В голосе Анны прозвучало такое спокойствие, что Женя вздрогнула, так как не предполагала в ней подобного хладнокровия. По всей видимости, Анна уже много раз мысленно проигрывала момент смерти своей сестры, оттого и выглядела такой уверенной. Жене было страшно. Она и представить себе не могла, каково это – смотреть в глаза тому, кого ты намереваешься убить. И хотя несколько дней тому назад Женя бравировала своей храбростью, утверждая, что жестоко покарала бы таких людей, как Вероника и Влад, на самом деле она блефовала, так как никогда не решилась бы нажать на курок.

– Виноградов, – обратилась она к мужчине, который выглядел задумчивым и печальным одновременно, – это дело будет последним из тех, что связывают тебя с криминалом. В противном случае мы никогда не будем вместе. Ты просил еще об одном шансе. Я даю тебе его – с условием, что ты навсегда забудешь о своей прошлой жизни.

– Я – хозяин конфетной фабрики, – Артем сделал невинные глаза и потрогал свой длинный нос. – О каком криминале ты говоришь?

Обе женщины рассмеялись, услышав слова о том, чем занимается Виноградов. Разумеется, каждая поняла, что это утверждение – ложь, но оно было произнесено очень правдоподобным тоном, и любой другой человек, не так хорошо знавший этого шутника, непременно поверил бы ему.

– Тоже мне, торговец ирисками и зефиром! – продолжала смеяться Женя, но глаза ее были грустными, так как она до сих пор не знала, чем на самом деле занимается Виноградов.

В том, что он не дружит с законом, она была уверена на все сто процентов. Впрочем, если бы не его обширные связи, Анна так и осталась бы в Греции, без документов и возможности отомстить сестре и мужу за предательство.

– А Юманов?

– Последую твоему совету, – с горькой улыбкой произнесла Анна. – Он действительно отвлекает меня. Поэтому на время я забуду о нем. А потом, когда я вновь привыкну к нормальной жизни, решу, как быть. Возможно, отыщу его… либо оставлю его в покое, потому что тогда мне придется объяснять ему, кто я есть на самом деле. А это, как вы понимаете, будет очень нелегко сделать.

– Мы уже никогда не вернемся к нормальной жизни. – Женя поднялась, прихрамывая, подошла к окну и выглянула во двор. – И ты уже никогда не станешь прежней, потому что ты давно умерла – на том острове.

Анна сдержала обещание, прекратив всякое общение с Кириллом. Она просто перестала отвечать на его звонки и, чтобы избежать встреч с ним, переехала в квартиру Виноградова. Ей было стыдно за это подлое исчезновение, но она не могла заставить себя ответить на очередной звонок и сказать, что не желает видеть его. Объявлять о расставании по телефону нельзя, считала Анна. Нужно посмотреть человеку в глаза и прямо сказать об ушедших чувствах либо назвать конкретные причины разрыва. Ни в том, ни в другом она не могла ему признаться. Чувства к Кириллу не ушли, наоборот, они родились в ее душе недавно и стремительно набирали силу. Рассказать ему правду о себе и, главное, о том, что она воспользовалась доверчивостью Кирилла в своих целях, означало поставить точку в их отношениях, которые только начинались.

Анна и сама не понимала, почему прониклась чувствами к Юманову. Изначально он не привлекал ее как мужчина. Ни яркой внешности, ни темперамента в Кирилле она не видела, только наивность, не свойственную взрослому двадцатипятилетнему мужчине, и скромность, которую она всегда считала скорее недостатком, нежели достоинством. Тем не менее первый совместный ужин заставил Анну внимательнее присмотреться к нему. Она вспомнила, как сестра одним словом охарактеризовала Кирилла. «Стабильный», – сказала Вероника, при этом в ее глазах светилась скука. Кирилл действительно отличался постоянством и выглядел надежным. Он и вел себя как хозяин положения, доминируя в общении, но делал это не нагло, даже мягко, чем не только привлекал ее к себе, но и вызывал желание продолжать общение с ним. Кроме того, он был прекрасным рассказчиком, веселым и неназойливым. В шутках Кирилла, как и в его поведении, отсутствовала пошлость, а когда он смотрел на Анну, она почувствовала, что является единственной женщиной в его жизни.

Ни разу Кирилл не опустился до того, чтобы попытаться грубо затащить ее в постель, хотя Анна видела, какое сильное желание она вызывает в нем. Возможно, с ее стороны это было по-детски жестоко – отказывать ему в интиме, но он никогда не просил ее провести с ним ночь, и Анна радовалась этой сдержанности, считая ее проявлением уважения к ней. Она не раз думала о том, как было бы хорошо проснуться в его объятиях, однако на этом ее фантазии заканчивались. И если бы Кирилл повел себя более настойчиво, она растерялась бы, потому что давно забыла, какими бывают ласки и что за ними следует. Сердце Анны, все еще наполненное до краев горечью предательства со стороны мужа и сестры, боялось поверить в любовь, однако оно жаждало ее. Такие противоречивые чувства, как страх и желание, яростно боролись между собой, причем ни одно не желало уступить другому пальму первенства. С одной стороны, Анна понимала, что долго она не сможет обходиться без мужчины, с другой – всячески оттягивала этот момент, ощущая панику перед близостью. Казалось, что человек, с которым она разделит постель, непременно высмеет ее, как это часто делал Влад. Сколько раз он насмехался над ее телом, утратившим привлекательность после рождения сына, говорил, что он не встречал более холодной и невыразительной женщины. Но даже после того, как Анна привела фигуру в порядок, избавившись от лишнего веса, Влад находил поводы для упреков, оправдывая этим свою неверность. Только когда он увез ее в Грецию, придирки прекратились. Целую неделю он вел себя как любящий муж, был нежен и внимателен, а потом – выстрелил ей в грудь. Анна часто вспоминала лицо Влада за секунду до того, как он нажал на курок. Оно было спокойным и невозмутимым, как и его взгляд, полный холода и безразличия. Поэтому каждый раз, глядя в лицо Кириллу, Анна боялась встретить равнодушие, окружавшее ее в браке и бывшее последним, что она видела от Влада.

Безусловно, Кирилл был другим, и все же Анна не подпускала его к себе, страшась нового предательства. Однако Кирилл не стремился заполучить ее мгновенно, он не давил на нее, что давало Анне возможность чувствовать, что она в безопасности, но также привело к тому, что все ее планы грозили рухнуть. Ярость в ее душе начала угасать, ненависть к Веронике теряла силу, она вновь становилась прежней Анной Кирсановой, нежной и мягкой женщиной, далекой от мести. Подобное нельзя было допускать, так как, теряя запал, которым она жила весь последний год, можно было лишиться самого главного – сына. Анна знала, что Вероника так просто не отдаст ей мальчика. Она на многое пошла, чтобы заполучить Сашу, даже участвовала в убийстве его матери, поэтому будет драться за ребенка до последнего. Кроме того, Анна все еще желала наказать сестру за совершенные ею ошибки, а потом безжалостно уничтожить, навсегда лишив ее возможности творить зло.

Но, сколько бы Анна ни думала о Веронике, мысли ее всегда возвращались к Кириллу. Много раз она порывалась ответить на звонок, видя имя «Кирилл» на дисплее, но неимоверным усилием воли останавливала себя, зная, что растрогается при первых же звуках его голоса и обязательно скажет, где она находится.