– Это не отвечает на вопрос: зачем вселенной сознание? Зачем ей нужны сознательные формы, которые могли бы объяснить эту же самую вселенную? – сказал Юсуф. – Возможно, на этой планете все погибнет, когда в Солнце закончится водород. Но на какой-нибудь другой жизнь появится снова, разовьется из микробов, и все повторится. Все пригодные для жизни планеты, где есть вода, где тепло, сами создают органическую жизнь из химических элементов, которые везде одинаковые. И сознание миру не нужно, жизнь будет всегда и везде. Умерла звезда – жизни конец, а возле другой звезды жизнь снова сама собой появилась.

– Так, что-то мы отстали от группы, – сказал Валентин, он решил не развивать эту тему, – я их уже не вижу. Пойдем быстрее.

Не успев сделать и нескольких шагов, Валентин обхватил руками Юсуфа.

– Ш-ш, – прошептал он, – замри.

В этот момент огромный двухметровый богомол, до этого сливающийся с колючим кустарником, повернулся в их сторону. Заметить его было практически невозможно. Его окрас и форма тела идеально вписывались в переплетения веток и шипов разросшегося на сотни гектаров растения. Насекомое наполовину высунулось из кустарника. Оно замерло и водило лишь глазами. Богомол понимал – тут только что кто-то был. Но сейчас он не мог никого различить. Валентин и Юсуф стояли, обнявшись, буквально в двух метрах от гигантского насекомого, возвышающегося над ними. Оно в долю секунды могло бы выбросить свои передние лапы вперед, вонзив в плоть шипы, специально служащие для удержания жертвы, и тут же начать есть.

Индус обливался потом от жары и ужаса. Рот Валентина находился возле уха Юсуфа. Он сказал ему шепотом, практически не двигая губами:

– Только не двигайся. Просто стой. Он решит, что нас нет, и вернется.

Юсуф стоял молча. Валентин косился на хищное насекомое. Богомол также не двигался, он мог находиться в одном положении хоть весь день.

«Что делать? – думал Валентин. – Долго я так не простою. Капсула с ядом в кармане. Нет, я не готов умереть. Только бы не пошевелиться. А может, рвануть резко в разные стороны, он не успеет нас схватить, они же медленно бегают. А вдруг быстро? А вдруг лапами дотянется, они у них выстреливают молниеносно. Петр говорил, что, если встретил богомола, бежать бесполезно. Богомолы не атакуют, если замереть. Петр был прав – богомол не атаковал. Петр глупости не скажет. Где же он?»

– Юсуф, ты как? – прошептал Валентин.

Индус покосился на Валентина.

– Не бойся, Петр сейчас вернется за нами, – сказал Валентин, – все будет хорошо. Петр его на куски изрубит. Просто стой, и все.

Мысли путались в голове Валентина, одна моментально сменяла другую. Он представлял, как будет больно, если богомол вопьется своими хватательными конечностями в тело и начнет заживо пожирать. Он вспомнил свой ночной кошмар. Похожая ситуация. Прокручивал в голове, как он достанет таблетку и раскусит ее или как будет биться за жизнь до последнего. Хватит ли сил терпеть, когда тебя едят? Убежит ли Индус или попытается помочь вылезти из лап насекомого? Если первый дернется Индус, то богомол атакует его. Как быть тогда?

– Я не смогу долго простоять, – прошептал Юсуф, почти не открывая рта.

– Я тоже, – ответил Валентин, – надо терпеть.

– Он нас съест, – шептал Индус, – сейчас бросится.

– Он не видит нас. Петр говорил, что богомолы не видят, когда не двигаешься. Сейчас поймет, что тут нет никого, и уйдет, – сказал Валентин и снова покосился на хищника. Тот все так же стоял замерев.

– Давайте убежим, – шептал Юсуф, – на счет три.

– Нет, не вздумай, – стиснув зубы, злобно шептал Валентин, – погубишь нас.

– Валентин… – продолжал шептать Индус.

– Стой, сказал.

– Хорошо.

У Валентина начали затекать руки. Солнце палило беспощадно. Он разглядывал передние конечности насекомого, сложенные и прижатые к телу.

«Вытягиваются метра на три точно, – думал он, – не успеем убежать. Один из нас погибнет. И нож, как назло, в сумке. Хотя что я ножом тут сделаю? Я не хочу умирать такой смертью. Перевариться в желудке хищника. Кто позаботится об Аленке и Мишке? Мишка себя в обиду не даст, он умен не по годам. Но будет ли он следить за сестрой? Нет, мы не умрем. Чтоб выжить, нам нужно просто стоять».

Издалека раздался крик Петра. Он бежал, держа в обеих руках мачете. Богомол не реагировал на его рев. Петр несся подобно медведю, тяжело переваливаясь с ноги на ногу. Подбегая к насекомому, он начал замахиваться мачете, находящимся в правой руке, а левый клинок выставил перед собой, пытаясь на скорости пронзить хищника. Богомол молниеностно выстрелил лапами в Петра, вонзившись ему в плечи обеими конечностями, и подтянул его к себе, при этом напоровшись грудью на лезвие мачете. Второй мачете выпал. Петр пробил богомола насквозь, но тот, подчиняясь инстинкту, впился своими тридцатисантиметровыми челюстями Петру в левую руку. Петр, крича от боли и от ярости, обхватил тело богомола второй рукой и завалил его на себя. Лицо Петра было залито кровью. Валентин подбежал к ним и пытался ослабить хватку насекомого, оттягивая его конечности. Разжать лапы было невозможно. Индус с побелевшими от страха губами стоял столбом в стороне. Челюсти богомола работали, как садовые ножницы, все глубже впиваясь в плечо Петра.

– Мачете вставь ему между челюстей! – орал Петр. – Он мне сейчас руку отгрызет!

Валентин бросился к оружию, взял клинок и воткнул его в брюхо насекомого, лежащего на Петре. Из раны хищника потекла коричневая жидкость.

– Между челюстей! – ревел Петр, пытаясь нащупать на поясе охотничий нож.

Валентин дергал за ручку мачете, но тот застрял в животе насекомого.

Вдалеке показался отряд Петра. Люди бежали, держа в руках кто ножи, кто копья, кто мачете.

Петр вытащил нож и начал бить им в глаза хищнику. Втыкал снова и снова, пока голова богомола не превратилась в бордовое месиво. Челюсти хищника остановились. Петр продолжал бить, лежа в луже своей крови. Потом бросил нож, уперся здоровой рукой и коленями в грудь насекомого и, оттолкнувшись, вылез из-под него. Левая рука болталась как неживая. Петр встал и схватил мачете за рукоять, выдернул его из брюха насекомого и начал бить им уже мертвого богомола.

– Изрублю суку! – орал он. – Да я тебя и голыми руками разорвал бы! Тварь! На кого вздумал прыгать!

Коричневые брызги из ран богомола летели во все стороны. Петр был весь вымазан своей кровью и внутренностями насекомого, но продолжал наносить удар за ударом.

Отряд подбежал и остановился в нескольких метрах от Петра. Никто не рисковал подойти к нему. Боялись попасть под горячую руку.

Петр отбросил мачете и повернулся к людям. Он никак не мог отдышаться.

– Ну что смотрите?! – кричал он с бешеным выражением лица. Он бегал взглядом, рассматривая людей своей группы. – Нету в джунглях такого зверя, что смог бы со мной тягаться! Нету! – Петр ходил из стороны в сторону. – Что, Индус, штаны-то промочил?! – продолжал орать Петр. – Не бойся, я вас в обиду не дам, всех жуков изрублю! Чего молчишь, моль пучеглазая, а?!