Веселая гудящая толпа девчонок заполонила мой номер. Бутерброды, шампанское, вино, фрукты вскладчину – что еще надо счастливому студенту? Сознание того, что ты перешел Рубикон, взял очередной рубеж, иногда пьянит почище, чем какая-то бутыль вина или шампанского. Народ уходить категорически не хотел.

– Ну, ты чего, Алена?

– Не обижай нас, что ты как не родная?

– Поступили же!

– Кайф!

– Давай за нас, за наше студенческое братство!

– Алена, не выделывайся, расселась тут в люксе и знаться с нами не хочет.

В общем, выпроводила я их только через три с половиной часа. Закрыв за последним из посетителей дверь, я с опаской выглянула на балкон.

– Альберт Геннадьевич, как вы тут?

– Да вот, сижу, – ответил потухшим голосом тот. – Видел, как мою машину угоняли. Подошел какой-то бугай, сел за руль и уехал. А я сижу. Что я мог? Пойду сейчас в милицию, напишу заявление. – Он с трудом размял затекшие от неудобной позы ноги и, кряхтя, отправился к выходу.

– Поздравляю вас, Алена, с поступлением в наш институт, – скорбно глядя на меня повлажневшими грустными глазами, сказал на прощание.

– Вы позвоните мне, как там, в общем, с машиной, – пряча глаза, виновато попросила я.

– Конечно, – кивнул преподаватель и закрыл за собой дверь.

Через несколько часов он позвонил мне в номер и уже повеселевшим голосом сказал, что машина нашлась. Выяснилось, что она стояла в неположенном месте перед гостиницей и милиция отогнала ее на стоянку. Только и всего. Я очень обрадовалась, потому что страшно переживала из-за этой нелепой ситуации, а оказалось, как ни крути, наша милиция нас бережет, в какой бы форме это ни выражалось. Только в аэропорт я предпочла ехать своим ходом, а не на «воронке». Черт с ними, с колготками.

В этот дом мы переехали совершенно случайно. Когда меня в очередной раз обуяла страсть к перемене мест, мы с мужем бросились лихорадочно развешивать объявления об обмене жилплощади и после долгих мытарств случайно поменялись на квартиру в самом центре, в элитном месте, где жили генералы, заслуженные артисты и другие известные люди. Хозяйка квартиры страшно боялась того, что после смерти мужа из ее квартиры сделают коммуналку, поэтому без долгих раздумий поменяла свою роскошную двухкомнатную квартиру на нашу, тоже двухкомнатную, но маленькую и со смежными комнатами на окраине. Так мы и оказались соседями с паном и пани Ги… Ганевскими. Не буду раскрывать их псевдоним, ведь раньше, когда этот телевизионный кабачок постоянно мелькал на всех еще черно-белых телевизорах, это имя было очень популярным. Пани была странной женщиной, иногда у нее появлялись какие-то идеи, которые надо было во что бы то ни стало реализовать, и тогда она прикладывала к этому невероятные усилия. Кроме того, дама страшно любила поболтать, причем говорила в основном она, от собеседника не требовалось даже иногда поддакивать – так бывала увлечена Инесса Викторовна своими монологами. Носить же она предпочитала длинные хламиды наподобие индийских сари, цветастые и многослойные. Запястья рук окованы множеством чеканных серебряных браслетов, а пальцы унизаны разнообразными перстнями с большими драгоценными и полудрагоценными камнями. Я старалась не слишком часто попадаться ей на глаза, потому что монологи этой дамы могли затянуться надолго. Критерий времени совершенно не волновал милейшую женщину, думаю, что она с трудом в нем ориентировалась.

В тот день я сидела и пыталась готовиться к экзаменам в институт, маячившим не за горами. К тому же вот-вот должна была объявиться моя преподавательница из Уфы, ехавшая через Москву проездом в другой город, – я обещала приютить ее на пару дней. Так получилось, что я поступила учиться в музыкальный институт в Уфе. Не пройдя по конкурсу в Гнесинское училище, я решила не ждать еще год, а поступить хоть куда, чтобы потом перевестись на второй курс уже в своем городе. Приготовив обед, сделав уборку в квартире, я, совершенно уставшая, села за учебники и попыталась сосредоточиться. И только стала вникать в материал, как раздался звонок в дверь. Я тут же побежала открывать, понимая, что это моя преподавательница Клара Марковна. Но за дверью стояла соседка – пани Ганевская.

– Здравствуйте, Аленушка! – чопорно произнесла она.

– Здравствуйте, Инесса Викторовна, – ответила я. – Проходите.

– Я ненадолго, милочка, всего на пару минут, – сказала та и вольготно расположилась в моем любимом кресле.

– Хотите чаю?

– Пожалуй, нет, благодарю вас. Я только-только выпила пару чашечек с нашей очаровательной соседкой Мариной Микулишной. Мне, пожалуй, хватит. Вы знаете, какие дивные пирожки и ватрушки она печет? Ее муж, генерал Выздохов, всегда говорил, что не прогадал, женившись на ней, потому что она замечательно готовит. Хотя при этом он весьма недвусмысленно поглядывал на меня, но это строго между нами, дорогая!

– Да-да, конечно. А я тут к экзаменам готовлюсь. Сессия скоро начнется.

– Да, разумеется, милочка, я вас не задержу. Я к вам по делу. Мне очень приглянулся ваш дивный журнальный столик, я бы хотела его купить. У моей старшей дочери скоро день рождения, и он потрясающе вписывается в интерьер ее квартиры. Знаете, там такие вишневые гардины и золотистая лепнина на потолке, думаю, это то, что надо. К тому же на их плюшевом диване почти такие же цветы, как и рисунок на вашем столике. Просто удивительно!

– Извините, Инесса Викторовна, но этот столик не продается. Он мне самой очень нравится.

– Как жаль, милочка, право, жаль. Он бы так чудесно нам подошел. Если надумаете, пожалуйста, сообщите мне.

– Конечно, если надумаю, то вы первая об этом узнаете.

– До свидания, милочка.

– До свидания, Инесса Викторовна.

Я с облегчением закрыла дверь за своей соседкой и поплелась обратно к учебникам. Через пять минут, когда я уже начала слегка понимать, о каком предмете говорится в учебнике, кажется, это была «История КПСС», раздался звонок в дверь. Открыв ее, я опять обнаружила Инессу Викторовну, которая на этот раз держала в руках тяжелый длинный сверток.

– Ладно, милочка, вы меня уговорили. Я поменяюсь с вами. Ваш столик на мой чудесный, потрясающий ковер.

– Но мне не нужен ковер!

– Вы даже не посмотрели на него! – Она с торжеством развернула передо мной старый выцветший и кое-где сильно потертый дешевый коврик советского производства. – Это же ручная работа! Такой вы не приобретете даже в «Березке»!

– Совершенно очаровательный коврик, Инесса Викторовна. Я в таком восторге, что даже не знаю, что и сказать, – ответила я и, потеряв терпение, вынесла свой журнальный столик. – Вот возьмите, я с радостью поменяюсь с вами на столь ценную и раритетную вещь!

Инесса Викторовна подозрительно на меня посмотрела, бросила взгляд на коврик, подхватила столик под мышку и ушла, царственно кивнув головой. Не успела я дойти до учебников, как снова позвонили в дверь. Я поплелась обратно.