поэтому конкретные практические задачи были переданы в компетенцию созданного для этой цели исполнительного органа. Его именовали “20-м комитетом”.

Происхождение этого названия представляет определенный интерес. В английском языке существует выражение “to double cross” (“удваивать крест”), что в смысловом переводе обозначает дезинформировать, запутывать, вводить в заблуждение. Поэтому для обозначения комитета по дезинформации был выбран символ “XX”, который можно было прочесть как удвоенную букву “X”, а можно и как обозначение числа “20” римскими цифрами, что и было сделано. В литературе встречаются написания “20-й комитет” и “ХХ-комитет”, обозначающие один и тот же комитет по дезинформации. Его председателем стал Дж. Мастерман, координатором и постоянным секретарем — Дж. Мэрриот, а членами являлись представители всех разведывательных органов Британии, имперского генерального штаба, военного министерства, территориальных войск, Исполнительного органа национальной обороны (ХДЕ), Лондонской контрольной станции и отдела министерства авиации, ведавшего созданием ложных аэродромов. Позднее в его состав включили руководителя комбинированных операций, представителя СХАЕФ и представителя гражданских служб. Первое заседание “20-го комитета” состоялось 2 января 1941 года, последнее — 10 мая 1945 года, всего за период войны он собирался 226 раз.

Задачей этого координирующего органа являлась выработка взаимодействия между всеми представленными в нем организациями, учреждениями и службами, позволявшего выйти за узкие рамки ведомственных интересов и использовать перевербованных агентов в общих целях. Именно это, по мнению британцев, и отличало их работу с двойниками от аналогичной практики за рубежом. В предвоенное время мастерами оперативных игр считались французы, и 5 мая 1939 года представитель 2-го бюро генерального штаба Франции прочел лекцию для офицеров МИ-6 о технике использования двойных агентов. Она произвела на слушателей сильное впечатление, и в июле того же года все руководители спецслужб Британии признали важность этой задачи, ранее выполнявшейся ими лишь от случая к случаю. Теперь же представлялась удобная возможность начать систематизированную деятельность по дезинформации противника, позднее осуществлявшуюся по семи направлениям. Концепция предусматривала не разовую перевербовку агентов, а использование их в качестве инструмента для решения следующих задач:

1. Взятия под контроль всей системы германского шпионажа в Великобритании (в отличие от предыдущих изолированных оперативных игр, не выходивших за тактические рамки).

2. Отслеживания и захвата прибывающих новых агентов противника через перевербованных ранее двойников.

3. Получения информации о персонале и методах работы германских спецслужб.

4. Получения информации о кодах и шифрах противника.

5. Получения информации о сфере интересов противника из вопросов, задаваемых им своим агентам.

6. Влияния на планы противника (вплоть до их отмены) путем подбора специально подготовленных ответов на его вопросы.

7. Дезинформации противника относительно собственных планов и намерений.

Как видим, задачи были вполне масштабны, однако не предусматривали непосредственного руководства перевербованными агентами. Для этого в составе МИ-5 имелась секция “В1(а)”, а “20-й комитет” лишь координировал все связанные с дезинформационной деятельностью операции. Состав секции “В1(а)”, выросшей из основанной в июле 1940 года секции “W” (радиоигры), периодически изменялся, но в общем виде она состояла из пяти офицеров — руководителей двойных агентов, офицера по радиообмену, двух офицеров по архивам и отчетам, офицера по сбору разведывательной информации и множества вспомогательных сотрудников. Постепенно англичане выработали четкие основополагающие принципы работы с двойными агентами, которые из любви к систематизации сформулировали в двенадцати пунктах. Они предусматривали:

1. Получение письменного одобрения вышестоящей инстанции (в данном случае “20-го комитета”) на любую передаваемую противнику дезинформацию.

2. Категорический запрет на создание двойников. Разрешалось использовать лишь перевербованных агентов, реально заброшенных противником.

3. Действительное совершение агентами всех действий, предписанных их германским руководством. Они обязаны были не довольствоваться рассказами и описаниями, а фактически осуществлять встречи, поездки, осмотр объектов, проверки и т. д., чтобы не вызвать недоверие своим слабым знакомством с обстановкой.

4. Требование к агентам в любом случае информировать своего руководителя из “В1(а)” обо всех возникающих ситуациях.

5. Изучение особенностей психологии каждого двойного агента.

6. Предварительное согласование с агентом всех финансовых аспектов сотрудничества, в том числе отчисление в его пользу определенного процента от полученных им от немцев денег на оперативные нужды. Для сведения, за период войны дезинформаторы добыли от абвера 85000 фунтов наличными и несколько драгоценных украшений.

7. В случае принятия решения о проведении оперативной игры решительное и быстрое ее начало, не провоцирующее у противника недоверие к агенту из-за его долгого молчания.

8. Тщательное фиксирование всех малейших нюансов дела, во избежание возникновения в дальнейшем противоречий в принятии решений и в передаваемой дезинформации.

9. Оперирование агентами по возможности независимо друг от друга, сведение их личных контактов к минимуму.

10. Насколько возможно, воздержание от действий, влекущих за собой необратимые последствия.

11. Ввиду ограниченной численности персонала контрразведки отказ от попыток перевербовать возможно большее число агентов. Упор следовало делать на их качество, под которым подразумевались надежность и удачное положение.

12. Разрешение изобретать источников, действовавших под контролем двойников. Это препятствовало неконтролируемому разрастанию числа вовлеченных в дезинформационные мероприятия людей, создавало удобство в работе контрразведки и повышало секретность операций.

Однако все эти принципы выработались лишь в ходе войны, после накопления у МИ-5 достаточного опыта работы с двойниками, а в 1940 году в ее арсенале имелся один Оуэнс, на котором и оттачивалось искусство оперативной игры с абвером. Агент был весьма плохо управляем и причинял массу беспокойств, поэтому Служба безопасности предпочла заменить непредсказуемого “Сноу” своим радиооператором, обученным имитировать его почерк. Тем временем Оуэнс набрался наглости и заявил своим руководителям, что ему необходимо встретиться с офицером гамбургского абверштелле Николаусом Риттером (“доктор Рант-цау”) поскольку якобы только личная встреча в Нидерландах или другой нейтральной стране сможет явиться доказательством отсутствия контроля англичан над ним. МИ-5 согласилась с аргументами и даже оплатила несколько поездок “Сноу” в Амстердам, первая из которых состоялась 28 сентября 1939 года. “Джонни” не досматривали на таможне, поскольку за его благонадежность ручалась контрразведка, и он мог совершенно спокойно вывозить из страны любые документы и даже натурные образцы. В Амстердаме Оуэнс без помех передавал Риттеру настоящую информацию, беспрепятственно вывезенную им на континент, а также корректировал “свои” радиограммы, удаляя из них дезинформационную часть и оставляя подлинную. Риттеру же агент объяснял, что власти свободно выпускают его за рубеж благодаря крайней важности для правительства возглавляемой им фирмы. Двойник водил за нос обе могущественные секретные службы, причем делал это с размахом и явным удовольствием, наслаждаясь самим процессом игры.

МИ-5 была вполне удовлетворена этими поездками, поскольку Риттер поручил своему агенту функции связника с другими агентами внутри страны, благодаря чему их аккуратно брали под наблюдение и постепенно ликвидировали. Однако самую важную информацию, которую можно было извлечь из отчетов Оуэнса, контрразведчики пропустили в силу узкой специфики своих интересов. Риттер сообщил, что следующая его встреча с “Джонни” может