Почему нам настолько труднее понимать растения, чем животных? Виновата эволюционная история, которая очень рано отделила нас от зеленого мира. Все наши чувства устроены по-другому, так что нам нужно напрячь фантазию, чтобы получить хоть какое-то представление о том, что происходит в деревьях. Наше цветовое зрение – хороший пример того. Я люблю сочетание сияющей голубизны неба и сочной зелени древесных вершин. Природная идиллия в чистом виде для меня лучшее средство снять напряжение. А деревья увидели бы это так же? Вероятно, ответ звучал бы: «и да, и нет». Голубое небо, то есть много солнца, несомненно тоже очень приятно букам, елям и другим деревьям. Однако для них этот цвет не столько романтичен и умиротворяющ, сколько служит сигналом к старту: «стол накрыт». Ведь безоблачный небесный свод означает наибольшую интенсивность света, а значит наилучшие условия для фотосинтеза. Надо быстро собраться и напрячь все силы, голубой цвет означает много работы. Углекислый газ и вода перерабатываются в сахар, целлюлозу и другие углеводы и складируются, деревья насыщаются.

Значение зеленого цвета совсем иное. Перед тем как мы перейдем к типичному для большинства растений цвету, возникает еще один вопрос: а почему мир вообще такой цветной? Солнечный свет белый, и если предмет его отражает, он тоже белый. Значит, нас должен был бы окружать клинически ободряющий, оптически стерильный ландшафт. Однако это не так, и объясняется это тем, что каждый материал по-разному поглощает части солнечного спектра или переводит их в другое излучение. Только волны определенной длины, не поглощенные предметом, отражаются и воспринимаются со стороны, например, нашими глазами. То есть цвет живых организмов и объектов определяется цветом отражаемого ими света. У деревьев – это зеленый. Но почему не черный, почему не весь свет поглощается? В листьях свет при помощи хлорофилла преобразуется, и если бы деревья использовали все по максимуму, то есть ничего бы не оставалось, то лес и ясным днем казался бы темным, как ночь. Но у хлорофилла есть один изъян. Он демонстрирует так называемую «зеленую дыру», то есть не использует зеленую часть цветового спектра, а отражает ее непереработанной. Этот недостаток приводит к тому, что мы видим эти отбросы фотосинтеза, и потому почти все растения представляются нам как сочно-зеленые. Этот цвет – «огрызок» солнечного спектра, световые отходы, которые деревья не могут использовать. Нам он кажется прекрасным, а для леса бесполезен. Природа нравится нам, потому что она отражает отбросы? Так же ли это воспринимают деревья, я не знаю, но одно понятно – что хотя бы голубому небу голодные буки и ели радуются точно так же, как и я.

Цветовая «дыра» в хлорофилле объясняет еще один феномен: зеленую тень. Если те же буки пропускают на почву не более 3 процентов света, то днем там должно быть почти темно. Но это не так, как вы легко убедитесь на лесной прогулке. Тем не менее здесь не растут почти никакие другие растения. Причина в том, что тень тоже может различаться по цвету. Если многие цвета солнечного спектра отфильтровываются уже в кронах, например, красный и синий практически не доходят до земли, то о зеленых «отбросах» такого не скажешь. Поскольку деревьям он не нужен, часть его попадает на почву. Поэтому в лесу царят зеленоватые сумерки, которые помогают нам снять психическое напряжение.

В нашем саду я знаю только один бук, сделавший ставку на красное. Он был посажен одним из моих предшественников, и за это время превратился в крупное дерево. Я его не особенно люблю, потому что его листья кажутся мне больными. Деревья с красными листьями можно встретить во многих парках: их сажают, чтобы внести разнообразие в монотонную зелень. На профессиональном жаргоне их называют «кровяной бук» или «кровяной клен», что не делает их для меня более симпатичными. Вообще-то они должны вызывать скорее жалость, ведь отклонение от проверенной нормы приносит им только ущерб. Вызвано оно нарушениями в обмене веществ. Молодые распускающиеся листья и у нормальных деревьев часто имеют красноватый оттенок, потому что их нежная ткань содержит своего рода крем от солнца. Это антоцианы, которые блокируют ультрафиолетовое излучение и защищают листочки. Когда листья подрастают, эти вещества с помощью определенного фермента разлагаются. Однако некоторые буки и клены имеют генетическое отклонение – у них нет этого фермента. Поэтому они не могут избавиться от красного пигмента и сохраняют его даже во взрослых листьях. Из-за него листья интенсивно отражают красный цвет и теряют впустую значительную часть солнечной энергии. Хотя для проведения фотосинтеза им остается синяя часть спектра, в сравнении со своими зелеными родственниками они проигрывают. В природе «кровяные» деревья появляются довольно часто, но растут медленнее своих зеленых коллег, не выдерживают конкуренции и рано или поздно куда-то исчезают. Однако мы, люди, любим всякие диковинки, поэтому красные вариации отыскиваются и разводятся. Кому беда, а кому мать родна – так можно описать эту деятельность, которой, возможно, и не было бы, если знали бы люди, что за ней кроется.

Но главное, отчего возникают трудности в понимании, кроется в другом: деревья бесконечно медлительны. Их детство и юность длятся в 10 раз дольше наших, а общая продолжительность жизни превышает нашу минимум впятеро. Активные движения, такие как разворачивание листьев или рост побегов, занимают недели и месяцы. Поэтому деревья кажутся нам застывшими, почти такими же неподвижными, как камни. А шелест крон на ветру, потрескивание ветвей или скрип стволов под порывами ветра, так оживляющие лес, это не более чем пассивные реакции, которые только обременяют деревья. Неудивительно, что многие наши современники видят в деревьях не более чем предметы. При этом некоторые процессы под корой идут намного быстрее. Так, вода и питательные вещества, то есть «кровь» дерева, поступают от корней к листьям со скоростью до сантиметра в секунду (см. примеч. 54).

Даже природоохранники и многие лесоводы в лесу нередко поддаются оптической иллюзии – ничего удивительного, ведь человек – «глазное» животное и руководствуется в первую очередь зрением. Поэтому естественные леса наших широт многим на первый взгляд кажутся унылыми и однообразными. Богатая животная жизнь разыгрывается скорее в микромире, скрытом от двуногих посетителей леса. Только крупные виды бросаются в глаза – некоторые птицы, звери, да и то редко, потому что типичные лесные обитатели очень осторожны и пугливы. Посетители моего леса, которым я показываю буковые резерваты, часто спрашивают, почему они слышат так мало птиц. Виды открытых пространств, наоборот, издают больше звуков и не так стараются скрыться от глаз. Вы и сами, может быть, знаете по опыту собственного сада, как быстро привыкают к нам синицы, черные дрозды и зарянки – к ним легко подойти на несколько метров. Лесные бабочки тоже в основном коричневые или серые, они не так заметны на древесной коре. А в окраске луговых бабочек, наоборот, разыгрывается целая симфония цветов и переливов, поэтому их трудно не заметить. То же у растений. Лесные виды чаще мелкие и очень похожи друг на друга. Нескольким сотням видов мхов, сплошь очень мелких, я и сам потерял счет, не говоря уже о большей части лишайников. Насколько привлекательнее выглядят растения лугов и степей! Яркая, до 2 метров высоты, наперстянка, желтые крестовники, небесно-голубые незабудки – все это великолепие радует сердце путника.