Я поднимаю голову.

– Леди… Принцесса Харпер попросила остаться здесь на ночь. Сообщишь трактирщику?

– Конечно. – Грей не двигается с места.

Я смотрю на командора, желая, чтобы у Харпер действительно был батальон солдат в полном распоряжении. Мне бы хотелось, чтобы у меня самого была хотя бы полностью укомплектованная королевская гвардия, чтобы создать видимость защиты. Хоть что-то. Что угодно.

У меня нет ничего. Только Грей.

– Почему ты остался? – спрашиваю я.

– Милорд?

– Почему ты не бежал с остальными в самом начале?

Командору не нужны дальнейшие пояснения.

– Я дал клятву. Для меня это были не пустые слова.

Я смотрю на него с вымученной улыбкой.

– Я уверен, для остальных это тоже были не пустые слова, Грей.

– Не могу говорить за других. – Командор останавливается. – Возможно, для меня клятва значила больше, чем для них.

Возможно, для остальных она значила меньше.

– Ты жалеешь, что присягнул? – спрашиваю я.

– Не жалею.

Ответ Грея быстр, хорошо отрепетирован. Я не отстану от него так просто.

– А жалел когда-нибудь?

– Нет.

– Это наш последний сезон, командор. Можешь говорить откровенно, и это не повлечет за собой никаких нежелательных последствий.

Грей колеблется, что редкость для него. Когда он отвечает, я понимаю, что он брал паузу не по тем причинам, по которым я думал.

– Я говорю откровенно, милорд, – тихо произносит Грей.

Его преданность должна вдохновлять меня, но не вдохновляет. Я ее не заслуживаю.

Я понимаю, что я жалею о том, что Грей присягнул.

– Оставь меня, – говорю я.

Дверь тихо закрывается. Грей всегда отлично выполняет приказы.

Впервые мне хочется, чтобы он меня ослушался.

Я прячусь в конюшне.

Поначалу я пыталась остаться с Эвелин и Фреей на кухне, надеясь, что их болтовня отвлечет меня, но они были слишком заняты заискиванием передо мной.

– Власть вашего отца должна быть непомерной. Расскажите нам о жизни при дворе.

– Ваша красота не знает границ. Неудивительно, что принц выбрал вас. А ваши кудри – это отличительная особенность вашего народа?

– Миледи, а женщинам вашей страны свойственно быть воительницами? Вы говорили с такой строгостью!

Мне нужно было сбежать от этого.

Конюшня с узким проходом небольшая, рассчитана на шесть лошадей. Она скрывается под низким навесом. Трактирщик или же Бастиан содержат ее в чистоте и порядке. В воздухе пахнет прелым сеном, этот запах особенно контрастирует с холодным влажным запахом тающего снега. Я бы все отдала, лишь бы вскочить на лошадь и ускакать отсюда, но вооруженные люди теперь будут следить за «принцессой Харпер из королевства Колумбия».

Уилл выдыхает теплый воздух мне в ладони в поисках лакомства, затем поднимает голову и утыкается мордой в мое лицо.

– Я принесу тебе яблоко в следующий раз, – шепчу я. – Обещаю.

Понятия не имею, что только что произошло с Рэном.

Может быть, я была слишком потрясена тем, что прогнала незваных гостей из трактира, или же всему виной наши споры. Возможно, Рэн что-то не так понял или я.

Я знаю, как быстро ловкий мошенник может заговорить зубы и убедить в том, что его путь – единственный верный. Я видела, как это случилось с моим отцом, и теперь мы с Джейком за все расплачиваемся. Что ж, в данный момент расплачивается только Джейк.

Я вытаскиваю телефон из кармана. Часы показывают, что сейчас в округе Колумбия половина четвертого дня.

Индикатор зарядки батареи горит красным, и у меня нет возможности подзарядить ее. В моей груди зарождается эмоция, горло сжимается. Я всего лишь пару раз просматривала фотографии. Наверное, устройство разряжается, даже если просто оставить его включенным. Как только телефон отключится, у меня больше не будет связи с мамой и Джейком.

Я сглатываю слезы. Конь снова утыкается мне в пальцы, задевая бархатным носом край телефона.

– Я теперь знаю, что, когда вы исчезаете, стоит в первую очередь проверить конюшни, миледи.

Повернув голову, я вижу Грея в конце прохода. Я снова поворачиваюсь к Уиллу и прячу телефон в карман.

Прогнать мысли о Джейке из головы трудно, но меня не покидает странное, сбивающее с толку чувство, что все здесь происходит по-настоящему, а там – нет. Особенно остро это ощущается, когда я стою в конюшне и слушаю, как тающий снег капает с крыши.

– У меня плохо получается притворяться, – тихо говорю я.

– Притворяться?

– Строить из себя ту, кем я не являюсь.

Грей идет по проходу и останавливается рядом со мной.

– Не заметил, что вы притворялись, принцесса Харпер из королевства Колумбия.

Я заливаюсь краской. Конь прихватывает мои пальца губами, и я отдергиваю руку, пока на смену губам не пришли зубы.

– Когда я сказала, чтобы ты доказал серьезность моих намерений, я не была уверена, что ты что-то сделаешь.

– Вы неплохо отдаете приказы.

– Я удивилась, что ты послушал. – Когда Грей в недоумении смотрит на меня, я поясняю: – То есть послушал меня, а не Рэна.

Стражник ничего не отвечает и вместо этого задает встречный вопрос:

– Вы первая девушка с той стороны, которая так хорошо ладит с лошадьми. Почему?

– Я много занималась верховой ездой, когда была помладше. Мама водила меня… – Мой голос срывается, когда я вспоминаю про маму. – Поначалу это было частью терапии после операции, чтобы подлечить мою ногу, но с течением времени это превратилось в увлечение.

Я останавливаюсь, чтобы погладить Уилла по щеке.

– Я не подозревала, как соскучилась по всему этому, пока… Пока не попала сюда.

– При этом вы не учились военному делу?

От удивления я смеюсь.

– Военное дело и езда верхом никак не связаны в мире, откуда я родом. – Я делаю паузу. – Как ты научился так бросать ножи?

– Упражнение и повторение.

– Твой отец тоже был стражником?

– Нет. Он был фермером. – Грей задумывается. – Моя мать была горничной в замке, а дядя был солдатом Королевской Армии. Когда я был маленьким, дядя показывал мне, что умел. Я схватывал на лету. Учиться было весело.