Я часто приглашал его сюда, когда он оказывался на берегу, и пытался выудить из него какие-то подробности, однако, как это ни удивительно, он никогда не мог рассказать мне ничего определенного. Он как будто бы понимал, о чем хочет рассказать, однако, когда необходимо было облечь свое знание в слова, оно как бы теряло всякую реальность. Обыкновенно он заканчивал тем, что говорил, дескать, там можно увидеть всякое, а потом недоуменно разводил руками и далее не мог сказать о происходящем на судне ничего, кроме некоторых второстепенных подробностей.

— Никак не могу удержать на своем корабле матросов, — часто говаривал он мне в таких случаях. — Они пугаются, они видят всякое и чувствуют всякое. Я потерял уйму людей. Падают с рей, понимаешь ли. Корабль начинает пользоваться дурной славой.

И он скорбно качал головой.

Старина Томпсон был во всем молодец. Поднявшись на борт, я обнаружил, что он отвел мне под лабораторию и мастерскую целый пролет кают. Он приказал плотнику устроить в пустой каюте по моим указаниям полки и все прочее, что было мне нужно, так что через пару дней я мог расставить по стеллажам все необходимые для охоты на привидения приборы и устройства, как электрические, так и механические, поскольку я взял с собой внушительное количество оборудования, рассчитывая с его помощью познакомиться с тайной, в отношении которой капитан проявлял сразу такую уверенность и неопределенность.

В две первые недели плавания я погрузился в привычные для меня методы тщательного и даже исчерпывающего обследования. Проведя его со всей возможной дотошностью, я не обнаружил на всем судне никаких аномалий. Я простучал и обмерил каждый оконный переплет и каждую переборку этого старого корабля, изучил каждый трюм и все до единого люки, однако, невзирая на все проявленное усердие, и по прошествии двух недель не заметил и не обнаружил совершенно ничего интересного.

Пожилой барк, на первый взгляд, казался вполне крепким стариканом, неторопливо перебиравшимся из порта в порт, и за исключением не поддающегося описанию ощущения той необычайной тишины, которая постоянно царила на корабле, я не мог найти и малейшего признака того, что оправдало бы торжественные и постоянные уверения капитана в том, что скоро я, мол, де сам все увижу. Так он часто повторял, когда мы вдвоем прогуливались по полуюту и останавливались, чтобы надолго, наполовину с ожиданием, наполовину со страхом, обратить взгляд к неизмеримым морским просторам.

А потом, на восемнадцатый день путешествия, действительно случилось нечто. Мы со стариной Томпсоном, как обычно, гуляли по полуюту, когда он вдруг остановился и посмотрел на бом-брамсель, как раз затрепыхавшийся возле мачты. Поглядев на находившуюся неподалеку ветровую вертушку, он сдвинул шляпу на затылок и поглядел на море.

— Ветер стихает, мистер. Ночью нас ждут хлопоты, — проговорил капитан, указывая в наветренную сторону. — Посмотри-ка туда?

— Что там? — спросил я, ощущая забавный легкий холодок, вызванный не одним только любопытством. — И где?

— Справа от бимса, — проговорил он. — Приближается со стороны солнца.

— Ничего не вижу, — ответил я после долгой попытки разглядеть что-либо на необъятных просторах тихого моря, превратившихся в стеклянную гладь, после того как стих ветер.

— Вон там какая-то тень, — проговорил капитан, подняв руки к биноклю. Настроив его резкость, он принялся что-то рассматривать, а затем передал прибор мне и указал пальцем.

— Она находится прямо под солнцем, — повторил он, — и приближается к нам со скоростью в несколько узлов.

Он говорил удивительно спокойно и деловито, и все же в голосе его угадывалось некоторое волнение; поэтому я немедленно взял бинокль и принялся вглядываться в указанном им направлении. И через минуту я заметил ее — нечеткую тень на поверхности моря, как будто бы приближавшуюся к нам. Я всматривался в нее и в то же самое время готов был поклясться, что ничего не вижу, не теряя при этом уверенности в том, что на поверхности воды действительно находится нечто и приближается к кораблю.

— Это всего лишь тень, капитан, — проговорил я наконец.

— Именно так, мистер, — просто ответил он. — Глянь-ка за корму, на норд.

Голос его звучал совершенно спокойно — так говорит человек, уверенный в том, что знает, и находящийся перед лицом события, с которым ему уже приходилось встречаться, и все же оно всякий раз присаливает его природную деловитость глубоким волнением.

Услышав эти слова капитана, я повернулся на месте и направил бинокль в сторону севера.

Какое-то время ушло на поиски, пока я водил биноклем взад и вперед по выгнувшемуся серой дугой морю. А потом что-то промелькнуло в стекле — нечто непонятное… тень, легшая на поверхность воды и приближавшаяся к кораблю.

— Странно, — пробормотал я, ощущая легкое прикосновение неизвестного.

— А теперь посмотри на запад, мистер, — произнес капитан прежним ровным и невозмутимым тоном.

Посмотрев на запад, я буквально через пару мгновений обнаружил третью тень, также как будто бы приближавшуюся к нам.

— Боже мой, капитан, — воскликнул я, — что это значит?

— Именно это я и хочу узнать, мистер, — сказал капитан. — Я уже не один раз видел эти тени, и иногда мне казалось, что я вот-вот сойду с ума. Иногда они кажутся четкими, иногда их едва видно, иногда они похожи на живое создание, а иногда ничем иным, как глупой фантазией не назовешь. Теперь вы по-прежнему удивляетесь, что я не сумел надлежащим образом описать их?

Я не стал отвечать, поскольку как раз вглядывался в южную сторону горизонта, вдоль барка. И едва ли не на самом горизонте бинокль мой отыскал нечто темное и неопределенное на поверхности моря… тень, как будто бы приобретавшую более четкие очертания.

— Бог мой! — снова пробормотал я. — Мне это не снится. Это…

Я вновь повернулся к востоку.

— Приближаются с четырех сторон, вот так, — проговорил капитан Томпсон и дунул в свой свисток.

— Спустить три больших паруса, — приказал он помощнику, — и скажи ребятам, чтобы подняли фонари. И чтобы все были внизу задолго до наступления темноты.

Выслушав приказания, помощник отправился исполнять их.

— Сегодня я никого по реям не пошлю, — сказал мне капитан. — Я уже достаточно потерял людей подобным образом.

— Но может быть, это только тень, капитан, — проговорил я, с искренним усердием рассматривая серое пятно на востоке. — Клок тумана или опустившееся вниз облачко.

Я и сам не верил этим своим словам, хотя и произносил их. Что касается старого капитана Томпсона, он не стал утруждать себя ответом, но просто протянул руку, чтобы забрать у меня свой бинокль.

— Оказавшись вблизи, они редеют и исчезают, — промолвил он наконец. — Я это знаю, потому что часто видел их. Облачка эти останутся возле корабля, только ни вы, ни я, и никто другой их не увидит, но они будут рядом. Хотелось бы мне, чтобы уже настало утро. Вот так!