Все это Великий учитель сказал Абхилаше в первый же день. Не так прямо, конечно, а через притчи, загадки, парадоксы и поэзию. Но она поняла, а поняв, ужаснулась, а ужаснувшись, разрыдалась, припала к заскорузлым стопам старого йога и стала молить, чтобы он указал ей выход.

– Все выходы и входы в тебе, – грустно ответил ей Великий учитель. – Ты скользила, ты хорошо скользила, куда лучше многих, талант у тебя к скольжению, но принять ни себя, ни окружающий мир ты не смогла. Это и привело тебя сюда. Где выход, сама найдешь, но для начала нужно научиться сосредотачиваться, а после управлять тем, что сосредоточила в себе. Потом откроется выход. Будда говорил, что выход – это выбросить, избавиться от сосредоточенного навсегда. Взять и выйти из вечного колеса желаний на свободу. Свободу от желаний… Но это выход лишь для Будды, для того, кто стал Буддой. Для тебя может быть другой выход. Разрушить мир, или создать, или спасти. В каждом цикле перерождений свой выход. Я не знаю, какой у тебя цикл и какой выход, догадываюсь, но точно не знаю. Точно узнаешь только ты сама, когда научишься сосредотачиваться и управлять сосредоточенным. Потому, если ты готова, мы можем начать прямо сейчас.

Она была готова. После того, что произошло в коммуне людоедов, она была готова на все. Она дошла до края и даже зашла за край. Но к способу обучения, предложенному Великим учителем, она оказалась не готова. Он велел ей очиститься, а для этого год молчать и не общаться с людьми. Чтобы не впасть в безумие, Абхилаша должна была много работать. Ее поселили в глиняной хижине на окраине лагеря. Каждое утро она находила под дверью бумагу со списком дел на день. Готовка еды, уборка, чистка выгребных ям. Великий учитель уходил с учениками на берег океана медитировать, а она готовила, прибиралась, чистила, стирала в огромном деревянном корыте у себя в хижине грязную одежду, штопала чужие трусы и носки… Она, мировая звезда, хрупкая девочка с огромными безумными глазами, сочинившая лучшие на свете песенки о несчастной любви, штопала чужие трусы…

Несколько раз она пробовала сбежать. Ее никто не держал, она даже добиралась на попутках до ближайшего городка, но – всегда возвращалась. Повсюду за пределами ее хижины был Людоведховен, международная и всеохватная коммуна людоедов, а рядом с замызганным корытом хотя бы присутствовала надежда… Абхилаша смирилась, подурнела, отупела от тяжелой работы, и через некоторое время вся предыдущая жизнь уже казалась ей причудливым красочным кошмаром. Несколько месяцев спустя кошмар потерял яркость, поблек, погрузился в дымку и почти исчез. Остались только простые желания – есть, спать, пить. Тогда, примерно через год, к ней в хижину вошел Великий учитель и сказал три слова:

– Ты очистилась. Пойдем.

Первые услышанные ею за год слова прозвучали небесным громом, она упала и потеряла сознание. Очнулась от укола шприца. Учитель вводил ей в вену героин. Мгновенно узнав прилив ненавистного кайфа, она слабо пискнула сквозь слезы:

– Зачем?

– Нужно, – спокойно ответил Учитель.

Три дня ее выворачивало наизнанку. Она чуть не умерла, хотя доза была микроскопической. Больше наркотики она никогда не употребляла. Не хотелось.

* * *

Учеба шла медленно – более-менее концентрироваться Абхилаша научилась только через три года. Успокоить мозг оказалось труднее, чем утихомирить орущего младенца. Мозг капризничал, реагировал на тысячи мелких раздражителей, сосредоточиться на чем-то одном казалось невозможным. Но ежедневные упражнения и специальная техника дыхания делали свое дело. Получилось. Мир сразу же заиграл новыми красками, и Абхилаша поняла, что большинство людей живут, словно лыжники, несущиеся с крутой горы по черной трассе. Все силы уходят, чтобы просто на лыжах удержаться: по сторонам не смотрят, только под ноги. На вершине выплевывает их в жизнь мать, а на финише гостеприимно встречает могила. В промежутке же – лишь страх упасть и сливающийся в бесконечный саван белый снег. И это когда вокруг красота неописуемая! Горы, небо, сосны, радостное ласковое солнышко, воздух, по вкусу напоминающий изысканное вино… Прежде она тоже так жила, но у нее хватило сил остановиться, а остановившись – понять, насколько прекрасен мир. Наркотики посреди такой красоты?! Безумие! Какой нормальный человек будет есть заплесневелые сухари, оказавшись в кондитерской лавке со вкуснейшими сладостями?

Осознанная красота давала силу и энергию. Абхилаша чувствовала себя всемогущей, хотя распоряжаться своим могуществом еще не умела. Целых пять лет ежедневных медитаций и тренировок понемногу приблизили ее к следующей цели – управлению сосредоточенной энергией. Научилась в конце концов и этому. По собственной воле останавливала сердце и дыхание, впадала в транс и выходила из своего тела. Ее некогда мятежный дух успокоился и мирно летал над красивейшими уголками планеты. Она любила путешествовать. Города, правда, предпочитала облетать стороной, ничего хорошего в них не было. А вот удивительные места, где обычному человеку ни за что не побывать, посещала часто и с удовольствием. Океан, освещенный в шторм случайно пробившимся сквозь тучи солнечным лучом, восход на Эвересте, закат на Южном полюсе, ночное шуршание песка в монгольской пустыне… Она даже в космос пыталась выйти, но у нее не вышло. Спросила об этом Учителя и получила ответ:

– Не твоя задача, Абхилаша. Твоя задача на земле.

Очень хотелось узнать, какова же ее задача, но она сдержалась. Дураку ясно, что задачи, поставленные Вселенной перед человеком, понять может только он сам. И ни один учитель, даже самый великий, вроде Будды или Христа, тут не помощник. Более того: понять свою задачу и есть самая главная задача человека. Понял – считай, что выполнил. Просто нужно больше тренироваться и медитировать, больше путешествовать, и тогда все само тебе откроется. Абхилаша бесконечно тренировалась, почти перестала спать, несколько раз, преодолевая себя, залетала в города, узнала, как живет ее семья в Америке, пришла в ужас от картинок гибнущей цивилизации, спросила себя, может ли чем-то помочь, ответила, что не может, попыталась прекратить свое существование, отринув желания, как поначалу и хотела, но не смогла. Поняла – рано, не выполнила она еще свое предназначение. Опять медитировала сутками напролет и носилась над землей в поисках выхода. Не нашла. Отчаялась, от отчаяния погрузилась в себя, чтобы выяснить наконец, что произошло той страшной ночью на ужине в людоедской коммуне Людоведховена.

…Черная стена. Глухая, отталкивающая, непреодолимая, несмотря на все ее обретенное могущество. Абхилаша не выдержала и обратилась к Учителю. Не просто обратилась, а с упреком и жалобой. Мол, он ведь обещал: когда освоит концентрацию и управление, откроется выход. Она освоила – и ничего… Совсем ничего, даже события страшной ночи, после которой она пришла в школу, вспомнить не может, даже в космос не способна прорваться, а другие способны, вон, один ученик на Сатурне побывал, если не врет…

– Значит, ты еще не готова, – загадочно улыбнувшись, ответил Учитель. – Да, освоила, но не готова. Может, лет через десять-двадцать, а может, никогда. А может, и завтра, или сегодня, или прямо сейчас… Дыхание, медитация, выход из тела – это все важная, необходимая, но техника. Не в этом чудо. Чудо – в просветлении. Это как удар молнии, или как укус мошки, или как вообще ничто, но после этого все становится ясно. Этого не объяснить. Это пережить нужно. А Сатурн… подумаешь, Сатурн, скоро любой Илон Маск сможет там побывать, если захочет, ну, не скоро, лет через семьдесят, но какая разница? Ты не расстраивайся, недолго тебе ждать осталось, укус мошки уже близок…