идеальная, — выдыхаю я ей в губы. — Моя.

Ее тело дрожит, но я знаю, что она не готова кончить. Не в первый раз. Я трахаю ее хорошо и жестко. Скоро я буду часами получать от нее удовольствие. Когда она сможет полностью без боли этим насладиться.

А затем…

Я приведу ее в свой темный мир, где боль главенствует над удовольствием. Именно она будет править своим железным кулаком. И удовольствие подчиняется воле боли. Я покажу ей свое королевство. Ирина будет моей королевой.

Я хриплю, когда мои яйца сжимаются от оргазма. Это серьезное испытание для моей силы воли, но мне удается выскользнуть из нее, извергнув свое семя ей на низ живота. Мы оба тяжело дышим, и Ирина цепляется за меня, будто никогда не хочет отпускать.

Из-за тех, кто живет в нашем мире, она будет вынуждена уйти, и очень скоро.

Но прямо здесь, в этой комнате, она может заполучить меня. Всего меня. Настоящего меня.

Я прижимаюсь своим носом к ее носу, затем лбом к ее лбу.

— Ирина.

— Влад, — шепчет она.

— Ты опасна для меня, — признаю я хриплым голосом.

— Ты выживешь, — поддразнивает она.

Отстраняясь, я смотрю в ее мерцающие глаза. В них светится тяжелая эмоция — та, которую я наблюдал на протяжении многих лет, когда Ирина смотрела в мою сторону. Та, которая сегодня днем стала сильнее, когда мы поцеловались. Взгляд, который сейчас чуть не сбивает меня с ног.

Падение.

Ее ждет жестокое падение.

Но я поймаю ее.

— Никто не должен знать. — Ненавижу портить этот момент правдой.

Ее губы дрожат.

— Я понимаю.

— Как и я. Мы единственные, кто будет знать.

Я отстраняюсь и ставлю Ирину на ноги. Все ее тело дрожит, пока платье расправляется, моя сперма оставляет влажное пятно в области живота. Один этот вид распаляет мое внутреннее животное. Собственнические, сокрушительные мысли переполняют меня.

Гребаный мой ад.

Маленькое солнышко по имени Тень — мое.

— Влад? — не уверенно, но мягко произносит Ирина.

— Да, солнце мое?

Она с нежностью смотрит на меня.

— Я все еще хочу нарисовать тебя.

Моя грудь разрывается, и я впускаю эту девушку внутрь. Я знаю, что это глупо. Все, кого я впускаю, либо умирают, либо предают меня, либо покидают меня. И все же…

— Обязательно, — заверяю я ее. — Давай перейдем к делу. Я еще не закончил с тобой.

Не думаю, что когда-нибудь расстанусь с ней.

События дня выматывают меня, и я ловлю себя на том, что засыпаю в кресле в новой комнате Ирины. Кажется, она пробыла в своей ванной целую вечность. Я засыпаю, пока ее тихий голос не будит меня:

— Влад?

— Ммм?

— Ты можешь снять пиджак?

Я моргаю, открываю глаза и вижу, что она сидит передо мной на полу. Ее мольберты, должно быть, все еще упакованы, но я замечаю, что она достала из сумок какие-то предметы и разложила их вокруг себя. Краски и кисти. Чистый холст. Ее мокрые волосы скручены в беспорядочный пучок, а на лице нет макияжа. Веснушки, которые обычно скрыты косметикой, проявляются, напоминая мне о том времени, когда она была моложе.

— Ты прекрасна, — говорю я.

Она улыбается мне.

— Спасибо. А теперь раздевайся.

— Догола? — я усмехаюсь ее смелости, но поднимаюсь на ноги. Она такая чертовски симпатичная в черной майке и обтягивающих черных штанах для йоги. Ее ноги босы, и у меня возникает желание поцеловать их. Никогда в своей жизни мне не хотелось целовать чьи-то ноги. Но когда ее маленькие накрашенные пальчики шевелятся, я думаю, целовать ее ступни звучит слишком соблазнительно.

Снимаю пиджак, вешаю его на спинку стула. Сквозь нахмуренные брови Ирина наблюдает за мной. Я расстегиваю пуговицы на жилете и снимаю его вместе с галстуком. Затем медленно расстегиваю рубашку, наслаждаясь тем, с каким голодом она смотрит на меня.

— Как твоя киска? — спрашиваю я.

Ее щеки горят ярко-красным.

— Хорошо.

Я посмеиваюсь и стягиваю рубашку с плеч. Когда снимаю майку, я смотрю на нее, приподняв бровь.

— Хочешь, чтобы я продолжил?

Ирина сглатывает и кивает.

— Я знаю, что хочу нарисовать. Продолжай.

Забавляясь, расстегиваю ремень и сбрасываю брюки на пол, отбрасывая их вместе с ботинками. Ирина указывает на мои носки, и я смеюсь. Когда начинаю снимать свои черные боксеры, она останавливает меня.

— Оставь их и сядь обратно. Ты можешь поспать, если хочешь. — Ее смущение исчезает, когда она принимается за свои краски.

— Я просто был уверен, что ты хочешь нарисовать мой член, — поддразниваю я.

Ирина издает милый смешок.

— Типичный мужчина. Дело не только в пенисе. Все дело в мужских формах. — Ее кожа краснеет. — И не просто какой-нибудь мужчина. А ты.

Я устраиваюсь в кресле и вытягиваю ноги. От вида, что она выглядит так чертовски очаровательно в своей стихии, мой член снова твердеет.

— Эй, — игриво говорит Ирина, — держи эту штуку в узде. Мне нужно нарисовать мужчину.

Я смеюсь. Это реально и так нехарактерно для меня. Эта девушка заставляет меня чувствовать себя свободным, ничем не обремененным и молодым. Она заставляет меня чувствовать себя мужчиной и мальчиком в одном лице. Я никогда раньше не ощущал себя так расслабленно рядом с другим человеком. Я снял с себя одежду, но из-за Ирины чувствую себя голым. Как будто обнажаю не только свою кожу и тело, но и свою душу.

Я почесываю подбородок, пристально глядя на нее. Ирина прекрасна, когда рисует. Ее глаза, кажется, стекленеют, когда она видит те части моего тела, которые больше никто не видел. Я ловлю себя на том, что восхищаюсь ее взглядом. Через некоторое время, пока она спокойно рисует, я снова начинаю засыпать.

— Влад?

— Ммм?

— Продолжай делать то, что ты делаешь.

Что я делаю?

Звуки ее легкого дыхания убаюкивают меня, и сны о ней бомбардируют меня по мере того, как я погружаюсь все глубже в неизвестность. То, что между нами, не продлится долго — этого не будет, — но я хочу, чтобы это продолжалось. Со всем тем, кем я являюсь.

Продолжать делать то, что я делаю?

Это не должно стать проблемой.

Даже если мне придется продолжать делать это втайне.

Глава 15

Я просыпаюсь, погребенная под горой одеял. Зевая, откидываю одеяла и щурюсь от утреннего солнца. Я смотрю на стул в своей комнате, но Влад в нем больше не сидит. Смутно помню, как он отнес меня в постель после того, как я заснула.

Все болит.