Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А я-то думал, к ней никого не допускают, — громко продолжает он, обращаясь еще к одному придворному, стоящему неподалеку, — Она ведь, видите ли, очень больна.
Анна лихорадочно соображает, что ей ответить.
— У мадемуазель малярия, а я недавно переболела острой формой этой болезни, поэтому она для меня не заразная.
Придворный озадаченно хмурится.
— Неужели вы в этом так уверены?
— Сэр Грэнвилл, — говорит другой придворный, подходя к ним и тем самым спасая ее от необходимости отвечать, — кого это вы тут допрашиваете?
Это довольно привлекательный молодой человек лет тридцати. Волосы его чуть светлее ее собственных, а глаза темнее, цвета какао. Наряд, несомненно, из Франции, а открытое и умное лицо говорит о том, что он человек здравомыслящий.
— О, это всего лишь юная дама! — отвечает сэр Грэнвилл.
— Приятно видеть, что университетское образование не лишило вас способности распознавать очевидное.
На лице его играет ироническая улыбка, а в глазах бегают озорные чертики — человек проницательный вряд ли их не заметит, а объект насмешки если и заметит, то не обидится. К придворным она привыкла относиться настороженно, но этот человек сразу ей нравится. Ее отец придворных не любил и всегда дурно о них отзывался, а он пришел к ней на помощь, и она благодарна ему за это. Анна приглядывается к нему внимательней. На голове, конечно, парик — ни один мужчина, принадлежащий к высшим слоям общества, не осмелился бы при дворе появиться без парика, — но парик не большой и не маленький, а в самый раз и сидит на нем не так нелепо, как на Грэнвилле. На лице никакой косметики, никаких искусственных родинок. Общий наряд модный, ладно сшитый и, без сомнения, дорогой, но достаточно скромный и тем более не вызывающий.
— Простите? — бормочет сэр Грэнвилл, похоже слегка сбитый с толку.
— Вы ведь еще не представлены этой юной даме, сэр Грэнвилл? Ох уж эти молодые придворные с их современными манерами!
Он вздымает одну бровь и смотрит на Анну.
— Ну так позвольте это сделать мне. Юная леди, перед вами сэр Грэнвилл Хейнс. А вас зовут…
— Миссис Девлин.
— Миссис Девлин, — повторяет он с коротким поклоном, — А я — Ральф Монтегю. Преданнейший слуга его величества…
— И негодяй к тому же, — добавляет сэр Грэнвилл.
— …и до недавних пор посланник нашей страны во Франции. Пожалуйста, простите неучтивое поведение сэра Грэнвилла. Его нужно простить, ведь он — один из врачей короля и, боюсь, его переполняет тревога по поводу здоровья мадемуазель де Керуаль.
— Именно так, переполняет, — поддакивает сэр Грэнвилл. — Я слышал, что ей до смерти нужен хороший врач.
— Если до смерти, это уж точно вы, сэр Грэнвилл. Но я почему-то уверен, что вы не хотели бы, чтобы мадемуазель де Керуаль нуждалась в хорошем враче и после смерти.
— Мм… я… Разумеется, нет, сэр! — промямлил он. — Впрочем, вы несете какую-то чушь. Что касается мадемуазель, из самых достоверных источников я узнал, что всего три дня назад с ней случился серьезный припадок: истерика на грани безумия. А причина может быть только одна: бешенство матки.
По лицу бывшего посланника видно, что поставленным диагнозом он восхищен.
— Умоляю, продолжайте, пожалуйста, — ободряет он сэра Грэнвилла.
— Бешенство матки, — нараспев произносит сэр Грэнвилл, по-видимому, очень довольный тем, что имеет возможность просветить собеседников, — это такая болезнь. Причина ее в том, что матка в организме женщины начинает медленно двигаться вверх, — он старательно демонстрирует, как это происходит, поднимая перед собой развернутые вверх ладони, — пока не застревает у нее в голове, в результате вызывая истерики и даже обморок — именно это и происходило с мадемуазель совсем недавно.
Анна понимает, что сейчас ей лучше помолчать, но удержаться она уже не может.
— Сэр Грэнвилл, вы сами-то при осмотре своих пациенток хоть раз наблюдали это удивительное явление природы?
— При осмотре пациенток? — фыркает сэр Грэнвилл. — Настоящему врачу нет нужды осматривать своих пациентов!
— В медицинской литературе ни слова не сказано о том, что матка способна вдруг оторваться от окружающих ее органов и путешествовать по телу до самой головы.
Если бы такое чудо случилось, то в научном мире давно бы стало известно. Но не было зафиксировано ни одного факта, говорящего о том, что матка в теле женщины может находиться где-то не на своем естественном месте. Более того, сам доктор Сайденхем не раз отмечал, что истерия подобного типа бывает не только у женщин, но и у мужчин, из чего он делает вывод, что для этой болезни должна быть какая-то другая причина. Или вы полагаете, что у мужчины в голове тоже может появиться матка?
Под толстым слоем пудры лицо сэра Грэнвилла густо краснеет.
— Нет-нет, ни в коем случае! Матка в голове у мужчины! Доктор Сайденхем… как же, как же!
Анна сразу сожалеет о том, что не удержалась: если она будет и дальше так себя вести, ей никогда не удастся уходить незамеченной. Даже опытный Монтегю слегка удивлен ее самоуверенным монологом, но он безукоризненно вежлив и, чтобы сгладить неловкость и успокоить старого врача, вступает в разговор.
— Сэр Грэнвилл, расскажите нам лучше про ваше новое удивительное лекарство! Кажется, вы совсем недавно упоминали о нем.
— Да-да, конечно, — говорит сэр Грэнвилл, вновь обретая самообладание, — Это эффективное средство при лечении таких недугов, как подагра, газы, лихорадка и любое заболевание, сопровождаемое высокой температурой, бешенство, сифилис, оспа, чума, ревматизм, дизентерия, бешенство матки, фанатизм, ночные кошмары и все другие душевные расстройства. Я назвал его «сладкий клистир сэра Грэнвилла».
— То есть, если я правильно понял, слово «сладкий» говорит о том, что это лекарство надо принимать внутрь… но двояко: и как напиток, и в виде клизмы? — живо интересуется Монтегю.
— Совершенно верно, — важно отвечает сэр Грэнвилл.
— Очень удобно.
По лицу Монтегю видно, что он старается подавить смех и ему едва это удается. Анна избегает смотреть ему в глаза, чтобы не рассмеяться самой, это было бы невежливо, но она тоже едва сдерживается. К счастью, Монтегю знает, что делать.
— Миссис Девлин, кажется, вы сказали, что уже покидаете нас? — оживленно спрашивает он.
— Что? — не сразу понимает его сэр Грэнвилл.
Монтегю, подмигнув Анне, делает легкий поклон.
— В таком случае позвольте вас проводить, — продолжает он.
Анна ни разу в жизни еще не была свидетельницей — хуже того, участницей — такого откровенного издевательства над человеком, но в душе не может не чувствовать благодарности Монтегю: фактически он сейчас ее спасает.
— Благодарю вас, мистер Монтегю.