Каким многим полезным вещам научилась она: и носки штопать, и шапочки вязать из старых ниток, и вещи перешивать. За месяц работы она перезнакомилась с жильцами своего подъезда, в котором прожила всю жизнь. А раньше знала лишь соседей по площадке, да и то так: здравствуйте — до свидания. Теперь же она узнала не только как кого зовут, но и где кто работает, в котором часу домой приходит, любит ли выпить, кто с кем дружит. Ольга не представляла, что ее окружают такие добрые люди. Многие сердобольные бабушки предлагали посидеть с Сашей, пока она пойдет домой поесть. Молодые мамаши, у кого дети были чуть старше, дарили еще хорошую одежду, делились разными детскими принадлежностями — сосками, бутылочками. Слесарь ЖЭКа, починив кран, отказался взять у нее денег. Все, оказывается, знали ее маму, считали ее красавицей и модницей, помнили мужа Сашу и жалели ее, Ольгу. Подумать только, что раньше на всех этих Семеновичей, Петровных, Тань и Наташ она просто не обращала внимания. А теперь она чувствовала себя как в большой дружной семье.

Пенсионерка со второго этажа, Любовь Петровна, или баба Люба, как она сама велела себя называть, особенно привязалась к Сашеньке и вызвалась нянчить его, «запросто так», как сказала сама. Оля смогла выйти на работу. Дежурства она тоже не бросила, старалась успевать везде.

Она не собиралась использовать добрую старушку и решила, что обязательно будет платить ей. Многие из ее соседей жили не лучше — времена наступили трудные. Но Оля не падала духом, наоборот, к ней вернулось чувство юмора, она как будто даже находила удовольствие в умении преодолевать трудности. Вернись Игорь чуть раньше — и она бросилась бы ему на шею. А сейчас, когда она иной раз думала об этом, ее лицо кривила насмешливая гримаса. Вот и хорошо, что папа записал Сашу на ее бывшего мужа, а то она из-за своей сентиментальности еще дала бы сыну фамилию Игоря, а теперь раскаивалась бы. Как она могла любить того, к кому сегодня ничего, кроме ненависти и презрения, не испытывала? А ведь, стыдно признаться, тогда, выйдя из роддома, она пыталась его отыскать. Перерыла все старые блокноты и нашла телефон Лены Щетининой. Она позвонила и попросила к телефону Андрея.

— Вы родственница? — спросили на том конце провода тихим голосом, но это не был голос Лены, а, скорее всего, женщины постарше, может быть, ее бабушки. Хотя могла ли бабушка не знать их родственников?

— Нет. Я так, старая знакомая, — ответила она.

— Тогда перезвоните попозже.

— Когда?

— Через месяц, два. Тут у людей горе.

Какое может быть горе? Потом она поняла — Маша! Она ведь им родственница. Так что им не до нее. А потом Ольге уже не захотелось звонить.

Проснулась она поздно и долго лежала, нежась в постели. Хорошо, когда можно иногда как следует выспаться. Вчера был день рождения мужа — собралось много гостей. Конечно, легче было сходить в ресторан, но Саша любил домашние праздники, и ей хотелось сделать ему приятное. Но зато сегодня утром он сам поднял детей и отвез их в школу, дав ей хорошенько выспаться.

За эти годы их жизнь постепенно стабилизировалась. Были трудности и неудачи, но они их преодолели. И теперь можно было немного передохнуть.

Она вспомнила, как восемь лет назад пришла с работы усталая, голодная, в самом мрачном расположении духа и увидела его. Саша вернулся. Он сидел на диване, держа на руках детей: с одной стороны — маленького Сашу, с другой — сияющую Лизу. Так и решилась ее жизнь. Саша принял все как должное — моя жена, мои дети. Вскоре они снова расписались. Саша заработал в Израиле денег и начал собственное дело. Сначала это была торговая точка, потом — палатка, две. А теперь он был владельцем сети небольших магазинов питания. Это не пришло легко и просто. Он работал как каторжный. Оля помогала ему. Пришлось стать и бухгалтером, и товароведом, и снабженцем. Они пережили поджог, кражу, разборки с местными авторитетами, «наезды» налоговой. Но сейчас у них был легальный бизнес, который приносил стабильный доход, так что Оля могла не работать. Саша сам предложил ей заниматься детьми и вести хозяйство. Поначалу ей это очень нравилось. Они сменили квартиру на новую, просторную в элитном, только что построенном доме, сделали отличный ремонт, купили мебель. Пока Ольга занималась всем этим, было интересно. Но когда был завершен интерьер комнат, все вещи заняли свои места и перестали радовать новизной, ей стало скучно. В ее жизни образовалась пустота, и она не знала, чем ее заполнить.

Оля приняла душ, сделала маску и уселась с чашкой кофе в свое любимое кресло в лоджии. Отсюда открывался потрясающий вид, квартира находилась на пятнадцатом этаже, и вдали в дымке виднелись купола Лавры и соборов, причудливое разнообразие архитектуры города и манящая зелень парков. Она и выбрала эту квартиру в основном из-за красивого вида. Терпеть не может, когда из окна виден только двор, как каменный мешок, без ощущения простора, воздуха. Саша согласился, он вообще мало вникал в бытовые проблемы, полностью поглощенный собственным бизнесом. Пожалуй, только две привязанности были у него, кроме дела, — спорт и сын. Большую часть свободного времени они проводили вдвоем в бассейне, на теннисном корте, на стадионе. Маленький Саша, которого для отличия стали называть Алексом, был рослый, спортивного телосложения мальчик, лицом очень похожий на Олю — светло-русый, с зелеными глазами. Почему Алекс? Вскоре после возвращения Саши они с Лизой стали путаться с именами, и дочка предложила называть одного из двух Саш иначе. Оля решила звать малыша Саней или Шурой, но Лизе это не понравилось, вот она и придумала — Алекс, как в американских сериалах.

— Такое взрослое имя для годовалого ребенка? Ты что, Лиза? Давай тогда уж папу будем так называть.

Но Саша заявил, что ему уже поздно переименовываться, а Лиза так упорно звала брата Алексом, что имя прижилось, и теперь никто не называл мальчика иначе. Иногда, когда Оля смотрела, как Саша с сыном играют в футбол или в теннис, у нее мелькала мысль, что, несмотря ни на что, они похожи в повадках и прекрасно ладят друг с другом, пожалуй лучше, чем она с сыном. Возможно, когда вырастет Алекс, он будет в чем-то похож на Игоря, но пока он внешне мамин мальчик, так же как Лиза — копия отца. Ольга вспомнила, как тогда ждала Игоря. А может, не его. Она ждала отца своего сына, просила об этом Господа Бога, и он услышал ее.

Они хорошо прожили эти годы. Помогали друг другу, поддерживали. Саша поставил памятник на могиле мамы. Взял к себе на работу ее отца. Теперь и у сводных братьев дела идут неплохо благодаря Саше. И никто из Олиной родни не чурается больше ее мужа, не говорит, что он ей не пара, наоборот — уважают и наперебой зовут в гости. Оля отодвинула чашку и закурила.

Саша не любил, когда она курила. Она делала это иногда, тайком, чтобы никто не видел. Просто сейчас ее захлестнули воспоминания.

…Три года назад она с детьми поехала на море. Саша не мог с ними вырваться. В санатории Ольга познакомилась с женщиной, которая тоже приехала без мужа, с дочкой примерно одного с Лизой возраста. Они подружились. Вместе купались и загорали, завтракали и обедали, а вечерами, уложив детей, гуляли по нарядной ночной набережной и сидели в ресторанах. Света, ее новая знакомая, жаждала любовных курортных приключений и таскала ее по разным барам, рыбным ресторанам и ночным клубам. Иногда это было забавно, иногда утомляло Ольгу.