Пока тётя Света занималась приготовлением чая, дядя Женя о чём-то разговаривал с Яриком, а Стефан и Стефания позвали Виолетту, чтобы показать, как они отработали сложный элемент в связке, который им никак не удавался. Она глядела на них и жалела, что доченька и сынок не могут танцевать в замечательном зале студии, потому что там есть Цербер, которому им ни в коем случае нельзя попасть в зубы.

Чаепитие в этот вечер показалось Виолетте особенно тёплым и семейным, в том числе и потому, что Городецких за столом не было. Двойняшки явно соскучились по родителям, хотя прошло каких-то два дня. Наверное, на них подействовал сам факт «переезда», ведь раньше их визиты на дачу носили заведомо временный характер. Виола смотрела на мужа, свёкров и детей и думала, что эта идиллия может быть разрушена одним единственным словом «развод», которое она всё не решается произнести. Да, именно из-за них пятерых и не решается…

Виолетта была рада, что они с Ярославом помирились, во многом их брак держится именно на его отходчивости и понимании, и они же сковывают, пленяют. Да и сам он будто взял в плен её жизнь, окружил собой, отгородил от всего. Эта опека радовала, давала почувствовать себя в безопасности, но временами душила, ведь так хотелось поверить в собственные силы. На что Виола способна сама, без поддержки Яра, без его сильного плеча, которое всегда рядом? Союз двух самодостаточных людей всегда лучше, чем союз сильного и слабого, которого этот сильный тянет на своём горбу.

— Виолка, — позвал муж, когда они, уложив детей, возвращались обратно, — можешь пообещать, что, даже если мы будем ссориться, у нас всё останется по-прежнему? Ты, я, наши дети…

«Наши дети…» Да за одни эти слова ему можно памятник поставить (если учесть то, что он знает, когда и каким образом они были зачаты), но… И это «но» не позволило ей соврать даже для того, чтобы просто его успокоить.

— Не знаю, Яр, — вздохнула Виолетта. — Но есть то, что я знаю совершенно точно: я не люблю с тобой ссориться. И не люблю тебя таким, какой ты был вчера. Зато люблю таким, каким ты был сегодня вечером… и какой ты всегда.

Он ничего не ответил, но всю дорогу напряжённо о чём-то думал. И эта странная задумчивость преследует его последние пару недель. Да, после возвращения Тимура что-то в Ярославе изменилось.

На следующий день от «Престижа» снова пришла группа Мурата, а это значит, что вскоре пожалует и бывший одноклассник, будет коршуном наблюдать за сыном и его тренером. Гаджиева пока не было (наверное, беседовал с кем-то из мамаш после своей тренировки), зато его наследие в сопровождении юной партнёрши вошло в зал в числе первых и подошло к Виоле.

— Здрасьте, Виолетта Марковна… — поздоровался Мурат.

— О-о, ты запомнил, как меня зовут… — она посмотрела на мальчугана с улыбкой. Дети редко запоминали её имя с первого раза, кто Виталиной называл, кто Витаминой, а кто-то вообще Викторией.

— А я вас хорошо знаю, у папы много ваших фотографий. Тут их тоже много, — он обвёл взглядом зал, — но у папы всё равно больше. Он говорит, что вы с ним дружили и даже сидели за одной партой.

— Да, мы… учились в одном классе… и выступали на турнирах, — пробормотала Виола, обомлев от слов малыша.

А потом пришёл его родитель и снова всю тренировку мотал ей нервы одним своим присутствием. Ну почему они настолько разные?! Отчего мальчишка у него такой приятный и совсем не похож на отца? С подобным папашей мальчонка мог стать юным гордецом, высокомерно поглядывающим на других, но этот ребёнок очень серьёзный и старательный, готовый работать над своими ошибками. Разве что так же, как и Гад, стремится к совершенству и без устали практикуется, пока сам не будет удовлетворён результатом. А ещё с уважением смотрит на Виолетту, прислушивается к её замечаниям и временами даже партнёршу свою поправляет.

Когда после занятия дети разошлись, а Виола доставала диск из музыкального центра, Гаджиев приблизился слегка ленивой походкой.

— Как ты уже видела, дневные группы ведёт Лена, а мы с тобой в основном на вечерних.

— Да, это было трудно не заметить, — отозвалась Виолетта, сунув диск в коробку и целенаправленно двигаясь к выходу.

— Но вообще я здесь целый день, у меня индивы, — сообщил он, понизив голос. — И если у тебя есть ученики, у которых в школе вторая смена, тоже можешь выходить утром или днём. Об индивах также не забывай, используй зал и отведённое время по максимуму.

Виолу не надо было просить дважды, она тут же набрала номера родителей ребят, у которых на выходных турнир, и назначила им дополнительные занятия, чтобы лучше подготовиться к предстоящему мероприятию. Пока Виолетта разговаривала, пришёл Ярослав, и оба мужчины ожидали, пока она закончит общение по телефону, поглядывая друг на друга недобрыми взглядами.

— Довольны, господин президент? — спросила, завершив последний разговор. — Будьте уверены, мы не посрамим ваш клуб и займём достойные места.



— Доволен ли я? Разумеется, — расплылся в улыбке он. — Ведь теперь мы будем видеться ещё чаще… — и метнул победный взгляд в сторону Ланина, который едва ли не зубами скрипел от раздражения.

Как и говорил Тимур, оставшееся до турнира время Виолетта решила использовать по максимуму. В первой половине дня она как можно скорее расправлялась с переводами, брала такси и ехала в студию, а вечером после занятий они с Яром заглядывали к детям. Несколько раз столкнувшись в клубе с Леной, Виола сдержанно здоровалась, но в долгие разговоры не вступала. Дорохова поглядывала настороженно, однако «на ковёр» не вызывала и в «отбивании мужа» не обвиняла, что уже хорошо.

А вот с Гаджиевым всё обстояло куда сложнее. Казалось, он при каждой удобной возможности заглядывал к ней в зал или подходил в коридоре, изрядно этим раздражая. Да как тут спокойно работать, когда в любой момент за тобой могут наблюдать эти тёмные глаза, в которых поди прочитай мысли хозяина. И в пятницу Виола решила ответить ему той же монетой, взяла и заглянула в его зал во время группового занятия, заглянула… и засмотрелась.

С учениками, особенно с детьми, её гнобитель был совсем другим. Куда и девалось извечное высокомерие. Глядя на то, как он отдаётся тому, что делает, Виола осознала: для него, как и для неё, танцы стали неотъемлемой частью и даже смыслом жизни, в них он вкладывает всего себя. Это не скучная работа, с которой поскорее хочется уйти, а то дело, которым можно заниматься много часов подряд и даже этого не заметить. В этом они с ней похожи. Ну вот, хоть что-то общее у них да нашлось, есть шанс сработаться и с минимальными потерями прожить этот год, пока контракт не потеряет силу.

Так она думала ровно до тех пор, пока вечером он по привычке не ввалился в её зал наблюдать за занятиями. Нет, всё же это невыносимо. Да тут никаких нервов не хватит!

— До свидания, господин президент, — поспешно бросила Виола после тренировки и поспешила из зала к маячившему в коридоре Ярославу.