А иногда ему кажется, что моя рука тянет его за собой на дно. Лед под его ногами становится тонким и проваливается, а дальше он видит вокруг только черную воду.

Сейчас он не в состоянии даже следить за собой. Достаточно было посмотреть на него на похоронах: весь несвежий, с немытыми волосами.

Яльмар Крекула смотрит на свой мобильник. Десять минут восьмого. Он давно уже должен быть на работе. А Туре до сих пор не позвонил ему и не спросил, какого черта он валяется дома.

Можно было бы, конечно, взять отгул, да что толку? Яльмар пытается выбросить из головы мысли о Хьорлейфуре Арнарсоне. Это ни к чему. Все бесполезно.

Он привык делать то, что велит Туре. Поначалу его принуждали, а потом это вошло в привычку. Вероятно, все началось с того, как они заблудились в лесу. «Именно после того случая я разучился думать самостоятельно, — вспоминает Яльмар. — Перестал чувствовать, и мне осталось только подчиняться».

Это случилось в субботний октябрьский день тысяча девятьсот пятьдесят седьмого года. Старшие мальчики из поселка собрались поиграть в хоккей с мячом, и Туре попросил у отца разрешения пойти посмотреть. Тот позволил. И вот Туре, прихватив с собой свою клюшку, отправился к озеру. Яльмар тоже мог пойти. Но сначала он должен был принести в баню дров и воды — Исаку вздумалось помыться. На озере у причального мостика отец выпилил прорубь, чтобы Яльмар мог натаскать из нее воды в большой котел.

И Яльмар работал, пока Туре отдыхал, хотя той осенью он уже пошел в школу. В первый день занятий Исак взял Яльмара за ухо и заорал: «Теперь ты отвечаешь за своего младшего брата, понимаешь?»

Миновал год с того случая в лесу. Туре по-прежнему получал письма и посылки, хотя теперь уже реже. Новый школьный ранец он получил в подарок от членов Клуба друзей леса в Стокгольме.

И Яльмар заботился о младшем брате. Это означало, что Туре получил власть не только над своими сверстниками, но и над ребятами постарше. Он вымогал у них деньги, угрожал, дрался и решал, кому из одноклассников задать трепку после уроков.

Однажды его выбор пал на тощего очкарика по имени Альвар. Никто не посмел за него заступиться — в подобных случаях Туре звал на помощь Яльмара. У Альвара был старший брат, но и он боялся драться с Яльмаром и поэтому не вмешался. А отец очкарика вот уже два года как утонул. Сначала Туре и его приятели всячески издевались над Альваром. Например, кто-нибудь из них просился в туалет на последнем уроке, а после звонка оказывалось, что в сапоги Альвара налита вода или рукава его куртки набиты мокрой бумагой. Во время урока физкультуры они могли стащить его штаны из раздевалки, и Альвару приходилось возвращаться домой в одних кальсонах. Мальчик жил в страхе. После занятий он стремглав мчался домой, а иногда просил учительницу, под предлогом, что у него болит живот, отпустить его на несколько минут раньше. Часто он являлся домой в изорванной и грязной одежде и с растрепанными книжками в портфеле. При этом Альвар боялся назвать обидчиков, его старший брат тоже молчал.

Таков он был, лесной герой Туре из Пиили-ярви. Но члены Клуба друзей леса в Стокгольме, конечно, об этом не знали.

И вот Яльмар, наносив достаточно воды и дров в отцовскую баню, помчался наконец в другой конец села посмотреть матч.

Воротами игрокам служили воткнутые в снег березовые ветки. Не все имели коньки, кое-кому приходилось бегать по льду в сапогах. Большинство клюшек было самодельными.

Стоило появиться Яльмару, как у Туре сразу полегчало на сердце. Хотя он и делал вид, что не замечает брата. Яльмар чувствовал, что здесь затевается что-то недоброе, что ему лучше убраться домой восвояси. Но он остался.

И вот Ханс Ахо попытался забить гол, но Ингве Тало отбил мяч[24]. Нападающие решили взять реванш, и возле Ингве завязалась потасовка. И тут на лед выскочил Туре со своей клюшкой и своим мячиком, который немедленно послал в пустые ворота противника.

— Эй, парень, уйди с поля! — закричал один из игроков и бросился к Туре.

— Уйди, Туре! — крикнула одна из болельщиц.

Однако Туре и не думал покидать игру. Хоккеист отпрянул, но потом еще раз велел Крекула убираться.

Тогда Туре усмехнулся и ушел с поля, но вскоре он появился снова и как ни в чем не бывало продолжал возиться с мячом.

Игра остановилась. Большие мальчики требовали, чтобы Туре шел домой.

— Вы купили это озеро? — спросил их Туре. — Что-то я не слышал об этом… Яльмар! — кричал он старшему брату. — А ты не слышал?

Нет, это не их озеро. Но когда взрослые парни играют, малышня стоит в стороне — таков негласный закон.

Игроки посмотрели в сторону Яльмара. Некоторые из них были его ровесниками, но большинство старше. И всем стало интересно, осмелится ли Яльмар вмешаться. Все знали, что братья Крекула всегда держались вместе. Против всех хоккеистов у Яльмара не было никаких шансов, но страх потерпеть поражение никогда не удерживал его от драки. Всем было любопытно, какая заварушка может получиться из всего этого.

Яльмар проклинал про себя Туре. Почему он должен драться? Пусть на этот раз брат выпутывается сам. Он повернул голову и смотрел куда-то вдаль.

Игроки угадали его намерения: Яльмар не хотел вмешиваться в ссору.

И тогда один из них, Торгни Илипаа, который давно уже имел зуб на Туре, толкнул дерзкого мальчишку в грудь.

— Убирайся к маме! — прошипел он.

В ответ Туре ударил Торгни так, что тот упал на лед.

— Сам убирайся! — закричал Крекула.

Торгни Илипаа быстро поднялся на ноги. Туре поднял клюшку, но один из парней успел за нее схватиться и задержал удар. Воспользовавшись случаем, Торгни ударил противника в нос.

— Проваливай, я сказал! — повторил он.

Туре заплакал. Никто не успел заметить, пошла ли у него из носа кровь. Закрывая лицо руками и бросив свою клюшку на лед, мальчик убежал с поля.

Один из хоккеистов отложил его клюшку в сторону.

— Ну что, играем? — спросил он товарищей.

Через пятнадцать минут на место происшествия прибежал Исак и немедленно ринулся через все поле к Яльмару.

Он побелел от ярости. Игра снова остановилась, и теперь все смотрели, как Исак Крекула, вцепившись старшему сыну в воротник, тащит его за собой. Он не сказал ни слова, пока вел Яльмара через весь поселок, только громко пыхтел, пересекая двор. Ужас охватил мальчика, когда отец потащил его к бане. «Что он собирается делать?» — недоумевал Яльмар.

— Папа, — шептал он, — папа, подожди…

Но Исак велел ему заткнуть глотку. Он не желал слушать никаких объяснений.

Они приблизились к мостику, к той самой проруби, из которой Яльмар всего час назад брал воду для бани.