засовываю его целиком в рот и откусываю. Рот горит так, что у меня взрывается голова. Если это даже не настоящий острый перец, то на вкус – он самый. Стив смотрит с изумлением, как будто хочет сказать: «Да, дружище, я бы не стал такого делать, но дерзай». Я жую, потому что не хочу показаться грубым, хотя мне отчаянно хочется это выплюнуть. Я вообще не любитель острого, а это просто невыносимо остро. Наконец, видя мое отчаянье, Стив жестом показывает мне выплюнуть. Я отворачиваюсь и выплевываю к большому веселью его детей.

Рот еще горит, а меня уже приглашают на следующий урок собирательства. Цикады. Я точно не знаю, что такое цикады, но Стив говорит, чтобы я прислушался. Прислушался ко всем звукам вокруг. Я задираю голову и навостряю уши. Похоже на сверчков. Я осознаю, что слышал этот звук все время, и не только сейчас, а вообще в Новой Зеландии. Я игнорировал его, как белый шум, этот царапающий звук от миллиона трущихся друг о друга маленьких ножек этих насекомых. Цикады. Наше следующее блюдо в меню.

Стив и мы с детьми идем между деревьями его фруктового сада. Тетл и Дава протягивают руки и выхватывают жучков из листвы, а затем скидывают их всех в пластиковый контейнер. Как они их вообще видят? Я не вижу. Мне показывают одного. Он довольно большой, дюйм или два длиной, кружевные крылышки сложены за ярко-зеленым узорчатым тельцем, у него длинные задние лапки с колючими зазубринами. Я не мигая всматриваюсь в листву и ветви деревьев вокруг, и наконец мои глаза настраиваются на эту задачу, и я их вижу. Я хватаю одну, осторожно обхватываю ее ладонью. Она прелестна. И наверняка не хочет, чтобы ее съели. Лапки, похожие на паучьи, щекочут мне ладонь, кажется, она хочет закопаться в мою плоть. Похожие на паучьи! Я пытаюсь не выдать своего небольшого помешательства и с облегчением кладу добычу в контейнер.

«Их можно есть прямо с дерева», – улыбается Стив. (Нет уж, большое спасибо.) Тут же, как бы в доказательство слов отца, босоногая Дава снимает насекомое с ближайшего попавшегося ей листка и, держа за крылышки, целиком запихивает в рот. Она смотрит на меня с сияющей улыбкой, как будто сорвала с дерева шоколадку.

Они хотят, чтобы и я попробовал, но это выше моих сил. Только не сырую. Не живую. Нет, спасибо. Мы несем коробку от «Тапервера» на открытую кухню и кидаем всех собранных насекомых в горячее подсолнечное масло. Стив жарит их минуты две, потом добавляет щепотку соли и поливает медом. Предлагает мне попробовать. Я от природы брезглив, но, может, теперь это уже не так плохо? Беру уже мертвую, горячую, соленую, покрытую медом цикаду и смотрю на нее, держа двумя пальцами. Блин, ну попробуем. Не могу заставить себя сунуть ее в рот, но делаю это. Надо же, а она не мягкая и не отвратительная. На самом деле она вкусная, хрустящая и приятно пахнет. Как хорошие чипсы. Кто бы мог подумать!

В полдень Стив заявляет, что мы разобьем лагерь на ночь в зарослях. А что, сейчас мы не в зарослях? Оказывается, нет. Мы грузим рюкзаки и другие пожитки в его джип. Он говорит мне, что приметил большой участок дикого леса, где никто не ходит, даже сам хозяин этой земли, и он с ним уже договорился.

Мы около часа едем полями и проезжаем в ворота. Дороги здесь нет, никакой, даже грунтовой. Мы продвигаемся дальше, все глубже забираемся в глушь. А потом еще около часа идем по лесу пешком. Они знают, куда идут. Они здесь уже бывали. Лес такой густой, что деревья создают над головой свод, куда почти не проникает яркий солнечный свет. Мы идем вдоль высохшего ручья, и до нас начинают доноситься незнакомые мне звуки и запахи. Это нетронутая природа. Настоящая, дикая. Как бы эти удаленные и незапятнанные людьми заросли ни были прекрасны, меня охватывает беспокойство. Что-то с жужжанием проносится мимо меня, в подлеске слышится громкий шорох, и я напоминаю себе, что ничего опасного в Новой Зеландии нет. Кроме загадочного австралийского паука, конечно.

Надо доверять Стиву и его семье. Это совершенно не опасно. «Здесь ты будешь спать, Ройд», – Стив останавливается и указывает мне на большую кучу сухого папоротника. Сам я просто прошел бы мимо. На первый взгляд это просто куча бурого папоротника, засохшего и повалившегося под ветвями деревьев. Не понимаю, в чем смысл. Предполагается, что горка сухих растений заменит мне постель?

И как бы отвечая на мой невысказанный вопрос, дети кидаются вперед и снимают весь папоротник, открыв то, что можно было бы назвать дверью. Я думал, что это просто груда веток в птичьем помете, но они-то знали, как это открывается. Там есть своего рода заросший тоннель, достаточно большой, чтобы взрослый человек мог, хоть и с трудом, заползти внутрь. Импровизированный пол покрыт еще большим количеством сухого папоротника, видимо, он призван заменить постельное белье. И здесь я буду ночевать сегодня. Без вариантов.

Во-первых, я совершенно точно знаю (от Стива), что здесь много месяцев никого не было. Это их первый выезд в сие шикарное загородное владение этим летом, и больше здесь никого не бывает. А знаете, что это значит? Это значит, что любая маленькая тварь с шестью (или, что еще хуже, восьмью) ногами, которая мечтала о первоклассной недвижимости в этом районе, уже живет здесь, в этой замечательной затененной берлоге, и подстерегает меня. Без вариантов.

– А пауки там есть? – интересуюсь я как можно вежливее. Того, что я на самом деле хочу сейчас сказать, я произнести не могу. Не при детях.

– Не-а, не о чем беспокоиться, – улыбается Стив. Тетл и Дава забираются в эту адову дыру с фонариками, которые им дал папа, и осматривают ее.

– Нет, пауков нет, – щебечет кто-то из них, а затем, – хотя нет, один есть.

– Какой большой!

– Да, тут один большой паук.

Кошмар.

Они не утруждаются выбросить его или хотя бы вежливо попросить уйти. Спокойно исчезают, оставив его на прежнем месте.

Я стараюсь не думать об ужасной ночи, которая мне предстоит, и хорошо провести остаток вечера со Стивом и его семьей. Мы собираем хворост, и я снова успешно тренируюсь в добывании огня трением. Стив обменял на местной ферме немного своего меда на органическую говядину. Мы нанизываем кусочки мяса на заостренные на концах палочки и жарим на костре с овощами из сада Стива. Мясо просто великолепное, никогда