Лёгким кивком своего округлого подбородка мальчик указал вверх. Проследив за его взглядом, девочки увидели окно, которое нельзя было заметить с главной улицы. Оно было слегка приоткрыто.

– Полагаю, это может сработать, – пробормотала Сена. Нэт забрался к ней на плечи, пока Клэр следила за тем, чтобы их никто не увидел. Улицы к этому моменту были практически совершенно пусты, за исключением время от времени проплывавших мимо компаний старшеклассников, которые говорили громко, словно желая доказать, что не боятся гулять ночью. Но Клэр, которую научили обращать внимание на детали при создании портрета, заметила, что часто самыми громкими школьниками были те, чьи глаза задерживались на тенях дольше всего. Какая-то фигура с надвинутым на лоб капюшоном пронеслась мимо, когда распахнулись двери таверны неподалёку. Очередная группа подмастерьев высыпала в ночь. Они смеялись и кричали, разыгрывая друг друга. Один из них с задорным видом украл щипцы своего друга, в то время как другая дёрнула накидку подруги и случайно расстегнула крючок. Накидка соскользнула на землю. Это движение испугало лошадь, и она встала на дыбы, из-за чего с лица наездника спал капюшон. Клэр мельком увидела светлые волосы и большие уши… Девочка заморгала. Терний? Её ноги невольно сделали шаг в сторону от стены, когда она попыталась рассмотреть наездника получше, но он уже натянул капюшон обратно на голову и погнал лошадь рысью, увеличивая расстояние между собой и шумными подмастерьями. Тряхнув головой, Клэр отчитала себя. Она позволила волнению взять над собой верх.

– Нэт внутри! – крикнула ей Сена шёпотом. – Залезай!

Проникнув в литейную, Клэр почувствовала себя так, словно очутилась внутри зеркала (или зеркала в зеркале). Куда бы она ни смотрела, девочка с растрёпанной косой и широко распахнутыми потерянными глазами изумлённо глядела на неё в ответ в нескончаемых рядах гладких колоколов, доспехов и пряжек.

– Мастерская расположена в задней части кузницы, – прошептала ковательница, и они направились туда, стараясь не задеть опасно балансировавшие серебряные подносы и горы серебряных ваз. Обладавшие причудливой формой груды напомнили Клэр коралловые рифы, которые можно увидеть на дне моря.

Клац!

Клэр подпрыгнула. Оглянувшись, она увидела, как Сена закрывает дверцу шкафа-витрины:

– Что ты делаешь? – спросила девочка.

Ковательница подошла к следующему шкафу и открыла его дверцу:

– Ищу нужный мне инструмент.

– Все инструменты здесь, – сказал Нэт, жестом показывая в заднюю часть мастерской. Огромный горн, похожий на тот, что Клэр видела в классе, посмотрел на них в ответ, холодный и чёрный. Инструменты кователей – молотки, размером с окорок, клещи с ручками, похожими на ноги аиста, и гвозди, длинные, как предплечья Клэр, – все висели на стене рядом с ним.

– Но не тот, который я ищу, – сообщила Сена. Её голова скрылась в следующем шкафу.

– На что он похож? – спросила Клэр, которой не терпелось приступить к сотворению чуда. – Вдруг мы поможем тебе его найти.

Сена высунула голову:

– Прекрати на меня давить!

Клэр отступила, испугавшись гнева в её голосе.

– Сена, – произнёс Нэт успокаивающе. – Клэр просто пыталась помочь.

– Мне не нужна помощь, – ковательница захлопнула дверцу шкафа. – Я справлюсь со всем сама! – И она потерялась из виду среди груд серебра.

Клэр посмотрела на Нэта. Мальчик пробежал рукой по своим волосам:

– Я знаю, для неё это непросто, – пробормотал он. – Но она ведёт себя нелепо.

– Что для неё непросто?

Достав свой маримо из кармана, земледелец похлопал по нему. Мох замерцал.

– Видеть всех этих детей-кователей… Видеть, как другие осваивают мастерство, которое ей осваивать запрещено… Должно быть, это для неё непросто.

Клэр дотронулась до лежавшего в её кармане карандаша. Она не обладала чудесными способностями, но, если бы кто-нибудь сказал, что ей нельзя заниматься рисованием, она была бы несчастна. Мгла сгустилась над ней, и девочка огляделась по сторонам, ища способ её прогнать.

– Я могу развести огонь, – предложила она. – Папа очень часто брал нас с Софи в походы прежде.

– Прежде чем что? – уточнил Нэт.

– Прежде чем Софи заболела.

– Я не знал, что Софи больна.

– Ну, – быстро уточнила Клэр. – Сейчас-то она здорова. Но раньше болела.

Нэт наклонил голову:

– Знаешь, единороги не только усиливали чудеса гильдий, но и могли излечить любую болезнь прикосновением своего рога. И пара-тройка людей утверждают, что они даже обладали способностью обращать смерть вспять. Историк Эрик Говорливый считал, что отсюда пошёл слух про бессмертие, которое можно получить, убив единорога. Некоторые говорят, единорожьи артефакты, такие как, например, арфа, обладают той же силой.

– Софи теперь здорова, – поспешила заверить его Клэр. – Врачи не знали, в чём была причина её болезни, но ей уже лучше.

– Вот и хорошо, – ответил Нэт. – Я рад, что лекарям удалось ей помочь. У них не всегда это получается. – Боль утраты придала его словам горестный оттенок, словно желтизна, медленно окрашивающая листву осенью.

– О ком ты думаешь? – тихо спросила его Клэр.

Нэт криво улыбнулся:

– Семь лет назад на моих родителей напали призраки. Противопризрачный караул нашёл их прежде, чем чудовища успели их добить, но родители пострадали так сильно, что их нельзя было излечить чудесами. Мама умерла на следующий день, а папа протянул ещё несколько недель, после чего окончательно сдался.

– Должно быть, ты по ним скучаешь, – сочувственно произнесла Клэр.

Нэт пожал плечами – не так, как если бы отмахивался от своей боли, а точно так же, как поправил бы лямку рюкзака, чтобы ему было удобно.

– Когда я думаю о папе, я вроде как вспоминаю его шершавую, словно кора, бороду. Мама – просто аромат жасмина. Дедушка Фрэнсис рассказывает мне истории из детства папы, но я почти совсем ничего не знаю о маме и её родственниках. Всё, что у меня осталось от неё, – маримо. – Нэт погладил пушистый мох мизинцем, и свет стал ярче. – Они распространены на Островах утренней зари, но редко встречаются в Ардене. Я рад, что её свет ведёт меня, даже несмотря на то, что её нет рядом.

Клэр похлопала его по плечу. Мальчик ей улыбнулся, но грусть продолжала витать в воздухе, пока они закладывали в топку дрова. Вот уже пламя занялось и разгорелось. В новом освещении Клэр увидела, как Нэт нашёптывал что-то над огнём.

– Что ты говоришь?

Мальчик встал, потягиваясь:

– Слова благодарности. Так у земледельцев принято выражать признательность дереву, которое горит для нашего комфорта. Наши чудеса слегка отличаются от чудес других гильдий. Если спросить ковательницу, она скажет, что металл – это не просто бездушный материал, а самоцветчик то же самое скажет про камень. Но они живые не в том же смысле, что растения. – Он нахмурился: – К слову, о кователях, нам, наверное, не помешает проведать Сену.