— Все в порядке, — утешает себя Ребекка. — Теперь надо спать.

Двадцать девятое апреля, среда

В пять минут восьмого утра Ребекка позвонила Анне-Марии Мелла. Та отвечала тихо, чтобы не разбудить Роберта. Тот спал, повернувшись к супруге и дыша ей в затылок.

— Я читала твои записи после разговора с Юханнесом Сварваре, — сказала Ребекка.

— Угу.

— Ты пишешь, что ему, похоже, было что сказать, но он оборвал вашу беседу и уснул, откинувшись на стуле.

— Да, но сначала он вынул изо рта зубной протез и положил его в стакан с водой, — добавила Анна-Мария.

Ребекка Мартинссон засмеялась.

— А что, если я попрошу его поставить протез на место и поговорить со мной? — спросила прокурор. — Что ты на это скажешь?

Инспектор Мелла молчала. Конечно, Юханнеса Сварваре необходимо было допросить снова. Однако Анне-Марии не нравилось, что у нее самой так и не дошли до этого руки. Еще больше раздражало ее, что за нее это хочет сделать Ребекка. С другой стороны, Мелла понимала, что, позвонив ей первой, Ребекка как бы протягивает трубку мира. И это было очень мило с ее стороны. В сущности, Ребекка ей нравилась, и Анна-Мария решила пойти ей навстречу.

— Все в порядке, — ответила она. — Ведь когда я допрашивала его, мы расследовали просто несчастный случай с некоторыми неясностями. А теперь речь идет об убийстве.

— Сварваре говорил тебе, что он часто общался с Вильмой и однажды сказал ей слишком много, так?

— Да, это его слова.

Анне-Марии стало не по себе. Она понимала, что провалила тот допрос.

— Но он не объяснил, что имеет в виду.

— Нет, несмотря на то, что я пыталась на него нажать. Но ведь тогда речи об убийстве еще не было, как я уже сказала.

Анна-Мария замолчала. «Не сдавайся, защищайся», — подбадривала она себя.

— Послушай, — снова послышался голос Ребекки, — но ведь это прекрасно! Судя по тому, что ты здесь записала, он должен понимать, что в прошлый раз вы недоговорили. А значит, его не удивит новый визит полицейского.

— Спасибо, — сказала Анна-Мария.

— Тебе спасибо, — ответила Ребекка.

— За что?

— За доверие, — объяснила Ребекка.

— Если потребуется, я готова допросить его и в третий раз, — пообещала Мелла. — Когда ты планируешь поговорить с ним?

— Сейчас.

— Сейчас? Но ведь времени…

— Ну, ты же знаешь стариков, — вздохнула Ребекка. — Не успеют забыться долгожданным сном, как тут же просыпаются. Он уже встал.

— Ты уверена?

— Абсолютно. Я сижу в машине напротив его дома, а он уже третий раз подходит к окну, чтобы взглянуть на меня из-за гардины.

— И все-таки она сумасшедшая, — заметила Анна-Мария, откладывая телефон в сторону.

— Кто? — поинтересовался Роберт, поглаживая супруге грудь.

— Ребекка Мартинссон, — отвечала та. — Она взяла на себя руководство группой предварительного расследования. Несмотря ни на что, она мне нравится. Полагаю, что тогда, в Иека-ярви, я спасла ей жизнь. Иногда с ней приятно поговорить, хотя мы совершенно разные. К тому же она хороший прокурор.

Роберт поцеловал жену в затылок и обнял ее.

Анна-Мария вздохнула:

— И все-таки меня беспокоит, не слишком ли рьяно она взялась за дело? Я предпочла бы делать свою работу сама.

— Да, она должна знать свое место, — согласился Роберт, продолжая ласкать жену.

Анна-Мария вздохнула.

— Ты ведь читала ту книгу… как там она называется… «В аду есть особое место для женщин, которые не помогают друг другу»?[22]— спросил Роберт.

— Да, а нет ли в аду особого места для мужчин, которые не поддерживают своих жен, когда те ссорятся, как ты думаешь?.. Эй, что ты собираешься делать?

— Не знаю пока, — прошептал Роберт. — А чего бы хотела моя альфа-самка?

Юханнес Сварваре предложил Ребекке кофе. Она не захотела пить из изящной фарфоровой чашечки и попросила налить ей в кружку. От бутербродов Ребекка тоже отказалась.

В доме стоял затхлый запах старости: гигиена не была сильной стороной Юханнеса Сварваре. Он встретил Ребекку в майке, поверх которой накинул вязаный шерстяной жилет, и черных брюках с лоснящимся задом — вероятно, от костюма, — которые держались на подтяжках. Ребекка не могла заставить себя положить в рот ничего из того, к чему он прикасался. «Он вообще моет когда-нибудь руки?» — спрашивала она себя. При одной мысли о том, что старик делает ей бутерброды теми же пальцами, которыми только что вынимал изо рта свой зубной протез, по телу Ребекки пробегала неприятная дрожь. «При этом я могу целоваться с чужой собакой», — мысленно удивлялась себе она.

Ребекка с улыбкой наблюдала, как Вера бегает вокруг стола, слизывая с пола высохшие остатки еды и только что нападавшие крошки, вычищая языком ножки кухонной скамьи, испачканные некогда пролитым супом.

«Мое милое помойное ведерко», — с нежностью подумала она, глядя на собаку, и тут же подняла глаза на Сварваре.

— Вы знали Вильму Перссон? — спросила она его.

— Да, — ответил Юханнес, делая большой глоток кофе.

«Есть вещи, о которых я просто боюсь тебя спрашивать, — мысленно обратилась Ребекка к старику. — Начнем с самого простого».

— Что вы можете о ней рассказать?

Казалось, он был приятно удивлен этим вопросом. На лице Сварваре проступило облегчение.

— Она была юна, — начал он и покачал головой. — Слишком юна. А когда в таком поселке, как этот, вдруг появляется молодежь, сразу становится веселее. Вильма переехала жить к Анни, ее друг Симон тоже навещал здесь своего дядю… потом сюда зачастили и их приятели. А до этого ведь были одни старики…

С этими словами Юханнес вцепился в кружку, скрючив пальцы, и состроил отвратительную гримасу.

— Они обводили глаза тушью и носили черную одежду, — продолжал он. — Но с ними было весело, и они не делали ничего плохого. Один раз взяли финские сани у стариков и катались по поселку. Толкались, валялись в снегу, галдели, как вороны. Их было не меньше десяти человек. Говорят, что молодежь только и знает, что протирать штаны за компьютерами. Но это не про них.

— И часто Вильма бывала у вас?

— Да, она любила послушать про старые времена. Хотя мне кажется, то, о чем я рассказывал ей, происходило не так давно. В свое время вы поймете, о чем я. Старится только тело, здесь я… — тут он постучал себе в висок и улыбнулся, — семнадцатилетний.

— Не раскаиваетесь ли вы в том, что однажды наговорили ей лишнего? — поинтересовалась Ребекка.