Тенденции неравенства в Новом Свете за последние 600 лет можно обрисовать разве что в набросках. Вполне вероятно, что образование империй ацтеков и инков в XV столетии вывело экономическое неравенство на новый уровень, когда дань стекалась с обширных территорий, а сильная элита накапливала имущество, которое все чаще передавалось по наследству. В последующие два столетия налицо были противодействующие силы: хотя испанское завоевание и хищническое колониальное правление немногочисленной элиты завоевателей сохранили и даже приумножили былой уровень богатств, огромный демографический спад, вызванный инфекциями, занесенными из Старого Света (я описываю это в главе 11), привел к повышенному спросу на рабочую силу и даже повысил реальную заработную плату, по крайней мере на какое-то время. Потом эпидемии ослабли, популяция восстановилась, соотношение стоимости земли и труда упало, урбанизация увеличилась, и колониальное правление установилось прочно; к XVIII столетию неравенство в Латинской Америке, пожалуй, достигло высшего на тот момент уровня. Революции и войны за независимость в начале XIX века оказывали уравнивающий эффект, пока бум производства во второй половине столетия не поднял неравенство до еще более высокого уровня. Процесс концентрации доходов с периодическими паузами продолжался и до второй половины XX века (рис. 3.4)[136].

Рис. 3.4. Развитие неравенства в Латинской Америке в широком историческом масштабе

Долгое XIX столетие

И тут мы подходим к началу современного экономического роста в XIX столетии. Сопутствующий переход от локальных наборов данных к общенациональным оценкам доходов и распределения богатства вносит изрядную долю неопределенности. По одной этой причине на удивление трудно исследовать вопрос, насколько индустриализация усилила неравенство в Великобритании. Единственное, что можно утверждать наверняка, так это то, что концентрация частного богатства последовательно увеличивалась с 1700 года по 1910-е – период, за который среднедушевой ВВП вырос более чем втрое: так, доля богатства богатейшего 1 % населения поднялась с 39 % в 1700 году до 69 % в начале 1910-х. К 1873 году коэффициент концентрации землевладения достиг 0,94, после чего этот тип неравенства фактически уже не мог расти дальше. Менее ясна картина распределения дохода. Налоговая отчетность и социальные таблицы, а также соотношение земельной ренты и заработной платы довольно последовательно указывают на увеличение неравенства доходов с середины XVIII века до начала XIX. Тем не менее, хотя информация о неравенстве жилья, выведенная из налоговых данных, и данные о заработной плате указывают на продолжающееся увеличение неравенства в первой половине XIX века, пока еще точно не ясно, насколько большую убедительность может иметь этот конкретный материал[137].

Еще более верно это в отношении выдвинутого ранее предположения, что различные показатели неравенства росли в первой половине или в первые две трети XIX века, а потом понижались до 1910-х годов, образуя перевернутую U-образную кривую, соответствующую идее экономиста Саймона Кузнеца о том, что экономическая модернизация сначала повышает, а потом понижает неравенство в обществе переходного периода. Наблюдение, что разброс заработной платы рос с 1815 года, достиг пика в 1850-х и 1860-х годах, а потом последовательно уменьшался до 1911-го, может быть следствием недостаточно точных данных для разных профессий, которые указывают на противоречивые тенденции. Точно так же нельзя воспринимать в качестве номинальных показатели неравенства жилья, реконструируемые по подомовым сборам и предполагающие, что коэффициенты Джини составляли 0,61 в 1830-м и 0,67 в 1871 годах для всех жилых домов, а потом опустились с 0,63 в 1874 году до 0,55 в 1911-м для частных резиденций. Списки долей дохода тоже приносят мало пользы. Отредактированные социальные таблицы предполагают относительную стабильность во времени при коэффициентах Джини национального дохода в 0,52 в 1801/1803 годах и 0,48 в 1867 году для Англии и Уэльса и 0,48 для Объединенного королевства в 1913 году. Важно уточнить: хотя мы не можем быть уверены в том, что неравенство в Англии или Великобритании оставалось по большей части неизменным на протяжении XIX века, мы не можем и подтвердить, что это было иначе[138].