блестящее знание иностранных языков, он приступил к работе в должности редактора-переводчика немецкой секции. Кроме текстов дешифрованных германских перехватов, Кэрнкросс доставил своему руководителю два тома руководства по шифрам и подробное описание использовавшейся в люфтваффе “Энигмы”. С лета 1943 года он перешел на работу в контрразведывательную секцию МИ-6, а в 1944 году — в политическую, в которой получил доступ к большому массиву информации по организации абвера и его операциям на Востоке. В сочетании с добытыми Берджессом материалами по германской разведывательной деятельности в Турции и Прибалтике это позволило создать целостную картину активности военной разведки рейха против СССР.

Тем временем не занимавший особенно выгодной позиции в МИ-6 Ким Филби (“Зен-хен”) в 1944 году сообщил своему руководителю о том, что СИС начинает готовиться к послевоенной работе, в связи с чем усиливает свою антисоветскую и антикоммунистическую направленность. V секция постепенно оттеснялась на второстепенные позиции, а ее начальник Феликс Каугилл должен был возглавить реорганизуемую IX секцию, временно руководимую Джоном Карри. Московский Центр решил в этой ситуации попытаться провести на место начальника IX секции своего агента Филби, для чего была разработана комбинация, использовавшая традиционную ревность и некоторую неприязнь МИ-5 к разведке. Должность руководителя контрразведывательной секции предполагала теснейший контакт со Службой безопасности, и любые трения между их руководителями неизбежно помешали бы координации действий. Заместитель Мензиса полковник Вивиан недолюбливал игнорировавшего его Каугилла, поэтому с удовольствием воспринял подсказанную Филби информацию о плохих взаимоотношениях начальника секции с МИ-5. Затеянная “Зенхеном” интрига была многоходовой, следующим шагом в ней стала встреча Вивиана и ведавшего кадровой службой МИ-6 Арнольда-Фостера с руководством Службы безопасности. Представители СИС сообщили коллегам, что в силу определенных обстоятельств Каугилл вряд ли станет с полной отдачей сотрудничать с МИ-5. Естественно, контрразведчиков крайне обеспокоило это заявление, поскольку они сразу же усмотрели массу возможных проблем в координации операций. Особенную тревогу в этом отношении вызвало то, что вскрытие дипломатического багажа и перехват почты иностранных миссий на территории Великобритании относились к компетенции разведки, однако обеспечивать их должна была контрразведка. На стыке этих двух ведомств и без того хватало несогласованных действий, а любой сбой в столь деликатной миссии неизбежно вызвал бы громкий дипломатический скандал с непредсказуемыми последствиями. В итоге все произошло в соответствии с планом Москвы. Кандидатуру Каугилла единодушно отклонили, после чего единственным кандидатом на это место оставался Филби. “Зенхен” решил еще более артистично завершить эту блестящую комбинацию и внес в нее существенное добавление. Получив предложение Мензиса возглавить контрразведывательное подразделение МИ-6, Филби сам предложил, чтобы его кандидатуру одобрила Служба безопасности. Таким образом он заранее заручился добрым отношением контрразведки, значительно укрепив доверие к себе на будущее.

“Четвертый человек кембриджской группы” Блант всю войну проработал в МИ-5, снабжая резидентуру исключительно ценными сведениями. В британской контрразведке информацию классифицировали в зависимости от источников. Дешифрованные ШКПС радиограммы абвера значились под кодовым обозначением ISOS, материалы из тайно вскрытой дипломатической почты именовались TRIPLEX, перехваченные радиопереговоры посольств Японии, Италии, Египта, Франции (Виши), Турции и Португалии — BJs. Остальные материалы, полученные от цензурного комитета и из прочих перехваченных источников, не имели специального обозначения. Ко всему этому имел доступ Блант и, соответственно, его руководители из НКГБ СССР. Однако он не только поставлял информацию, но и активно работал по расширению сети агентуры. Одним из завербованных им источников стал его бывший ученик, студент Оксфорда Лео Лонг (“Ральф”). После окончания Тринити-колледжа в 1938 году Лонг не смог найти работу на родине и уехал во Франкфурт, где преподавал в местном университете. Перед самой войной он возвратился из Германии и с началом боевых действий попытался записаться в легкую кавалерию. Но свободное владение немецким и практическое знание реалий Третьего рейха оказались более нужными для разведки, и в конце 1940 года Лонга зачислили на службу в МИ-14. В этом отделе накапливались и сопоставлялись все разведывательные данные о германской армии, в том числе информация радиоразведки. Еще в начале 1941 года “Ральф” возобновил прерванный контакт с Блантом, и лондонская резидентура получила доступ ко всей информации по немецкой армии, имевшейся в расположении британской военной разведки.

Следует упомянуть об имеющей широкое хождение на Западе, но документально не подтвержденной версии об участии в “кембриджской группе” видного британского контрразведчика, которого одно время даже объявили “пятым человеком”. Речь идет о Роджере Холлисе, работавшем в МИ-5 с 1939 года, причем до 1945 года — в структурном подразделении, занимавшемся советской агентурой. В 1953 году Холлис стал заместителем директора Службы безопасности, а в 1959 году возглавил ее, проработал на этом посту до 1965 года, затем вышел в отставку и умер в 1973 году. Через семь лет после смерти бывшего директора МИ-5 Чэпмен Пинчер публично обвинил его в работе на советскую разведку. До своего поступления на службу в контрразведку Холлис работал в представительстве Британской табачной компании в Шанхае, где встречался с Рихардом Зорге, Агнессой Смедли и Урсулой Кучински, и Пинчер полагал, что именно там и состоялась вербовка англичанина. Заболев в Китае туберкулезом, Холлис отправился на лечение в Швейцарию по Транссибирской железной дороге и сделал остановку в Москве. По мнению сторонников обвинительной версии, в СССР он прошел специальное обучение, после которого получил задание устроиться на работу в британскую разведку. Холлис действительно попытался в 1938 году поступить в МИ-6, но получил отказ по причине слабого здоровья, тогда он обратился в МИ-5, причем, как утверждают критики, предпринимал прямо-таки отчаянные усилия для достижения своей цели. На эти факты впервые обратили внимание в 1945 году, когда попросивший политического убежища на Западе шифровальщик советского посольства в Оттаве Гузенко в числе прочих данных сообщил, что на высоком посту в британской Службе безопасности работает глубоко внедренный советский “крот”. В вину Холлису нередко ставили и практическое отсутствие результатов по выявлению и нейтрализации советской агентуры. Некоторые полагают, что именно он в 1956 году предупредил Филби о предстоящем аресте и тем самым помог ему скрыться. Все это не выходит за рамки гипотез и предположений, неоднократно опровергавшихся официальным Лондоном. В последний раз на эту тему высказалась премьер-министр Британии Маргарет Тэтчер, заявившая, что правительство не располагает никакими материалами, подтверждающими версию о предательстве Холлиса. Советская разведка, как и все секретные службы мира, не подтверждает и не опровергает причастность бывшего главы МИ-5 к своим операциям. Таким образом, вопрос остается открытым.

Однако вернемся к периоду войны. В сентябре 1941 года лондонская резидентура НКГБ СССР вышла на крайне важную информацию, ставшую вскоре самостоятельным направлением не только в ее работе, но и в