И тут же сухо сказала Ване:

— Посидите здесь, сейчас все принесут.

После этого в течении пятнадцати минут Саблин подписал договора на публикацию и сопутствующие бумаги.

Вот так. Мир не идеален. Без трындюлей местные плохо соображают. Господи, какие же эти ребята ограниченные! А дал подзатыльник и все в ажуре, сразу шуршат, стараются. У них тут культ силы процветает с незапамятных времен. Кто сильнее — тот и прав.

Но после таких теплых взаимоотношений Иван решил не задерживаться в городе. Мало ли что? Это же все равно, что летать на самолете. Чем больше ты тут задержишься, тем больше вероятности, что с тобой случится какая-нибудь неприятность. Так что прямиком на автовокзал и в путь.

В родной город Иван прибыл уже ближе к ночи. На такси от автовокзала доехал до района гаражей, там пересортировал свои вещички и уже в половине одиннадцатого заявился домой. Дом, милый дом.

Родители его встретили с восторгом.

— Как возмужал, как загорел, — без конца говорила мама, умильно оглядывая сына.

— Мам, пап, — начал подготавливать родителей Иван к счастливым переменам в жизни. — Я тут начал книжку писать, приключенческую. На пляже все одно делать нечего, так я ее давал соседям почитать. И вот, представьте себе, один человек берется ее опубликовать. Правда, он соавтором будет, ну так и публикация для начала будет на адыгейском языке. А потом, возможно, и на русском. Но все равно же неплохо, правда?

— Гмм, — скептически хмыкнул батяня.

Но Ваня тут же выложил несколько бумаг на стол. — Вот, я же пока несовершеннолетний, так в издательстве просили Вас подписать. А я их затем с водителем автобуса отправлю, а там встретят и доставят по адресу.

Действительно, несколько бумаг должны были еще подписать родители. С другой стороны: бьют- беги, дают — бери, почему бы не подписать? У многих ли сын так талантлив, что его в пятнадцать лет уже публиковать будут? Хотя бы и на периферии?

На следующий день, когда бумаги были подписаны, вечером Саблин заказал междугородний разговор с Майкопом. Муратик, негодяй этакий, пустился во все тяжкие. И поймать и главное объяснить ему что-то было решительно невозможно. Так как по ночам он гулеванил, а днем спал. Обещал все и всем и потом никогда не выполнял. На счастье, телефон подняла его мать и поскольку публикация все равно не началась бы без всех оформленных бумаг, так что это было в интересах ее сына, то она обещала послать водителя, забрать документы и передать их в издательство. Так что этот вопрос удалось решить.

Днем же Иван решал накопившиеся проблемы. Краску делал, препараты. Закрывал все долги. Производство на их мануфактуре неслось вперед на полных парах, тогда как деятельность конкурентов съеживалась. Люди приходили за лучшим, и ничего не имели против, чтобы переплачивать за эту привилегию. Уголовники внимательно наблюдали за происходящим на районе, но пока активных действий не предпринимали.

Пытались понять, откуда же Крокодил берет краситель, который официально нигде не производился. Так что его нельзя было ни купить, ни украсть. И поэтому, чтобы не лишится дополнительных доходов, пока урки терпели власть чужака на районе. Впрочем, Крокодил правил жестко, но справедливо и нареканий к нему не имелось. Милиция же, как обычно, спала. Лето же, период отпусков.

За три дня все долги были закрыты и сделан вперед небольшой запас. Пока прет Саблин решил добить и остальные свои произведения. Научно-популярную теорию жизни во Вселенной и докторские по квантовой физике. Снова машинистка взяла неделю за свой счет, а ее машинка "сломалась". В данном случае многих необходимых символов на стандартной клавиатуре не имелось, так что многие формулы Иван должен был дописывать в оставленные промежутки в ручную. Но за неделю черновик был готов, благо текста тут было меньше, чем в художественной книге. Так как Саблин убрал из докторских немало воды. Сократил введение, историю проблемы, список использованной литературы, оставив самую выжимку, самый сок.

Еще за неделю черновик был перепечатан набело. А еще через пару дней пришли долгожданные вести из Майкопа. Переводчик закончил свою работу и книгу начали набирать прямо по подстрочнику, без всякой литературной обработки. Все равно на адыгейском ее никто читать не будет. Так что в конце августа был отпечатан мизерный тираж в сотню экземпляров. Книги в мягкой обложке и на бумаге плохого качества. Саблин смотался в Майкоп и получил пару авторских экземпляров. Благо, перед началом учебного года, родители привели беспутного Муратика в некоторый порядок.

Что можно сказать? Хотя адыгейский язык и имел алфавит на основе кириллицы, все одно было ничего не понятно. И даже свою фамилию на титульном лице Саблин едва узнал. Но имеем, что имеем.

Вернувшись домой Ваня подарил один экземпляр родителям на память, а еще один оставил себе. Покажет в школе учителю литературы. Может хоть от нависаний муторных изложений его освободят, как действующего писателя.

Адыгейский тираж был лишь "предварительными ласками". Просто с его помощью Ходжаеву-старшему, политическому герою автономной области, было удобно продавить тираж на русском языке. А это очередь, это фонды, это бумага, это недовольные. Но для сыночка папаша готов был сделать все возможное и невозможное. К тому же, на Кавказе хотя и было много национальных поэтов и писателей, но была одна беда — их никто не читал. Абсолютно. И все отпечатанные книги стояли в магазинах нераспроданными, пока их не списывали в утиль.

Был, конечно, знаменитый поэт Расул Гамзатов. Но он писал на аварском. Так что бред там или гениальные мысли — никто точно не знал. На русском же языке публиковались под его именем произведения самых лучших советских поэтов, и сколько там осталось от оригинала — опять же было тайной, покрытой мраком. Остальные же национальные писатели не могли воспользоваться подобной "барщиной" от Москвы, так как там считали, что пора бы и честь знать. Одного поэта подняли на пьедестал за государственный счет и довольно. Теперь — сами.

А тут все чувствовали, что данная книга будет мега популярной. А это значит прославление национальных кадров, воспитавших такого гения. Саблин же просто шел паровозом. Но пока надо было набраться терпения.

Его горшок с золотом, сказочный выигрыш, выпадающий один раз в жизни, с каждым днем становился все ближе к реальности.

А далее опять пошла учебная муть. Снова в школу. Второй раз в девятый класс. Энтузиазм давно угас. Да тут еще и фон соответствующий, очередной самоубийца под Алма-Атой, перед первым сентября, направил самолет с пассажирами прямо в гору. Девяносто человек в