Но сейчас она не стала размышлять об этом. Ее слишком захватило увлекательное занятие — Буря всерьез собралась хорошенько намочить весь этот мир. Вода, падающая на землю слезами, приносила ей чистую, простую радость. Такое же счастье, как впервые в жизни оказаться под дождем. В каком-то смысле она и впрямь раз за разом переживала одно и то же. Не имело значения, что мир, на который изливалась ее благодать, изменился, не важно, бродят по нему люди или летают драконы, — главное, там снова мокро, мокро, мокро! Ее смех обрушился вниз, омывая блестящие стены и башни замка, поддразнивая Дракона, который спал так близко, но не мог даже почуять ее присутствия и никогда не узнает о маленькой шутке и издевательском хохоте.

Потом останутся миллионы маленьких образов, которые дождевые капли собрали для нее, скользя по оконным стеклам…

Архимаг мерил шагами Зал Окон, опустив голову под весом трех рогов, которые никогда еще не казались ему такими тяжелыми и неудобными, как сейчас. Он то и дело заглядывал через плечо то одного, то другого наблюдателя, вчитываясь в бесполезные каракули. Слова By по-прежнему грохотали в его сознании — «Ложь, Авридис», — пока он наблюдал за Окнами, желая узнать, что они покажут ему сейчас.

За Концом Света нет ровным счетом ничего. Нет ни чудес, ни загадок, которые они с таким рвением показывали ему раньше.

В Окнах появлялись изображения мужчин, сражающихся с кем-то в темноте, катапульт, мечущих снаряды в стены Фейфена, людей, которых вытаскивают из домов за пределами городских стен, его солдат, решивших позабавиться с женщинами врага. Город падет к утру. Тситх будет принадлежать ему к концу этой недели. Остальные — через месяц. В обычное время зрелище победы над врагом доставило бы Архимагу удовольствие.

— Кто-нибудь из вас видел девушку? — спросил он, заранее зная, что надеяться глупо и бесполезно. В ряду сидящих перед Окнами людей в серых балахонах каждый повернулся к нему с одинаково пустым и безразличным выражением на лице.

— Вы видели девушку? — грозно повторил Архимаг. — Отвечайте. Все по очереди.

— Я не видел, Архимаг.

— Я не видел, Архимаг.

Несколько десятков абсолютно одинаковых ответов — и головы вновь повернулись к экранам.

Гнев занавесью алого пламени окутал его сознание. Потоки воздуха, окружавшие Архимага, покорно ответили на прикосновение. Он сжал посох дрожащими пальцами, а затем проткнул острым кончиком шею сидящего ближе всех к нему Наблюдателя. Недоуменное ворчание, судороги — и покорный, лишенный собственного разума раб падает на пол и умирает. Двое сидевших по обе стороны от него, не дожидаясь приказа, тут же поднялись, подхватили и потащили тело прочь, а еще один сноровисто схватил швабру, подтирая оставшуюся на полу красную дорожку.

Архимаг подождал, пока подотрут кровь, укоряя себя за утрату самообладания, а затем вновь принялся мерить зал шагами.

Всплыл голос Азиель: «Архи, ты ведь знаешь, кто это сделал! Но… что там, по другую сторону? Там тоже есть люди?»

Он подошел к обычному окну и посмотрел сквозь пелену дождя на вход в Иномирье, расположенный в высокой, огороженной с двух сторон долине, скрытой во тьме. Очертания ее были так хорошо знакомы ему, что он как будто видел стену даже сейчас, за занавесью капель. На протяжении долгого времени колдун смотрел вниз, гадая, не придется ли однажды жителям этого мира бежать туда, как то место отнесется к магии, которой, сдавалось, там не было. Как они справятся с бесконечными ордами Мучителей, которые набросятся на их города, терзая жителей и ровняя стены с землей? И кстати, как там будет чувствовать себя полоумный бог, сорвавшийся с привязи? (Судя по всему, богов там тоже не было.)

В Окнах за его спиной солдаты, приученные презирать идеалы Доблести (и особенно те, которые касались ведения войны), ворвались в городские ворота и бросились по улицам, без разбору разя мечами мужчин, женщин и детей — не важно, пытались они сражаться, бежать или сдаться победителю — и топча их тела. Люди в серых балахонах бесстрастно описывали происходящее, глядя без всякого выражения на то, как яростный дождь смывает кровь с городских улиц.

Буря растянулась в воздухе, обрушивая упругие струи воды на спины солдат, колоннами движущихся по Великой Разделительной Дороге. Воины заполонили все тропы, устроенные людьми, которые ответвлялись от Дороги системой каналов, выложенных камнем. Они шли очень осторожно, эти армии, поскольку вокруг было множество непонятных, чуждых им созданий, освободившихся от своих подземных хозяев. К тому же приходилось опасаться мерзких тварей, в одну ночь опустошивших Эльвури и до сих пор считающих этот город своей собственностью. Буря прекрасно помнила, что, обрушив дождь на их покрытые шипами шкуры, вызвала неожиданное шевеление в стане тварей, которые до этого стояли неподвижно (и, как ей казалось, бесцельно), как статуи. Эти существа ей абсолютно не нравились.

Жадная река Печали, принимая в себя водные потоки, была готова выйти из берегов. Появились новые армии, люди открывали фляги, подставляя их небу, собирая драгоценные капли, не сказав ни слова благодарности, и двигались дальше убивать себе подобных. В Фейфене резня шла полным ходом. Очень многие из окруживших городские стены солдат собрались у главных ворот. За восточными полями, спрятавшись в траве, под покровом ночи в засаде ждали остальные, держа клинки наготове, чтобы поразить любого решившего бежать этим путем. Дороги были обманчиво пустыми, но жаждавшие крови ножи непременно найдут своих жертв. Некоторым, разумеется, будет позволено выжить в бойне, чтобы было кому рассказать о сокрушительной силе замка. Буря затопила поля, смывая кровь с травы и земли.

Она обрушилась на стекла хижины, где с пепельно-серым лицом сидела мэр, Лиха, напротив человека, одетого в традиционный цвет замка. Он был один, чисто выбрит и молод, его лицо выражало мрачное сочувствие.

— Те, кто сложил оружие, могут уйти через ворота, но они обязаны сию секунду освободить нашу землю. У них есть час, чтобы собрать своих близких и ценности. После этого… — Он красноречиво пожал плечами.

— И вы позволите им спокойно уйти, присоединившись к другим городам? — недоверчиво переспросила мэр.

— В данный момент меня не занимает этот вопрос.

Лиха возмущенно поднялась на ноги, вызывающе бросив что-то в ответ, однако Буря, утомившись этой драмой, оставила их.

Жалкие создания. Драконы тоже спорили иногда, но очень редко совершали подобные вещи с собственными сородичами.

Значит, на юг. А где Гора? Она хорошо умела скрываться, что было весьма удивительно, учитывая ее размеры. О чем она думает? Мысли скрыты, как всегда! Впрочем, какая разница? Буря растянулась по небу тончайшей полосой, и почти весь мир успел ощутить вкус проливаемой ею воды вплоть до самых южных районов, где Кошмар с большим трудом удерживал каменных гигантов, не давая им миновать Конец Света. Они почувствовали притяжение, заставлявшее облака следовать на юг, и теперь рвались перейти границу. Как легко пугаются молодые боги!