После этого визита на берег конвои шли дальше на север в надежде уклониться от встречи с британскими дозорами. Почти дойдя до Исландии, они сворачивали на юг в сторону Голуэя. Как только прибывшие суда избавились от доставленных грузов – по большей части, боеприпасов, – те поездом отправляли в Дублин, а пустые суда бросали якорь на рейде Голуэйской бухты. К исходу весны бухта почернела от кораблей, мирно стоявших на якоре в ожидании приказов; такого их множества здесь не видели ни разу.

Долго ждать приказов не пришлось. Последние распоряжения доставил сам крейсер ВМФ

США «Мститель», победитель сражения на Потомаке. Однажды утром он величественно вошел в гавань, чтобы причалить в порту Голуэя. Теперь «Мстителем» командовал закаленный в боях капитан Скофилд, поскольку постаревший командир Голдсборо наконец получил заслуженную отставку. Старший помощник тоже пришел новый – как ни странно, русский, граф Корженевский, ко всему еще и окончивший британскую Военноморскую академию. Первоначальные сомнения Скофилда по поводу этого странного назначения вскоре уступили место уважению, ибо граф оказался старательным и способным офицером.

Приказы, доставленные «Мстителем», тут же разослали на ожидающие корабли, а полковник сухопутных войск с вооруженной охраной отправился курьерским поездом в Дублин с приказами для генерала Мигера и генерала Ли.

Приготовления шли без суеты и спешки, с достоинством бесповоротной решимости. На рассвете 15 мая 1866 года корабли подняли якоря и один за другим вышли в открытое море. Миновали Аранские острова, двигаясь на северо-запад вдоль побережья Коннемара, затем свернули на север – их путь лежал в Северный пролив между Ирландией и Шотландией. Задолго до того, как они вошли в пролив близ Донегальской бухты, тучи дыма на горизонте выдали присутствие стоящих в ожидании американских броненосцев.

Такого огромного военного флота мир еще не видел даже во время недавнего вторжения в Ирландию. Ни один британский флот, как бы силен он ни был, не осмелился бы встать на пути этой могучей армады.

Впрочем, врага не было и в помине – маневр американского флота застал британцев врасплох.

Корабли шли на юг через Северный пролив, где их легко было заметить из Шотландии. Их и в самом деле обнаружили, когда они миновали Маллоф-Кинтир, и телеграмма из Кэмпбел-тауна стремительно понесла эту весть на юг. Но пока там успели хоть что-то предпринять, транспортные суда уже благополучно стояли в Дублинском порту и порту Дан-Лэри.

Броненосцы же остались в море, чтобы перехватывать все суда, у которых хватит опрометчивости приблизиться к побережью Ирландии. Пару-тройку решившихся на это быстренько отправили восвояси. Тем временем на берегу войска поднимались на борт ожидавших кораблей, а артиллерийские батареи направлялись на новые транспорты, построенные специально для надвигающегося вторжения, – корабли с железными корпусами, у причала открывающие огромные люки в бортах, из которых паровые цилиндры выдвигали стальные аппарели. К ним прилаживали дощатые мостки, чтобы лошади без труда смогли втащить в трюм орудия и лафеты. Кавалерия, как и конюхи с офицерскими конями, грузились тем же манером. С посадкой и погрузкой было покончено с наступлением сумерек вечером 19 мая.

Вскоре после полуночи 20 мая корабли заняли свои места в походных порядках и вышли в море.

Им предстояло пройти по прямой менее ста сорока миль через Ирландское море к берегам Британии. Рассвет застал их уже в Ливерпульской бухте, а первые боевые корабли уже шли на всех парах вверх по Мерси.

Нападение оказалось полнейшей неожиданностью для ошарашенных ливерпульцев. Грохот тяжелых орудий стал первым знаком того, что их страна снова вступила в войну. Каждая крепость, артиллерийская батарея и военный объект были тщательно нанесены на карты американцев. Разведка дала свои плоды. Каждому из броненосцев были указаны собственные специфические цели.

Солнце едва успело подняться над горизонтом, когда прогремели первые выстрелы.

Мощные фугасы разорвались на закрытых позициях, расшвыривая пушки, кладку и клочья человеческой плоти во все стороны от всесокрушающего огненного урагана, вздымаемого крупнокалиберными снарядами. Поддерживая раненую руку, одинокий кавалерист, пустив коня в галоп, пронесся по пустынным улицам к центральной телеграфной конторе и стучал в запертую дверь эфесом сабли, пока не взломал. Вскоре явился перепуганный телеграфист и прямо в ночной сорочке уселся за аппарат, чтобы передать в Лондон весть о вторжении.

Впервые за восемь веков с лишком в Британию вторгся враг. Волна возмущения – а за ним и ужаса – прокатилась по острову.

Варвары у порога!

***

Свой штаб генерал Шерман устроил в здании таможни города Корк – очаровательном особняке белого камня, возведенном на самой оконечности острова. Из высоких окон открывался прекрасный вид на реку Ли. Северный и южный рукава реки, голубые и безмятежные, смыкались прямо под окнами, чтобы влиться в Корк-Лох.

Но теперь их гладь покрывали разношерстные суда южных военно-морских сил вторжения.

Транспорты поближе, многие у причалов, а ниже по течению, в гавани, – броненосные крейсеры, да еще дозорные дальше к востоку, где воды реки вливаются в море. Вражеские корабли пробовали было сунуться в эту сторону, но их отогнали задолго до того, как они успели разглядеть хоть что-нибудь. Все передвижения судов старались держать в тайне, не считая неизбежной вероятности, что они будут замечены случайно. Американцы публично провозгласили, что защищают ирландский флот от покушений зарубежных держав, а протесты Британии по поводу вторжения в ее территориальные воды демонстративно игнорировали.

Войдя в комнату, генерал Грант поглядел на листок календаря с крупной надписью «20 МАЯ», после чего уселся за стол напротив генерала Шермана и задумчиво причесал пятерней свою густую бороду.

– Двадцатое мая. Дублин телеграфировал, как только отчалили последние корабли. Если не было никаких поломок в открытом море, город Ливерпуль подвергся нападению нынче утром.

– В оперативном приказе предусмотрен допустимый процент потерянных судов, – отозвался генерал Шерман. – Так что штурм прошел, как запланировано.

– Когда же нам станет что-нибудь известно?

– Не раньше чем через несколько часов. Только после падения всех оплотов и захвата поездов самое быстроходное судно доставит депешу в Дублин, и только после этого новости телеграфируют нам. – Шерман подбородком указал на распахнутую дверь комнаты через коридор напротив, где работали телеграфисты. Провода, гирляндами свисавшие с потолка, уходили в окно, связывая комнату с почтамтом и флотом.

– Ждать да догонять – хуже нет, – заметил Грант, выуживая черную сигару из нагрудного кармана, после чего чиркнул серной спичкой и закурил.

– Уж как водится, – согласился Шерман. – Но спокойствие – наш девиз. Не сомневаться можно лишь в одном: весть о нападении наверняка уже телеграфирована в Лондон. Несомненно, тотчас же будет отдан приказ о тотальной мобилизации. Дадим им хотя бы денек, чтобы сориентироваться в случившемся, а затем решить, что предпринимать.