– Однажды у меня была ломка. Страшная штука. Боль вовсех суставах. Это похоже на то, будто тебе кто-то с особой жестокостьювыкручивает конечности… Мышцы дико ноют. Ничего делать не можешь – ни спать, ниесть, ни пить… Организм истощается жутко. Тогда я очень сильно сбросил вес. Ябыл настолько раздражительным, что просто кошмар. Меня раздражали люди, свет,любые звуки. Руки и ноги перестали слушаться. Если вставал, то сразу натыкалсяна что-нибудь. Пережить ломку без лекарств крайне трудно. Желание уколотьсянастолько сильно, что ты не способен думать ни о чём другом. Я кололся месяцатри. Срок небольшой. Батя вовремя меня поймал и заставил лечиться. Этосработало. Правда, потом началась такая депрессия, что просто не передать словами.Я лежал на кровати и смотрел, как по стене ползает муха. Я мог наблюдать за нейнесколько дней. Мог только дойти до туалета, дотянуться до стакана воды, апотом вновь лежал и искал глазами муху. Никаких мыслей, никаких переживаний,полное отрешение. Но мне повезло, я выкарабкался – стажа не было. Дажетрахаться не хотелось первое время, и я перепугался, что могу стать как отец.Сейчас я колюсь редко. Так, под настроение, в хорошей компании. Вот сегоднясебя побаловал.

– А отец твой сказал, что ты только на кокаине сидишь.

– В основном на нём. Я люблю его нюхать. Нюхаешь,забываешься. Чтобы батя сильно не орал, часто говорю ему, что наркотики этоплохо, тогда он успокаивается. Он боится, что я медленно и верно себя убиваю.

– Правильно боится. При таких темпах тебе скоро ибеспорядочная половая жизнь не поможет. Скоро она будет тебе не нужна.

– Не каркай. С этим пока проблем нет.

– Ты правильно употребил слово «пока».

– В общем, я всё это к тому говорю, что если батя нанаркотиках меня поймает, то ты должна меня отмазать.

– Что ещё? Всё?

– Ну если я что-то ещё надумаю, то обязательно тебескажу.

– Ты говори, не стесняйся, – с вызовом произнеслая.

Денис расстегнул рубашку и лёг на песок.

– Что-то мне нехорошо. Наверное, я перебрал. Спиртное,героин… Намешал много всего. Меня реально колбасит. Как ты думаешь, я несдохну?

– Нет, что ты. Такие своей смертью не умирают, –попыталась я пошутить, но, поняв, что Денису на самом деле плохо, напряглась исразу стала серьёзной.

– Может быть, тебе ещё уколоться? – Я посмотрелана скорчившегося Дениса и порылась у него в карманах. – Есть чем?

– Алина, мне совсем плохо. Мотор отказывает. Может,«скорую»?

– Давай я лучше тебя уколю. Я уверена, что тебеполегчает.

Я говорила, а сама думала только о том, что почти всенаркоманы умирают от передоза. Достав из кармана Дениса инсулиновый шприц иампулу, я набрала в шприц жидкость, специально сделав так, чтобы в нём былопобольше воздуха, и протянула Денису:

– Коли. Сейчас тебе будет классно. Давай, вот увидишь,сразу полегчает.

– Там воздух…

– Да нет там никакого воздуха. Всё нормально.

Наркоманы взяли моду колоться инсулинками – они якобымаленькие и удобные. А ведь инсулиновый шприц предназначен для введения подкожу, но не для внутривенных уколов. Денис взял шприц из моих рук и сталвводить раствор. Проходя через тонкую иглу, раствор вспенился. Денис забился всудорогах, пробормотал, чтобы я вызвала «скорую» и… умер. Пузырьки воздухавызвали мгновенную смерть.

Я смотрела на мёртвого Дениса и думала, что он сам,совершенно сознательно, встал на дорогу смерти. Наркоманы люди особенные. Онине могут контролировать свои эмоции. Слишком быстрая смена настроения иповышенная возбудимость. Частые галлюцинации, бред, а иногда даже иэпилептические припадки. От многолетнего употребления кокаина начинается самоекошмарное – глубокое слабоумие. Очень страшная штука. Нервная система вообщеотказывается выполнять свои функции.

Больше этот парень не представлял для меня опасности…

– Извини, но ты первый встал на моём пути, –произнесла я с глазами, полными слёз. – Я не люблю, когда подобные типымешаются у меня под ногами…

– Алина, беда, у меня сын умер!

Я протёрла заспанные глаза.

– Как умер?

– Передозировка. – Лицо Игоря было чудовищнобелым. – Как же я не уберёг парня.

– Ты же говорил, что он у тебя только кокаиномбалуется.

– Я и в самом деле так думал…

Я подошла к плачущему мужу и притянула его к себе.

– Родной, крепись. Нам всем будет его не хватать. Якаюсь, что так и не успела найти с ним общий язык, но я так хотела… Ты жезнаешь, что я пыталась.

– Алина, я не могу в это поверить. Как же такое моглопроизойти? Ты, главное, не волнуйся. Ты же носишь ребёнка. Ведь теперь у меняближе тебя никого нет.

Последняя фраза меня порадовала. Достав носовой платок, явытерла мужу слёзы и как могла его поддерживала в одну из самых тяжёлых минутего жизни.

Хоронить Дениса решили в Москве, поэтому нам пришлось срочновернуться домой.

На похоронах я стояла рядышком с Ленкой и, пока всепрощались с покойным, наблюдала за бывшей женой Игоря, которая прилетела изМайами.

– Ленка, как ты думаешь, а она красивая?

– Симпатичная, – заметила Ленка. – Приятнаяженщина. Алин, меня уже достало здесь стоять. Когда уже эта процедуразакончится?

– Скоро. Мне самой надоело, но придётся потерпеть. Чток этому наркоману так много народа на похороны пришло? Откуда их столько?

– Да ни к нему, а к твоему мужу народ пришёл. Мужатвоего уважают, а этот хероплёт на фиг никому не нужен. Если бы не папа, то ниодин бы человек о нём и не вспомнил.

– Я вчера к врачу ходила. Говорит, аборт делатьнельзя. – Чтобы хоть как-то убить время, я принялась рассказывать подругеистория похода в клинику: – По показаниям нужно рожать. Мол, если сделаю аборт,потом могу не родить.

– Так рожай, кто тебе не даёт. Тебе сейчас, наоборот,ребёнок нужен, чтобы хорошенько закрепиться в статусе жены. Дениса нет. Тебебольше никто не мешает. А наследники, по-любому, нужны. Кому-то же всё должнодостаться, когда Игоря не будет. Не жене же его первой с её детьми.

– Не хочется, но придётся рожать. Тем более муж никогдасвоего не заделает.