Леонид корил себя за страх и оттого настроение его заметно испортилось. Испугался. Творец Всемогущий, он и не помнил, когда последний раз испытывал страх. Он посмотрел, как их всемогущий коротышка-герцог уверенно ведет автомобиль. Мотор под капотом ревел от натуги, их бросало инерцией на двери в поворотах. Скорость была не меньше шестидесяти километров. Немыслимо! Ролан удовлетворенно улыбался, ведя машину в очередной поворот так, что машина едва не вставала на два колеса.

— Вам нравится автомобиль, патер? — едко прокомментировал Леонид, в очередной раз отлепившись от своего соседа, после очередного виража. Демонстративно отряхнул рукав рубашки, словно прикосновение к телохранителю герцога его запачкало. Леонид все еще злился, что с ним обращаются как с неразумным отроком, заслужившим взбучку, так что не удержался от едких жестов и разговоров.

— Еще пара десятков лет и автомобили станут быстрее и нас и оборотней. — сказал Ролан. — Какие настанут интересные времена, не считаешь?

— И что в этом хорошего? То, что мой ужин сможет от меня сбежать? — проворчал Леонид.

Ролан беззвучно посмеялся.

— Как же ты жалок, дитя. — сказал он спокойно. — Мелочен, эгоистичен и ограничен. Но самое печальное — ты уже выгораешь. Я видел это много раз.

Едкая улыбочка Леонида медленно поползла с губ. Он сглотнул и сердце его снова испуганно заполошно встрепенулось в груди.

Он задушил даже тень мысли о страхе. Даже если герцог решил убить его, предварительно прокатив по окрестностям на новой игрушке, он не доставит ему такого удовольствия, как свой страх.

— Напрасные труды, Леонид. — сказал Ролан. — И очередная глупость. — добавил совсем уж тихо, так что Леонид не понял прочел он это по губам, услышал или это была мысль, что ему шепнули прямо в мозг.

«Значит вот как…»

«Именно. Ты открытая книга для меня, дитя. Как может быть иначе. Я зрю в тебе то, чего ты сам еще не видишь. В этом моя истинная сила, Леонид. Поэтому я Патер, отец нашего рода, а ты всего лишь жалкий маркиз, которого шпыняет любой, у кого достает сил. Сегодня ты сделаешь выбор. Я дам тебе шанс»

Леонид годами учился и тренировался структурировать и прятать мысли, отпускать одни и удерживать другие, но сейчас под рев двигателя в заполненном салоне автомобиля он захотел послать все эти штучки Фетаро в пропасть. Как. Он. Устал.

«Еще бы, я же ваш драгоценный талантливый маркиз. Мне стоит дать шанс, вдруг выйдет толк. А если нет, так всегда можно свернуть шею, как четырнадцати своим принцам крови».

Он инстинктивно потянулся к разуму Ролана. Это было невинным естественным жестом в мысленном разговоре, как человек прислушивается к собеседнику в беседе.

Ролан Фетаро не обернулся, не отвлекся от управления, но голову Леонида пронзило сначала странное ледяное онемение а после яркая вспышка боли. Он резко откинулся на сидение и сжал ладонями виски. По губам потекла кровь из носа. Леонид сжав зубы, вынул из кармана жилета тонкий пижонский платочек с монограммой имени себя и вытер губы и нос.

Чего ему стоило вместо ругани и проклятий мысленно выдавить именно извинения. Он сам виноват. С ума он, что ли, сошел?! Потянулся к разуму Великого Герцога! Что он натворил! Как посмел?!

«Простите, патер…»

Ролан «молчал». Телохранители давно привычные к телепатическим беседам, спокойно хмуро таращились вперед, даже головы никто не повернул.

Они въехали в город и машину затрясло на брусчатке. Леонид посмотрел на улицы и у него возникли смутные подозрения куда именно они едут.

— Все верно, маркиз. Сегодня мы навестим твою принцессу. — сказал Ролан, резко сворачивая в крутой поворот. Завизжал покрышки, на Леонида бросило телохранителя герцога. Ночной констебль замер на дороге в свете фар как испуганная лисица, Ролан молниеносно ушел с линии столкновения влево, машина подпрыгнула на бордюре тротуара, они сбили стопку вчерашних газет у киоска. Служивый засвистел им вслед, но автомобиль герцога уже умчался дальше. — Как ты сказал она укрепила свою резиденцию? — невозмутимо спросил Ролан.

Леонид похолодел. Он не знал точно, только подозревал. И он не хотел предавать Маргариту. Он всегда очень тщательно прятал все мысли, что хоть косвенно могли намекнуть, что она замыслила недоброе против герцога.

— Ясно. Жалкие потуги. — ответил Ролан. Леонид понял, что все, любую даже самую тщательно скрытую мысль Великий Герцог мог прочесть в его голове.

— Что вы с ней сделаете? — прошептал Леонид. Он и сам не понимал, что испытывает от угрозы Маргарите. Она не была его близким другом, они не были так уж близки, да что там, он откровенно не любил ее и злился. Но всю его жизнь, даже тогда когда он был смертным сыном рыбака из Творцом забытой деревушки, Маргарита Фетаро существовала в этом мире. Он служил ей половину тысячелетия. Что если сегодня Великий Герцог Ролан Фетаро просто убьет ее и все? Что именно он, Леонид по этому поводу должен чувствовать? Сожалеть? Бояться? Скорбеть?

— Ты боишься терять ее, потому что она одна из немногих, кто видел твою жизнь от начала и до конца. — заговорил Ролан. В тряске и реве мотора, его голос звучал снисходительно и устало. — Она та, что смогла бы после твоего ухода сказать «Ах, Леонид, я знала его смертным и бессмертным». Нам так хочется, чтобы о нас помнили, не изживаемое и цепкое человеческое желание жить вечно. Нам кажется, что став вампиром, мы презреем страх смерти и забвения, что он останется только им, жалким смертным, нашей пище. Но это не так. Мысль, что твою жизнь, что длилась целых… сколько там? Пять сотен лет? Семь? Мысль что эту жизнь забудут, как мелькнувшую падающую звезду, как забывают умерших давным-давно родственников, парализует нас ужасом. О, что за страшная-страшная мысль, что при всех твоих потугах ты ничто иное, как пылинка, до которой ни истории ни будущим поколениям не будет никакого дела. — глумливо усмехнулся герцог. — И нам хочется чтобы остались те, кто мог бы рассказать о нас. Помнить о нас. Смертные заводят детей, чтобы перебороть страх забвения. Мы пытаемся сделать то же самое с нашими творениями. И это никогда не работает. Никогда.

Герцог обернулся, отвернувшись от дороги. Скорость движения вампира позволяла ему такие фокусы даже на бешеной скорости.

Леонид молчал, растерянно посмотрел ему в глаза. Ролан удовлетворенно улыбнулся, отвернулся, поерзал в кресле.

— Не плохо, — к изумлению Леонида, телохранитель герцога, что сидел спереди, достал блокнот и быстро стал записывать его слова. — Мне не нравится звук колес, задние заметно отстают и пробуксовывают. Тормоза неудовлетворительные, слишком медленные. Да и двигатель шумноват.

— Так ведь четыре цилиндра, патер. — пробормотал вампир, скрипя самопишущим пером.

— Неважно. Пусть придумают что-нибудь. Тебе не кажется что переднее стекло маловато, Леонид?

— Эм… — Леонид растерянно посмотрел вперед. Он умел водить автомобиль, но это скорее было необходимостью, чем страстью. Он всегда предпочитал посадить за руль Морхеда и не дергать эти проклятые ручки, жать педали и крутить руль. Плебейское какое-то занятие.