И вот, что еще непонятно – откуда приплыла шлюпка?

Иоганн внимательно рассматривал следы на песке. Натоптано было, словно здесь ходило целое стадо, а не небольшой отряд. Вот, четыре гильзы от «дыродела». Правильно, у Бублика в груди две дыры. Стреляли отсюда, недалеко от катера. А это что?

Рядом со стоявшей шлюпкой на песке не очень отчетливо, но вполне заметно красовалась полуразмытая прибоем вмятина. Вайс не сомневался, что, если сдвинуть стоящую кормой в воде шлюпку в море, останется точно такая же полоса. Только немного почетче.

Стало быть, шлюпки было две. Вот и понятно, куда подевались хозяева катера. Скорее всего, с ними уплыли Моралес, Садех и Штрайх. Их захватили?

Вайсу слабо верилось, что Моралеса мог кто-то захватить. Этот дьявол словно видел все ходы врага на два шага вперед. Он знал о намерениях противника еще до того, как противник вообще появлялся. Упреждающий удар – вот его надежное и безотказное оружие.

Три трупа, аккуратно сложенные в рядок за пригорком, могли навести на мысль, что природная расчетливость и прозорливость на этот раз изменили боссу. Но Вайс себя не обманывал – всех троих убил Моралес. Это очевидно. Он не знал, зачем Хоакин поступил именно так, но был уверен, что причины у того были.

Факт ярким, угнетающим волю пятном висел прямо в воздухе – Моралес их бросил. Сбежал. Удрал в море. А они теперь предоставлены сами себе.

Что это он такое бормочет? Кто такой Моралес, бог, дьявол?! Он обычный человек, сумевший подчинить себе полторы сотни преступников, чудесным образом выживших в страшной Катастрофе. Сумевший подчинить ПОЛТОРЫ СОТНИ уголовников!

Нет, босс был непростым человеком. Да и человеком ли он был – перед глазами Вайса проплыли сцены из его ночных кошмаров. Да, каждую ночь он просыпался в холодном поту, снова и снова видя, как толпа обезумевших от страха и голода истощенных людей, потерявших всякое подобие человеческого облика, голыми руками рвут на части тела тех, кого Моралес отдал на пропитание. Еще живые тела. И глаза Хоакина: застывшие, смотрящие поверх копошащейся людской массы, измазанной кровью. Он всегда смотрел сквозь людей, никогда – в глаза собеседнику.

Иоганн понимал, что тогда иначе было нельзя, еды слишком мало, а ртов много. Нужно было как-то уравновесить число едоков и запасы пищи. Но не таким же образом!

Однако упорный голос внутри продолжал твердить, продолжал шептать, каждую ночь повторяя одно и то же: «Мы выжили». И не только выжили, но и смогли построить какое-то, пусть и жалкое, подобие стабильного общества.

Только страх, сковывающий, не дающий мыслить и сводящий спазмом желудок, никуда не делся. Иоганн хорошо помнил, как вскакивал по каждому зову босса, исполнял каждую его прихоть, старался из последних сил. Если бы нужно было порвать анус, чтобы выполнить очередное задание Хоакина, он бы, не раздумывая, сделал и это. Что угодно, лишь бы не стать едой.

Вайс потряс головой, прогоняя не вовремя нахлынувшее наваждение. Ненавистный Моралес, посланник ада. Где он, сволочь?! Почему он бросил своих рабов в столь неподходящее время?!

Иоганн понял, что рассудок его немного помутился.

– Пошли, – кто-то дернул его за плечо. Гаарс.

Тупой уголовник. Он же ничего не понял, он еще надеется найти своего пахана. В этом весь Моралес – для уголовников он был паханом, для слабых духом – отцом и защитником, для нерешительных – указующим перстом, для интеллектуального меньшинства колонии – гадом, но удобным компромиссом между властью урок и хаосом.

– Куда?

– Будем искать босса. Его труп мы не нашли, значит, им удалось скрыться.

Логик, мать его. Вайс пожал плечами. Ему, собственно, теперь все равно. Пошли так пошли.

В воздухе коротко просвистело и с сухим треском стукнуло о борт катера. Тяжелый корпус шлюпки слегка вздрогнул, а прямо напротив Вайса на оранжевой поверхности борта образовалась маленькая круглая дырочка. Тело среагировало раньше, чем Иоганн успел понять, что это такое. Он больно стукнулся животом о влажный песок, крякнув от удара, и только тогда его осенило – дырка от пули.

Его отряд бросился врассыпную. Гаарс рванулся к нему, видимо, решив укрыться за катером. Но спринт уголовника окончился неудачей – тело Гаарса с лопнувшей, словно переспевший арбуз, головой, рухнуло у самого носа шлюпки.

Черт, из чего они там стреляют? Нашли разрывные пули? Не иначе.

– Вайс, отойди от катера, скотина! – послышался с пригорка визгливый голос Лимарека. Прихвостень Илюмжинова. Пришел доказать преданность новому боссу. Стало быть, в Поселении уже произошла смена власти. Или власть только делят?

Вайсу было все равно, на трон он не претендовал. Твердо Иоганн был уверен только в одном – назад, в Поселение, ему дороги нет.

– Отойди, я сказал, от катера! – Ори, ори, сволочь. Горло уже сорвал, холуй илюмжиновский.

Мозг, хоть и выбитый из колеи страхом, лихорадочно перебирал варианты. Где-то ведь должно быть спасение. Им нужен катер. Зачем? Уплыть за Хоакином? Вряд ли, Хоакина они желают встретить меньше всего. В таком случае, куда?

Что-то они там увидели. Там, в море. Что-то, чего Вайс не заметил в тусклом свете утренней зари с пригорка, а отсюда, снизу, этого не было видно. Слишком далеко? Вероятно.

Что бы там ни плавало, это интересовало илюмжиновцев. Значит, вполне могло подойти и ему, Иоганну.

Вайс подобрал под себя ноги, сделал движение назад, будто бы собирался действительно отползти от катера, и одним стремительным рывком столкнул тяжелый катер в воду. Казалось, он сдвинул по меньшей мере гору. В штанах что-то треснуло – не иначе анус таки порвался. Ничего, это для себя, а для себя не жалко.

Два фонтанчика взметнулись прямо из-под ног Иоганна. Хорошо гады стреляют. Оттуда метров двести, поди. Шаг, еще – совсем рядом просвистела третья пуля и срикошетила в воду, едва коснувшись покатого борта катера. Все, шлюпка больше не скребет килем по дну. В два движения, которые дались Вайсу из последних сил, он взобрался на крытый нос и, прокатившись, нырнул внутрь шлюпки.

С берега доносились редкие выстрелы. Почем зря не палили – у обеих сторон каждый патрон на особом учете, шквальный огонь не устроишь. Но в сторону шлюпки больше не стреляли.

Слышались крики и топот. Бабах – крики смолкли: кто-то нарвался на пулю. Все это Вайс фиксировал периферией сознания. Ему было не до идущего на берегу боя. Шлюпка, теперь его шлюпка, тоже от берега не особо далеко. Как же это, черт возьми, запустить? Где у нее включается мотор? Да где у нее вообще мотор-то?

Должен быть сзади. Блин, как неудобно – борт низкий, приходится ползать. Так и есть, сзади, вот он – мотор. И что дальше? У него должна быть батарея. И кнопка с надписью «On/Off». Вот она. Как это он ее сразу не обнаружил.

Вайс понял, что хихикает, словно в его жизни не было ничего смешнее того факта, что он сразу не заметил кнопку. Так и рехнуться недолго. Черт, как жить-то хочется!