каждое утро и вечер! Она погибла, а вы все предатели, не хотите даже сказать, что случилось.

– Подожди, – проговорил Гуров. – Постой, я из полиции, и я хочу помочь. Может быть, она жива, просто не пошла на работу и находится у кого-то в гостях.

– Нет! Нет! – выкрикнула дочка несчастной проводницы. – Она не могла уехать и бросить нас. Никогда бы она так не сделала, она самая лучшая мама на свете. Она не пьет! Не гуляет! Мама всегда только работает, чтобы нас прокормить.

– Я же не говорил ничего такого…

Но девочка даже не дослушала его, она пихнула оперативника к двери.

– Вы гадости про нее написали такие, что теперь над нами весь Туманный издевается. Что пьяница она, на работе пила и что вечно с рейса сбегала. Это все вранье!

– Да подожди же ты, не кричи, – попросил девочку Лев Иванович. – Я про твою маму слышал только хорошее. Кто про нее написал гадости?

– Кто, кто, на работе начальник поезда! Он придумал, что мама пьяница и прогульщица! А участковый по всему поселку разнес. Моя мама не такая! Вы все просто уроды! Ненавижу!

С грохотом захлопнулась перекошенная входная дверь. Гуров сделал шаг назад, спустился с крыльца, оглядывая скромное хозяйство вокруг. Да, дому нужен ремонт, все в тесном дворике кричит о бедности, но при этом окна чистые, дрова сложены в аккуратную поленницу, а площадку явно регулярно чистят от снега. Не похоже это на жилье пьяницы… Да и коллега на работе нахваливала Светлану, говорила, что та работала на две ставки, заботилась о детях. Но тогда зачем начальник Светланы опорочил ее и дал ей такую характеристику?

Пытаться дальше поговорить с озлобленной девочкой Лев не стал. Где находится мать, она не знает, да и искренне верит, что Светлана случайно погибла на месте взрыва во время работы. Но вот новая информация о том, что Роман Губин оболгал несчастную проводницу, его удивила и натолкнула на новую мысль.

В машине по пути к дому Маргариты Гуров пытался хоть немного сосредоточиться, выстроить новые факты в логическую цепочку, но от усталости веки сами закрывались в такт монотонному движению автомобиля. Солнце стремительно скатывалось за горизонт, и Кирпич все осторожнее вел машину, фары которой высвечивали узкую асфальтовую полосу, что кружилась среди лесных пятачков и белых громадин полей. Гуров сам не заметил, как задремал, поддавшись многодневной усталости.

Ему снился длинный тягучий сон, где мертвая Катерина Семенова тянула к нему распухшие пальцы. От холодного прикосновения Гуров открыл глаза и понял, что сидит в остывшей машине. Его напарник загнал автомобиль на парковку у дома Маргариты, а сам ушел ночевать в свою комнату в доме. От попытки Льва Ивановича открыть дверь машины завыла сигнализация, во дворе показалась темная фигура. Одним взмахом брелока Кирпич остановил протяжный вой.

– Ты почему меня не разбудил? – возмутился Гуров. – Закрыл в машине!

– У меня тут не гостиница. – Сонный Кирпич ежился от холода. – Приказ был сопровождать, а не на ночлег устраивать. Можешь кофе попить на кухне, чтобы не околел раньше времени, – заявил он и он лениво побрел к небольшой пристройке к дому.

Лев Иванович пошел следом, прекрасно понимая, почему так ироничен охранник. Он видел, что убийца Кати не найден, а значит, Маргарита сдержит свое обещание – закопает их с Дымовым в одной могиле. Остается последняя возможность спастись – дать условный сигнал для начала атаки группой спецназа. А сейчас он выпьет кофе, последний раз обдумает все известные ему факты, воссоздаст поминутно события в вагоне от момента исчезновения Ольги Дымовой до смерти Кати Семеновой.

– Эй! – Сиплый крик остановил их в двух шагах от входа.

Под ярким светом фонарей парадного крыльца стояла Маргарита Семенова. Все в том же голубом пеньюаре, взлохмаченная, лишенная лоска, с лицом старухи, но трезвая. В глазах у женщины была холодная пустота, казалось, что она растеряла остатки жизни, превратившись в ходячий труп.

– Этого в наручники, и поехали на завод!

Кирпич бросил злобный взгляд на Гурова – разбудил хозяйку и добавил работы.

– Подождите, но ведь еще не утро! – воскликнул Лев Иванович. – Маргарита, вы обещали, что у меня есть время до утра, чтобы найти убийцу.

– А ты дрыхнешь в машине! И никого не ищешь!

От удара бутылкой алкоголя по голове у Гурова потемнело перед глазами, в нос ударил резкий запах спиртного, а кожу на лице слева обожгло от россыпи осколков. Сзади его схватили жесткие пальцы охранника, а в запястья снова впились кольца наручников. Земля плыла под ногами, он с трудом дошел до машины и рухнул на пассажирское сиденье. Марго развалилась сзади, раздраженная, с перекошенным от гнева и душевной боли лицом. Но Лев Иванович, превозмогая боль, упрямо сказал:

– Мы договаривались, что я представлю информацию утром. У меня еще три часа до рассвета.

– Я решаю, когда здесь рассвет, понял?

– Мне нужно немного времени. Необходимо просто обдумать все факты и сложить их вместе.

– Заткнись! – грубо оборвала Гурова Марго. – Я устала ждать. Сдохнете вдвоем. Я выпущу вашу кровь в бассейн и сделаю воду живой. Живая вода, живая вода, она вернет мою девочку.

Женщина протяжно рассмеялась своей мысли и вдруг затихла, глядя пустыми глазами на мелькавшие потухшие фонари у дороги.

«На дороге больше нет машин, – вдруг понял Гуров. – Дорога пуста, нет большегрузов, отключено освещение, и завод не работает. Она остановила производство живой воды».

Черные силуэты вытянутых цехов завода неожиданно возникли перед машиной. Проходная тоже пустовала. Вокруг царила тишина, будто вымер не просто завод и поселок Туманный, а весь мир вокруг на сотни километров. Гуров осторожно крутил головой, пытаясь определить, где же группа захвата. Он должен придумать, как подать условный знак. Ему нужна вспышка света, иначе бойцы спецназа не увидят в кромешной темноте взмаха красной тканью.

Семенова вдруг уставилась на Льва:

– Чего башкой крутишь, а?

По затылку последовал новый удар, теперь чем-то холодным. Гуров резко развернулся, и в лоб ему уткнулось дуло пистолета, который держала в руках Маргарита.

– Послушайте. – Он пытался поймать момент, пока Семенова вновь не станет безумствовать. – Ваша дочь была в ночь перед взрывом в вагоне. Это может подтвердить ваш зять, он и организовал для нее работу проводницей.

Марго расхохоталась скрипучим каркающим смехом:

– Придурок, что ты несешь. У моей дочери все было! Все! Ей не нужно было работать.

– Ваш зять признался, что взял Катю на одну ночь на работу в вагон взамен настоящей проводницы. Саша, подтверди, ты же тоже слышал, как он признался.

Кирпич молча кивнул. Марго перевела взгляд с него на Гурова, на лице у нее проступило недоуменное выражение, а в глазах плескалась злость.

– И зачем этот старый кобель такое устроил? – Голос ее звучал глухо, Лев Иванович видел, что Семенова в одном шаге от приступа бешенства.

– Хотел угодить Кате, она попросила устроить ее на работу, чтобы она сама смогла заработать деньги.

Но Марго взвизгнула:

– Эти копейки! Ради этих копеек моя девочка должна была возиться в дерьме! – Рывком она вышла из машины и грохнула пистолетом по крыше машины. – Чего расселся, тащи его внутрь. Потом дуй домой, привези этого урода сюда.

Она приставила пистолет к голове Гурова, пнула в лодыжку, направляя его в сторону цеха, где находился несчастный Дымов. Они двинулись к тяжелой двери, по пути Лев Иванович продолжал говорить:

– Олег Дмитриевич со своей женой Ольгой сели в вагон двое суток назад. Проводницей в том вагоне была Катя, ваша дочь. Почти сразу Дымов и его жена почувствовали себя плохо, они пили только чай в вагоне. И я думаю, что в нем было снотворное или наркотик. Ольга Дымова в бессознательном состоянии смогла открыть дверь выхода и выпала на перрон, когда состав стоял на сортировочной станции. И это было первой ошибкой, которая произошла вне задуманного сценария. Преступник продумал каждую мелочь, выбрал из всех пассажиров именно Дымова, который знал, как все устроено в вагоне и системе железных дорог. Вырубил его, подложил в купе гроб со взрывчаткой, забрал телефон и собирался отправить с него требование о выкупе. Пенсионер