Застекленные двери, что вели в комнату Салли, были закрыты, шторы задернуты. Каролин даже не сочла нужным легонько постучать в дверь. Она просто распахнула ее и скользнула внутрь. В нос тотчас ударил едкий больничный запах — его ни с чем не спутаешь. Салли Макдауэлл полулежала-полусидела в кровати.

— Давно пора заглянуть ко мне, — произнесла Салли на удивление звонким голосом. — Я услышала шорох в кухне и решила, что это, должно быть, ты. Никто в этом доме, кроме тебя, не встает в такую рань, если только в этом нет настоятельной необходимости. И никто, кроме тебя, не в состоянии сварить себе чашку кофе.

— Сейчас не такое уж и раннее утро. В это время года светает поздно, — спокойно возразила Каролин и села ближе к кровати, радуясь, что свет в комнате неяркий, приглушенный. Чего ей в данную минуту не вынести — так это яркого света. — К тому же Констанца успела включить кофеварку. Так что мне осталось лишь нажать кнопку.

Салли фыркнула.

— Сомневаюсь, что остальная компания способна даже на такие подвиги. За исключением разве что Алекса. Он-то наверняка научился заботиться о себе за эти годы.

В тусклом утреннем свете Салли пристально посмотрела на Каролин.

— Подойди ближе и сядь рядом со мной, Каролин. В последние несколько дней я тебя почти не видела. Я плохо сплю, несмотря на все эти чертовы лекарства, которые галлонами закачивают в меня врачи. Мне нужен кто-то, с кем я могла бы поговорить.

— У тебя целый дом родственников, — ответила Каролин, опускаясь на стул рядом с кроватью.

— В некотором роде они и твоя семья тоже. Как ты смотришь на то, если я попрошу тебя приготовить мне чашечку кофе. Аромат просто божественный.

— Но ведь тебе запрещено принимать кофеин, тетя Салли, — напомнила ей Каролин.

— Меня сведет в могилу вовсе не мое сердце, нам всем это прекрасно известно. И я не вижу причин, почему в свои последние несколько месяцев я должна отказывать себе в маленьком удовольствии.

В этом Каролин была с ней полностью солидарна, однако ей меньше всего хотелось вступать в пререкания с докторами.

— Извини, — сказала она. — Может, мне лучше убрать свою чашку. — С этими словами она поднялась со стула, но голос Салли, звучный и сильный, остановил ее.

— Оставайся там, где сидишь, моя дорогая, — сказала Салли и с прищуром посмотрела на нее. — Ну и вид у тебя сегодня. Не позавидуешь.

Каролин рассмеялась:

— Как и у тебя.

Салли усмехнулась:

— Это одна из тех вещей, которые я так ценю в тебе, Каролин. Ты ведь всегда говорила мне правду, разве не так? Другие мне лгали, говорили то, что, по их мнению, немного взбодрит меня. Ты же всегда была со мной честна.

— До известной степени.

— Это не главное. Я имею полное право выглядеть так, как я выгляжу. Мне как-никак семьдесят восемь, тебе же всего тридцать один. Ты здоровая и красивая женщина. И потому не должна выглядеть так, как будто тебя только что переехал тракторный прицеп.

Каролин инстинктивно поднесла к лицу руку.

— Неужели я сегодня такая страшная?

— Нет, конечно. Просто у тебя сегодня вид женщины, которая провела ночь с любовником.

— Неправда.

Это был честный ответ, несмотря на примесь лжи.

— Ты до сих пор встречаешься с Бобом?

— Роб. Его звали Роб, — поправила свою собеседницу Каролин. — Нет, мы разошлись с ним еще несколько месяцев назад.

— Оно и к лучшему. Мне он никогда не нравился. Он был слишком мил для тебя.

Каролин обнаружила, что еще в состоянии смеяться.

— Ты считаешь, что милые мужчины мне не подходят? Ну, спасибо!

— Тебе нужен кто-то сильный, способный бросить тебе вызов. Многие считают тебя милым, застенчивым созданием, но они не знают тебя так хорошо, как тебя знаю я. У тебя сердце воина. Не разорви вы с Бобом ваши отношения, ты бы съела его живьем.

— С Робом.

— Какая разница. Тебе нужен настоящий мужчина, Каролин. И если он тебе когда-нибудь подвернется, можешь рассчитывать на мое благословение.

— А каков он, этот настоящий мужчина? Тот, чьими стараниями я буду вечно ходить беременная? Или тот, кто будет раздавать мне пощечины всякий раз, если я скажу что-то не то?

— Нет, Каролин, стать женщиной, живущей в трейлере, тебе не грозит. Не там ты родилась, не там тебе и жить.

Каролин раскрыла рот.

— А где я родилась, тетя Салли?

Салли закрыла глаза.

— Ты сама это прекрасно знаешь, моя дорогая. Я никогда не делала из этого секрета. Твоей матерью была Эльке, шведка, которая работала у нас. Затем она ушла от нас, забеременела и умерла, когда ты была совсем крошкой. Я всегда тепло относилась к Эльке и потому решила воспитать тебя как собственного ребенка.

— Это я знаю. Но кто тогда мой отец?

Салли вымученно улыбнулась.

— Я знала Эльке, этого достаточно. Она была милая, симпатичная девушка, которая допустила в жизни ошибку. И дорого за нее заплатила. Ее ребенок был ни в чем не виноват. Неужели ты хочешь, чтобы мы и дальше продолжили этот разговор?

— А что заставляет тебя думать, что я появилась на свет не в трейлере? — Каролин решила проявить настойчивость.

— Порода всегда говорит сама за себя, — шутливо ответила Салли.

— Думаю, обитателям трейлеров было бы приятно это услышать.

— Прошу тебя, уволь меня от твоих колкостей, — произнесла Салли ворчливо. — Я не в том настроении, чтобы вести дискуссии. В этой жизни люди делятся на тех, у кого есть все, и тех, у кого нет ничего. Тебе повезло, что ты принадлежишь к первым.

— Нет, — возразила Каролин, — мне повезло, что меня воспитали те, у кого все есть.

Салли слабо улыбнулась.

— Если ты не научилась ценить большие деньги, моя дорогая, значит, я плохо сделала свое дело.

— Деньги еще не все.

— О, сколько раз я это слышала! И как приятно, что в семье есть хотя бы один человек, который мне об этом время от времени напоминает, даже если сам он при этом не прав, — заявила Салли. — Надеюсь, что ты единственная, кто так думает. Поскольку другие испытывают к ним непреодолимую страсть. За исключением разве что Алекса, — с этими словами она одарила Каролин обманчиво нежным взглядом. — Скажи мне, что ты о нем думаешь?

Александр Макдауэлл! Вот о ком Каролин хотелось говорить меньше всего.

— Пойду налью себе еще кофе, — сказала она, однако Салли приподняла руку, мол, оставайся там, где сидишь. Только сейчас Каролин заметила, что к ее руке прикреплена капельница. Ей тотчас сделалось немного не по себе, но она сумела взять себя в руки.

— Я рассчитываю на твою честность, Каролин. И жду от тебя правду. Скажи ее мне прямо сейчас. Ты действительно считаешь, что это мой сын? — Глаза Салли были подернуты легкой поволокой — сказывалось действие болеутоляющих лекарств, — и нельзя было поручиться, что она запомнит этот разговор. Впрочем, какая разница. Салли права. Каролин имела привычку говорить правду независимо от обстоятельств.