Полная женщина чуть старше сорока, лицо которой обычно не выражало ничего, кроме хронической усталости, сегодня выглядела заметно обеспокоенной. Правда, как мне казалось, беспокоилась она вовсе не о бумагах, а о чём-то абсолютно не связанном с работой. Ей трудно было сконцентрироваться на нашем вопросе – она будто бы вообще с трудом припоминала, кто я такой и зачем в очередной раз к ним нагрянул. Тяжело вздохнув, она посмотрела на меня затравленно и спросила:

– Вы не против, если я ещё раз пробегусь глазами по основным пунктам договора, чтобы убедиться, всё ли там верно?

– Да, пожалуйста, – спокойно ответил я, облокачиваясь на спинку кресла. – Сколько вам угодно. Мы не ограничены во времени.

Ксения Альбертовна принялась читать текст. Её руки немного подрагивали, дыхание было частым и сбивчивым, а аура активно меняла цвета с серо-зелёного до тёмно-красного и обратно. Не нужно было быть Гуру, чтобы понять: её мысли метались точно так же. Она изо всех сил пыталась себя успокоить, но волнения вновь возвращались, раскрашивая её энергетику свежими буро-кровавыми пятнами.

«О господи, как же это страшно, как страшно!» – вдруг тихо, но отчётливо прозвучало в комнате. Я присмотрелся к лицу женщины. Нет, поджатые губы не шевелились, они были полностью неподвижными. Пришлось признать: «сканируя» её, я в конец обнаглел и залез к ней в голову.

Перегнувшись через стол, я заглянул в документ. Мне стало искренне интересно, что такого страшного она в нём нашла, поскольку я был более чем уверен – там всё составлено верно, ошибок я допустить не мог.

– Если у вас возникнут вопросы по условиям договора, – вежливо произнёс я, – смело задавайте, и я вам всё разъясню.

– Что?.. – от звука моего голоса женщина встрепенулась, будто бы очнувшись. – А, да, Максим Олегович, спасибо.

Её взгляд снова упал на бумаги, однако на этот раз она даже не пыталась читать – просто делала вид, остановившись глазами на одной точке. Я понимал, что она поступает так не со зла, и мне хотелось как-то помочь ей, но как именно – я не знал. И тогда я решился на отчаянный эксперимент.

Затаив дыхание, я полностью погрузился в её ауру. Вошёл туда как в бурлящую, стремительно бегущую куда-то реку и позволил ей себя унести. Подхваченный течением, я проследовал её жизненным путём – от самого рождения до вчерашнего вечера, который оказался особенно богатым на переживания. Оказывается, вчера ей назначили дату важной операции, которой она боялась и на которую всё никак не могла решиться. И, на мой взгляд, правильно делала.

Очутившись вместе с ней в её настоящем, я вынужденно остановился. Русло реки здесь раздваивалось, и дальше потоки вели к двум совершенно разным вариантам развития событий. Ксения Альбертовна не могла решить, какой дорогой идти – именно это её сейчас так тревожило, а вовсе не какая-то рабочая сделка. Точнее, душа и сердце, конечно, прекрасно знали, куда следует двигаться, но окружающие сбивали женщину с пути своими неуместными советами. Растерянная, она собиралась отклониться от единственно верного курса.

Сделав неподдающееся описанию усилие над собой, я расщепил своё сознание надвое и отправил его сразу в обе версии будущего, чтобы проверить, всё ли почувствовал правильно. Её дальнейшая судьба, менее чем за секунду развернувшаяся перед моим взором, так сильно меня впечатлила, что я не смог сдержать слов:

– Не надо этого делать! – воскликнул я, нарушая тишину. – Вы совершаете огромную ошибку!

– Вы… – она не поверила своим ушам, – Максим Олегович, я не ослышалась? Вы меня сейчас отговариваете от заключения договора?!

– Да я не про договор. Не делайте аборт. А с договором всё нормально.

Она вздрогнула, отодвинулась к стене и удивлённо посмотрела на меня. Бумаги выпали из её неподвижно зависших над столом рук:

– Что вы сказали?!

Моя интуиция услужливо намекнула мне, что здесь следует остановиться и больше ничего не уточнять, иначе я рисковал остаться без её подписей. Однако контракт на несколько сотен миллионов сейчас казался мне гораздо менее важным, чем события, через которые я только что прошёл вместе с ней.

– С вашим ребёнком всё будет в порядке, – я просто не мог её не успокоить. – Это мальчишка, и он полностью здоров. А анализ на синдром Дауна врёт.

– Откуда вы знаете про…

– Тот мужчина, – беспощадно продолжал я, – к вам не вернётся, потому что у него другая семья, и там тоже есть дети. Но сын будет для вас надёжной опорой до конца жизни и в итоге займёт ваше место в компании. Благодаря ему, всё, что вы сейчас создаёте, не пропадёт и будет приумножено. Поэтому не слушайте никого. Не обрывайте его судьбу так рано.

Её глаза округлились, зрачки к концу моего короткого монолога напоминали по размеру пятирублёвые монеты. Вскочив на ноги, Ксения Альбертовна наспех оправила задравшийся пиджак, извинилась передо мной и, сказав, что не готова сегодня что-либо подписывать, не оглядываясь выбежала за дверь.

Взяв со стола любезно приготовленную для меня пол-литровую бутылку воды, я сделал несколько глотков. Мои губы несмело улыбнулись. Роковое распутье осталось позади: вильнув в нужную сторону, река её жизни резво потекла дальше. Так же резво, как текли по её раскрасневшимся щекам дорожки крупных слёз…

– Серов! Где тебя так долго носило?!

«Да что же это такое», – подумал я. Одна только интонация голоса новоиспечённого начальника отдела дала мне понять, что взбучки не избежать. Наверное, это какой-то синдром Анатолия, которым неизбежно заболевают те, кто занимает его место.

– Руслан… – примирительно начал я, но он меня перебил:

– Ты как со мной разговариваешь?! К высшему руководству принято обращаться по отчеству!

Слышать это мне было странно, потому что на протяжении всех лет нашей совместной работы в компании мы называли друг друга просто по имени, и в общем-то разница в возрасте между нами была всего полгода. Тем более что это он был младше, а не я.

Сейчас же он говорил со мной с открытым пренебрежением, а ведь я ещё даже не успел рассказать ему последних неутешительных новостей. Больше всего мне хотелось остаться одному, никому ничего не объясняя, но я собрал свою волю в кулак и честно признался:

– Руслан Маратович, мне очень жаль. Сегодняшняя сделка не состоялась. И, похоже, она откладывается до конца года.

– Абзац! – незамедлительно выругался Рус, бледнея. – Катастрофа! Коршун меня прибьёт!..

– Не прибьёт, я сам с ним поговорю.

– Как ты вообще умудрился её сорвать?! – не слушая меня, частил он. – Что ты ей такого наговорил про объекты?!

– Абсолютно ничего. Ксения Альбертовна просто перенервничала по личным причинам. Сегодня она не могла думать о работе, уверяю тебя… эээ, то есть, вас. У неё были совсем другие переживания. По факту от сделки она не отказалась, но всё равно у нас в ближайшее время ничего не получится. Понимаете, Руслан Маратович… Загвоздка в том, что Ксения Альбертовна сейчас находится в положении и…