В молчаливой паузе смотрю в его бездонные глаза, в которых тону, взгляд которых окутывает меня теплом, и понимаю, что не могу улететь, что хочу быть с Маркусом… всегда.

— Я думаю, что смогу все решить онлайн, — не ответив на его слова и опустив глаза, говорю я. — Интернет ведь никто не отменял.

Пытаюсь спрятать растерянность, а Маркус смотрит на меня с надеждой на ответ. Он раскрыл мне душу, сделал первый шаг навстречу, а я… я не могу ответить ему сейчас. Только не сейчас. Я так и не могу произнести то, что чувствую. Моя душа стремится к нему. Он мне тоже нужен. Я хочу быть рядом, но… совесть взывает к разуму. Правильная девочка, которая сидит внутри меня, не даёт мне признаться в том, что я чувствую. Она заставляет меня принять решение, которое получит одобрение отца и… Всеми силами пытаюсь заглушить её голос, и мне это удается.

Хочу сначала разобраться в себе и в своей жизни. В голове сразу вспоминается строчка из фильма, что в один из одиноких и скучных вечеров в ожидании неверного мужа, я посмотрела: «Как бы потом не было поздно. Не упусти то, что идет тебе в руки». Я прислушиваюсь к своему сердцу и решаюсь поступить как того хочется мне.

— Я… — нерешительно шепчу, — очень хочу остаться.

— Я уверен, что ты сможешь разобраться с проблемами компании, не оставляя меня, — его красивые губы растягиваются в улыбке.

Самолет еще не улетел, но похоже, что сегодня он никуда и не полетит. По залу разносится объявление, что на остров надвигается сильный шторм и все рейсы задерживаются на неопределенный срок. Неужели, даже погода против, чтобы я улетела. Услышав это Маркус улыбается мне, видимо, тоже подумав об этом.

— Это судьба, — произносит с улыбкой, прищурив глаза.

— Тогда поехали обратно, — улыбаюсь в ответ. — Я сделаю пару звонков и все улажу.

— Думаю, что по такой погоде мы не сможем вернуться в наш лагерь.

Мы оборачиваемся к прозрачным стенам зала аэропорта и видим, как бушует стихия. Ливень льёт такими потоками, что почти ничего не видно. Сильный ветер гнёт пальмы и деревья, прижимая к земле длинные листья и ветви.

— Нам придется остаться в гостинице при аэропорте. Надеюсь, ты не против? — Маркус поправляет локон моих волос и нежно прижимается губами к моим.

Да как я могу быть против? Желание тут же просыпается в моем теле, а я прикрываю глаза от нахлынувшего предвкушения. Я вообще не могу трезво мыслить в объятиях Маркуса, забывая обо всём. Только когда его нет рядом, совесть снова возвращает меня к реальности…

— Конечно… — отвечаю я несмело.

Промокнув до нитки, размещаемся в номере. Приняв душ и укутавшись в мягкий халат, я решаю всё же предупредить папу, что не приеду. И вообще, нужно чётко обозначить свои интересы. Я должна дать понять, что у меня есть своя жизнь и желания за пределами офиса, что я не намерена тратить всю свою жизнь только на работу, что мне нужен отдых, иначе я просто выгорю.

Пока Маркус заказывает в номер ужин, я набираю папин номер и, делая глубокие вдохи, морально готовлюсь к сложному разговору. Сложному для меня, потому что обычно я не перечила отцу. Только измена Альберта привела к нашим разногласиям, заставила меня взглянуть на свою жизнь по-другому, подумать о себе.

— Пап.

— Лика! Как я рад тебя слышать! — радостно приветствует меня отец. — Ты когда прилетаешь? Я тебя встречу.

— Я не вернусь сейчас, — решительно выпаливаю, выдохнув, и слышу молчание в трубке, которое заставляет усомниться, что нет никакого сбоя. — Пап?

— Что значит, не вернешься сейчас? Ты же обещала.

— Здесь сильный ливень и все рейсы отменили, — пытаюсь оправдаться я и еле слышно добавляю: — И вообще, у меня отпуск. Мне нужно отдохнуть. Я устала, пап. Альберт управляющий и сам в силах решить все проблемы.

Разговор неприятный и не сулит мне ничего хорошего. Я посмела первый раз перечить отцу. Он молчит, не пытается меня переубеждать и уговаривать. Больше не пытается. Ничего не сказав, он просто сбрасывает звонок. Потираю глаза, к которым стремительно подступают слезы обиды. Почему он так холоден, так… не может меня понять…Снова обида сдавливает грудь, но перезванивать не буду, знаю, чем все закончится. Скандалом, ссорой и… Пусть лучше так, потом все объясню, потом он все поймет. Решаю отключить телефон, потому что понимаю, что посыпятся сообщения от Альберта или еще кого-то подключат к уговорам меня вернуться. Если уж решила, то пойду до конца.

Маркус садится рядом со мной на кровать и, заключая в кольцо сильных рук, прижимает к себе. Целует в висок, и я чувствую его поддержку и уверенность в своём решении.

— Как ты? — участливо спрашивает он.

— С папой я разобралась, ещё несколько звонков сделаю завтра. Теперь у меня есть целая неделя, которую у меня никто не отнимет, — делюсь я с Маркусом.

— Как прекрасно это слышать, — он зарывается руками в мои волосы, а я наслаждаюсь каждым его прикосновением.

Стук в дверь, прерывает наши объятия. Наш легкий ужин. На тележке я замечаю ведёрко со льдом и шампанским. Маркус встаёт и, срывая фольгу с горлышка бутылки, улыбается мне.

— Я решил, что это хороший повод, который нужно отметить.

— Повод? — удивляюсь я.

— Сегодня ты сделала важный шаг — преодолела барьер, отделяющий тебя от первой границы между прошлой тобой и тобой настоящей, что хочет счастья, быть свободной и принимать решения для себя, а не для других.

Его слова отзываются во мне, я думаю, что сегодняшнее решение — это начало моей новой жизни. Жизни, где я главный герой, а не дополнение мужа и семьи. И в этой жизни есть Маркус.

Пробка хлопком вырывается из бутылки, и искрящийся напиток наполняет бокалы. Маркус протягивает мне один из них и садится рядом.

— За тебя.

Глядя в глаза друг другу, мы чокаемся и выпиваем прохладное игристое, наполняющее вены теплом и разрушающее все запреты. Я сама тянусь к губам Маркуса, обхватив ладонью его лицо, успевшее за день покрыться лёгкой щетиной, так