– А можно, мы угостим вас десертом? А то как-то нехорошо получается.

– Глупости, – отмахнулась Алина. – Я могу себе позволить пригласить двух симпатичных молодых людей в ресторан. Сами-то десерт будете?

– Нет, – покачал головой Борис.

– А вы, Антон?

Антон ответить не успел. Из его кармана раздался звонок мобильного телефона.

– Мама? – он переглянулся с Борисом. – Да, мама.

Что говорила ему Анна, мы не услышали. По его лицу тоже нельзя было догадаться: хорошие на том конце провода новости или нет.

– Ну что там? Тамара Леонидовна не появлялась? – поинтересовалась Алина, когда Антон спрятал телефон в карман.

– А? Нет, – рассеянно ответил он

– А как там мама?

– Все в порядке.

– А что она говорила о Николае?

– А? – Антон слушал ее вполуха. – Так же.

Каким бы Антон ни старался выглядеть бесстрастным, а мне показалось, что новости все же есть. Вот только какие?

«Не хочешь говорить? Не надо. Позвоним Ирине и узнаем», – нежелание Антона говорить не особенно расстроило меня, и, чтобы поддержать разговор, я спросила:

– Кстати, а вы знаете, что отец Николая здесь?

– Кто? Отец Николая?

– Ну да, бывший муж Тамары Леонидовны здесь, в Германии. Я думаю, он скоро навестит Николая.

– Надо же, а я думал, что у него нет никого, – удивился новости Борис.

– Вы должны были его видеть с Тамарой Леонидовной. Представляете, он тоже плыл на корабле. Такой седой, весьма симпатичный.

– Вот вы сказали: «Плыл»? Что вы имели в виду? Его что, сейчас на судне нет?

– Нет, он сошел в Кобленце: плохо с сердцем стало.

– А Тамара Леонидовна? Она может быть с ним! – воскликнул Антон.

– Нет. Дедушка попросту сбежал от бабушки, – пошутила я.

– Откуда вы знаете?

– Мы разговаривали с ним… по телефону.

– Понятно. Значит, он в курсе того, что случилось с Николаем?

– Нет, мы побоялись ему сообщить. Знаете, человек пожилой, сердечник, мало ли, как он отреагирует на сообщение, что его сын в коме.

– Это правильно, – кивнул Борис. – А что, сердце конкретно прихватило?

– Полагаю, недельку в клинике он пролежит, а то и дольше.

– Может, мы его проведаем? – участливо предложил Борис.

– Представитесь родственниками? Не думаю, что это хорошая идея, – покачала я головой. – Еще о Николае проговоритесь.

– Тогда пусть лежит выздоравливает. Может, уже пойдем? После сытного обеда так спать хочется. – Он зевнул.

Никто возражать не стал.

– Да, только такси закажем, – сказала Алина и, обернувшись, взглядом подозвала официанта. – Такси! – Благо слово «такси» на всех языках обозначает одно и то же.

Антон и Борис добросовестно отработали свой обед: Алина была доставлена к кораблю в целости и в сохранности. Вступив на трап, она вспомнила о разбитой коленке и мученически застонала. Пришлось Борису – он был значительно крепче Антона – подхватить ее на руки и занести на борт судна.

– Спасибо вам, – поблагодарила она парней.

– Не за что. Вас проводить в каюту? – вежливо спросил Антон.

И тут я вспомнила, что утром обещала нашу каюту Михаилу Ивановичу и Татьяне. Неудобно-то как!

Горохова ожидала нас у трапа. Она стояла и в упор смотрела на меня, как бы упрекая: «Я вас за язык не тянула».

– Антон, а могли бы вы помочь нам перенести наши вещи? Мы переселяемся в другую каюту, – попросила я.

Лицо Алины недовольно сморщилось. Наверняка она думала, что я пошутила или передумала. Не тратя времени на выяснения отношений с подругой, я с виноватым лицом пошла к Татьяне.

– Танечка, тысяча извинений. Простите ради бога. Перед экскурсией так замоталась. Дела… Вы не передумали переселяться?

– Я думала, вы передумали, – сухо ответила Горохова.

– Нет, что вы. Если у вас вещи собраны, можете сразу нести в нашу каюту.

Бориса и Антона мы продержали рядом с собой еще час. Мало того что они помогли нам, они еще перенесли вещи Сергея Алексеевича и Зои Андреевны, а также Ковальчука и Гороховой.

Алина зло сверкала глазами, но при Антоне и Борисе молчала – за это ей спасибо. А я? Я неоднократно пожалела, что затеяла это великое переселение, но раз сказала «а», надо было говорить и «бэ».

Ставя наши чемоданы перед каютой Сергея Алексеевича и Зои Андреевны, Антон спросил:

– Все? Больше ничьи вещи не надо переносить?

– Нет, огромное вам спасибо, – в который раз поблагодарила я.

– Тогда мы пойдем. До свидания, – с видимой радостью простились с нами Борис и Антон.

– До ужина. – Алина растянула губы в улыбке.

Мне показалось, что Борис вздрогнул от предложенной перспективы провести еще и ужин вместе.

– Ага, – кивнул он и спешно ретировался, увлекая за собой брата.

– Кажется, мы их достали по полной программе, – сказала я, глядя вслед удаляющимся фигурам. – Бьюсь об заклад, два часа они будут от нас отдыхать, растянувшись на своих койках в трюме.

– Ага, особенно досталось Борису, – хихикнула Алина. – Я женщина в соку, на диетах не сижу и люблю каждый свой килограмм. Нелегко ему пришлось меня носить.

– Да, с парня семь потов сошло, – протянула я.

– Ой, только жалеть его не надо, – фыркнула Алина, глядя на меня. – У тебя такое выражение лица, будто ты ему сочувствуешь.

– Да нет, с чего ты взяла? Слушай, Алина, а на борту есть Интернет?

– Разумеется. А зачем тебе?

– Пока мы ехали в такси, мне пришла в голову одна мысль. А вдруг преступник будет искать покупателей через Интернет?

– Не думаю. Стремно, – покачала головой Алина. – Такие вещи крадут под заказ.

– Так-то оно так, но хотя бы можно через Интернет узнать подробнее о сокровищах нибелунгов, а также об украденных картинах?

– Это пожалуйста. Идем, я знаю, где можно найти компьютер и войти в Интернет, – заинтересовалась она. – В интернет-кафе.

– А вещи? Не будем раскладывать?

– Да фиг с ними, с вещами, потом придем и повесим в шкаф. Хорошая идея тебе пришла в голову, – похвалила она меня, позабыв, что я доставила ей столько неудобств с переселением. – Какие картины были украдены, помнишь?

– Помню. «Христос и грешница» и «Воскрешение дочери…». Как же дочь звали? – Имя отца девушки напрочь выпало у меня из головы.