Прошептала и опять на меня с вопросом уставилась. Ну, вот как она так умудрялась? Каждый раз мою душу наизнанку выворачивать. Кто другой бы сказал – не поверил бы. А в ее словах даже не сомневался.

- Работу надо работать. Не сделаешь этого сейчас – упустишь шанс. А я… подожду, Лиль. Куда я денусь?

- Не знаю. Я… Понимаешь, я себя до сих пор иногда щипаю, чтобы убедиться, что это все на самом деле. Даже когда ты рядом, я боюсь, что ты исчезнешь, растворишься... А уж когда уеду… Не знаю, как буду справляться.

Сердце подпрыгнуло в груди и застряло где-то в горле. Она так просто озвучивала это все… и, может быть, даже не понимала, что меня сжирают те же демоны. А что, если все мираж? И нет у нас впереди… Никакого счастливого будущего? Что, если я вычерпал запас своего везения и фарта? Видит бог, не многим давалось то, что далось в этой жизни мне.

- Я буду тебе звонить.

- Правда?

- Ну, конечно!

- Ладно…

- Значит, мы все решили?

- Наверное, да…

- Отлично. И я могу довести начатое до ума?

- Начатое? – вздернула брови Лиля.

- Угу… Например, вот это… - я коснулся большим пальцем ее напряженного клитора. Лиля выгнулась, чуть раздвинула ноги, принимая более удобную позу. – И это… - я стащил одну бретельку на ее платье вниз и сжал зубы на острой розовой вершине. Низ живота наполнила тяжесть. Член приподнялся. Это был все еще я…

Лилия

Мое лето закончилось неожиданно быстро. И вроде бы я понимала, что на севере будет прохладней, но все равно оказалась не готова к тому промозглому холоду, что взял меня в плен, едва мой джет приземлился в конечной точке. Конечно, Гейман не был бы собой, если бы не проконтролировал эту поездку от начала и до конца. Когда Ян поставил меня перед фактом, что все организует, я даже протестовать не стала. Бесполезное это было занятие. Еще до начала наших отношений я прекрасно понимала, что он за человек и какая жизнь меня ждет рядом с ним. Сказал так – значит, будет так. От мужика его статуса вообще глупо ждать какого-то другого поведения. Он – главный, он – вожак, он – муж. А я… я за мужем. И меня такой расклад более чем устраивал. Пусть за мужем я пока была лишь по сути…

Боже, как я по нему скучала! Дикой ненормальной черной тоской. Секунды без него казались часами, часы – неделями, а недели – бесконечностью. Моей бесконечностью без него, к которой я за столько лет в Америке, наверное, должна бы была привыкнуть. Но нет. Тогда все воспринималось совершенно иначе. Тогда я не знала, как это… с ним. Тогда с расставанием можно было мириться. И жить. А на севере я… умирала. От одного нашего разговора по телефону… к другому. От одного короткого сообщения к следующему. Я учила Геймана осваивать мессенджеры. Оказалось, что он совсем с ними не дружит. И это было так… немыслимо, что я его тоже чему-то учу. Так невероятно захватывающе!

Несколько раз мы ради шутки говорили с ним на китайском. Но его китайский был действительно чудовищным. И очень быстро наш разговор перерастал в хохот. Вот только я все чаще себя ловила на мысли, что смеюсь в основном одна я.

- Эй, ты меня слышишь?

- Угу.

- А почему молчишь?

- Слушаю, как ты смеешься. У тебя очень красивый смех, Лиля. Серебристый, как колокольчик.

И вроде бы мне нужно было радоваться – комплимент ведь. А у меня, наоборот, все внутри сжималось от какого-то нехорошего предчувствия. Это еще дома началось. Еще дома… Не знаю, что меня насторожило. То, что он бросил работу и буквально переехал ко мне на те четыре дня, что оставались до моего отлета, или его отлучки в туалет, или то, что он так похудел за последнее время, или то, что стал непривычно сентиментальным? Так много… так чудовищно много этих «или».

Я пробовала выпытать, все ли хорошо, но Ян говорил что-то вроде «конечно» и мастерски уводил разговор в сторону. Мне оставалось лишь недоумевать, как это у него так складно получается.

Впрочем, даже созванивались мы не так часто, как мне того бы хотелось. Ян очень активно перемещался по миру. Сегодня он в одной стране, завтра в другой… Порой я вообще не знала, где его застанет мой звонок. В каком часовом поясе? Поэтому сама я звонила Яну все реже. Боялась разбудить его посреди ночи или помешать каким-то суперважным переговорам.

Но еще реже, чем с ним, я говорила с Соней. Даже дела мы в основном решали в переписке. Сухой и деловой. Без привычных шуточек и подколов. Сонька отгородилась от меня высокой стеной. Стеной, через которую мне было не пробиться, сколько я ни пыталась.

Желая поскорее расправиться с делами, я с утра до ночи торчала в офисе. Но потом об этом доложили Яну, и он заставил меня пересмотреть свой график. Нет, конечно, я не стала работать меньше, просто теперь делала это с умом. Так, чтобы он не волновался. Как положено, я уходила из офиса в шесть часов. Но когда возвращалась в отель – к себе не шла, а оставалась поработать в лобби-баре. Во-первых, среди людей я не так остро ощущала свое одиночество, а во-вторых, ну, ведь и правда хотелось справиться побыстрее.

Когда в отель прибыли новые постояльцы, я как раз коротала очередной вечер за компьютером. Рядом на столике остывал глинтвейн... Парочка, подтянувшаяся к стойке регистрации, была довольно колоритной. Я не могла не обратить на нее внимания, даже несмотря на отупляющую апатию, которая захватывала меня с каждым днем все сильней…

- Извините, боюсь, у нас нет свободных номеров, - донесся до меня голос администратора, когда играющая лаунж-музыка отчего-то стихла.

Я удивленно вскинула брови. Гостиница была довольно большой, а кроме меня в баре сидело всего четыре человека. Два шведа и два британца, приглашенные со стороны нефтяники, как я поняла из их наполненного скабрёзными шуточками разговора. Было совершенно не похоже, что свободных номеров нет. А значит, администратор соврал. Почему, интересно.

- Что значит, нет номеров? У нас бронь… Проверьте еще раз, - сощурился высокий огромный, как медведь, мужчина.

Девочка-администратор недовольно поджала губы, пару раз щелкнула мышкой и вновь уставилась на мужика:

- На чье имя, говорите, зарегистрирован номер?

- На имя Матильды Зиминой-Слободиной.

- Нет. Определенно.

- Моть, а ты ей бронь в приложухе Букинга покажи. Ну? Чего таращишься? Покажи-покажи.

- Бесполезно это. Пойдем…

- Никуда я не пойду! Пусть объясняется! Сейчас жалобу накатаю, им быстро гайки прикрутят.

- Им? – хмыкнула та, которую называют Матильда. - Это вряд ли, – девушка подхватила свой огромный походный рюкзак, взвалила на плечо и пошла к выходу. – Ты как в первый раз замужем, Мамасита.

Не знаю, зачем, я вмешалась. Встала из-за стола. Подошла к администратору: