«Много ума надо!» – хмыкнул про себя Денис и, тут же поняв, что напал на слабый след, впился глазами в расплывающиеся на экране строки.

– Почему же широкой публике имя вашего учителя неизвестно? – вопрошал корреспондент.

– Петр Петрович оказался неудобен системе. И в конце шестидесятых его арестовали за куплю-продажу иностранной валюты. То, что сейчас кажется вполне нормальным явлением, раньше каралось суровым сроком. По всей видимости, кто-то сфабриковал донос, стоивший моему учителю жизни. Он скончался в следственном изоляторе. Раньше царили другие нравы, и человек чести, коим и являлся Петр Петрович, просто не смог вынести позора. Сердце остановилось, и все.

– Выяснилось, кто мог написать донос?

– Нет. В архивах, наверное, есть сведения. Но тогда и на анонимки реагировали. Нужно искать кому выгодно. Скорее всего, кто-то из коллег. Но знаете, уже столько времени прошло...

– И за эти годы никто не разбирался?

– Абсолютно никто!

Цесаркин потер затекшую шею, а потом затылок.

«Даже если предположить, что в этой квартире ранее ответственным квартиросъемщиком значился Петр Петрович Тарантуль, то после его ареста наверняка ее распределили заново. А семья? – мысленно хлопнул себя по лбу Денис. – В квартире бы жили родственники. Обменяли бы на что-то поменьше... Или... Хотя в те годы ОБХСС работало исправно, могли и конфисковать. Нужно выяснить два момента, – сам себе велел Цесаркин. – Во-первых, приходится ли этот самый Петр Петрович Нине родным дедом, если нет, то какова степень родства, а во-вторых, запросить в паспортном столе данные первого квартиросъемщика. Кому на самом деле выдали первый ордер на эту квартиру?»

Цесаркин поморщился, признавая, что впервые пришла в голову мысль, что дело-то не в самой Арахне, а в ее родственниках.

«Естественно, Нина не станет рассказывать про деда-валютчика. Для ее родственников дедуль-Тарантуль – великомученик в ореоле святости. А вот уголовное дело в архиве наверняка пылится. У кого бы поклянчить сканы? – мысленно поинтересовался Цесаркин, перебирая в уме всех знакомых, работающих в органах. – Хотя, если повезет, можно найти и в открытом доступе. Выложил же в интернет какой-то идиот уголовное дело о гибели группы Дятлова!»

Денис еще раз набрал в Яндексе фамилию, имя, отчество предполагаемого Нининого деда. Но остальная информация не соответствовала нужному интервалу времени, а другая просто цитировала новоявленного мессию.

«Ерунда, – хмыкнул про себя Цесаркин. – Тут точно не из-за квартиры. Да и уголовное дело по одному только доносу в конце шестидесятых уже не заводили. Должны быть весомые улики и свидетельские показания. Так или иначе придется раскопать все. И если дед Нины проживал здесь, а квартиру потом конфисковали, то о каком праве толкует его внучка? Последующие жильцы не виноваты, что кто-то нарушил закон. И уж точно мой деда Ваня никакие доносы не писал. Они могли не знать о существовании друг друга. Тарантуль – врач, а Крутояров – физик. Скорее всего, бабушка общалась с Ниной по каким-то женским делам и познакомила с ней деда. А он влюбился. Никакого криминала. Все законно. Небось старику даже льстило, что такая красавица за него замуж пошла. Ну а Нина явно не дура, чтобы отказываться от шестикомнатной квартиры в центре города. Дают – бери!»

Денис тяжело вздохнул и, захлопнув ноут, отложил его на журнальный столик.

«Мать и Юлька сами виноваты. Так и скажу, когда начнутся разборки,– решил про себя Денис. – И на Нине все равно женюсь, пусть хоть вся семья на уши встанет!»

Откинувшись на подушки, он пропел, подражая Высоцкому:

-Если вся моя родня

Будет ей не рада,

Не пеняйте на меня.

Я уйду из ста-а-ада-а!

Цесаркин с чувством выполненного долга начал проваливаться в сладкую дрему, когда внезапно по башке тряхнуло от воспоминания детства. Бабушка Таня собирает в стопочку какие-то бумаги и складывает их в верхний ящик секретера. Широкий, с маленьким замочком.

«Твою мать, – взвыл про себя Денис. – Она именно там хранила важные документы. И кто знает, что лежит в секретере по сию пору!»

 Денис призвал на помощь всю свою выдержку. Ломиться в бабкину комнату посреди ночи и опять переполошить весь дом он посчитал глупой затеей.

«Это подождет. А как только Нинуля с Ромкой поедут в Тарнаус, придется освоить навыки взломщика. Кстати, – Цесаркин от досады стукнул себя по колену. – Взломщик! Трахни в бок меня медуза! Нужно завтра заехать к Кольцову и еще раз внимательно посмотреть запись с камер. Кому и зачем понадобилась моя Нина?– мысленно рыкнул Денис, пытаясь найти хоть тонкую связующую нить. Бесполезно! – Зуб даю, что Костик тут не при делах! У него на такие заказы и денег не хватит! Кто же тогда? Должна быть веская причина. Но почему же никто не знает о ней?»

Цесаркин долго пялился в потолок, надеясь что-то разглядеть во тьме. Но, так и не дождавшись появления подсвеченной неоном надписи, дающей ответы на все поставленные вопросы, забылся тревожным сном. А потом уже утром к нему в чулан прокралась Нина и улеглась сверху. Слегка уперлась ладошками в грудь и принялась ластиться. Провела шаловливым язычком по одной щеке, затем по другой. Игриво чмокнула в нос и оставила влажную дорожку на губах. Чувственно, нежно. Денис почувствовал, как его накрывает волна блаженства. Не просыпаясь, он потянулся к любимой женщине, пытаясь обнять. Но рука прошлась по воздуху, не встретив на своем пути мягкого податливого тела.

«Сон, всего лишь сон», – уныло поморщился про себя Цесаркин. Но прыткий язычок снова пробежал по его щеке. А потом невзначай коснулся уха. Денис, глупо улыбаясь, с трудом разлепил глаза и в немом изумлении уставился на нахальную недособаку, забравшуюся к нему на грудь и радостно облизывающую его лицо.

«Фиби-Буффе, твою мать!»

«Какая же ты дура, Тарантуль, – попыталась отругать себя Нина. – Этот человек еще неделю назад презрительно отзывался о тебе, считая первостатейной аферисткой. Подкладывал в постель тараканов и цеплял замки на машину. А ты… А что я? – отозвался на упреки внутренний голос. – Я же тоже в долгу не осталась, и счет вроде в мою пользу. А с другой стороны, проделки Цесаркина даже пакостями не назовешь. И если привлечь на помощь дедушку Фрейда, то наши взаимные проделки можно квалифицировать как заигрывание и флирт. Поэтому дураненой! И плыви по течению!»

Нина и плыла. С этим мужчиной оказалось очень легко. Денис с утра пораньше позвонил Сергею Шаронову в аэроклуб. И пока Нина и Ромка спали, умудрился сгонять на рынок за свининой и свежими овощами. Он даже не забыл купить молоточек для мяса.

– С вегетарианством покончено?– улыбнулась Нина, когда Цесаркин принялся расхваливать «пальчики», будто бы ни на что не намекая.

– Мясо все любят, – глубокомысленно заметил Денис. – А спаржа с морковкой быстро надоедают.