«Чушь какая-то, – пронеслось у Нади. – Это что ж: если колдунье мой волос в руки попадет или моя вещь какая-то – она и меня убить сможет?!»

– Тебя – не смогу, – произнесла старуха.

– Вы о чем? – удивилась Надя.

– Убить тебя не смогу, – покачала головой ведьма. – Ты хоть с виду и хлипкая, но у тебя энергетика сильная. От природы. А у Магды, сколько ни ставь она себе защит, аура вся пробита. Два сеанса всего и понадобилось, чтоб ее на тот свет отправить. Что с ней, кстати, случилось? Авария? Инфаркт?

– Да нет, – медленно произнесла Надя. – Зарезали ее. На работе. В собственном кабинете.

– Вот оно как... Значит, и правда: не я одна ей смерти желала... – задумчиво проговорила старуха. – Мое ведь колдовство еще опосредованно действует.

– Это что значит?

– Допустим, был у Магды враг. Ненавидел ее и погубить хотел, да никак не решался. И, не подключись к делу я, так бы и ненавидел ее по-тихому. А с моей помощью – не утерпел. Сделал, что давно собирался.

– А вы не можете определить... ну, кто он, этот враг? – заинтересовалась Надежда.

– Ох, девонька, – вздохнула старуха. – Экстрасенсы преступников лишь в телевизоре ищут. Только не нашли пока еще ни одного...

– А знаете, – доверительно сказала Надя, – в убийстве Магды ведь Егора Егоровича подозревают. Видели его у нее на работе. За полчаса до ее смерти.

– Егорку-то? – задумалась старуха. – Нет, точно не он. Егорка себе зарок дал, еще давно: на женщину он руку больше никогда... Как бы та его ни разозлила. А когда сам для себя решаешь, да твердо – ничто уже не сдвинет.

– Кто же Магду в таком случае убил?.. – спросила Митрофанова.

– Кто угодно мог, – авторитетно заявила старуха. – Хоть подчиненный какой-нибудь, хоть родственник. Магда – она такая... жертва. Не сравнить с подружкой ее...

– С какой подружкой?

– Да с Антониной, – поморщилась колдунья. – Вот та – кремень. У нее силы, может, даже побольше, чем у меня. Сама кого хочешь изничтожит. А пожелает – так и вылечить сможет, даже самого безнадежного. Поле у нее абсолютно черное, самый сильный цвет.

– Вы про Антонину Матвеевну? – удивилась Надя.

– Про кого ж еще! – вздохнула старуха. – Виделась с ней однажды – врагу не пожелаю! Потом неделю свою ауру чистила...

– У нее? Такая сила?.. – недоверчиво произнесла Надя.

– А почему, ты думаешь, Крестовская с Люськой ее на порог пускали? – усмехнулась старуха. – Она ж умеет, чего ни один врач не может! Головную боль снимает за две секунды. Слабость в теле – как не бывало! С бессонницей справляется... Только бесовские силы у нее. Раз примешь ее помощь – потом расплачиваться приходится ох как дорого!

– Никогда бы не подумала... Она тихая, серенькая. Никакая, – покачала головой Надя.

– А ты у Егорки спроси, – хмыкнула старуха. – Года четыре назад Лидка-то вообще при смерти была. Какие врачи ее только не пользовали! И академиков он сюда возил, и даже профессоров иностранных! Но те только плечами пожимали: организм, мол, изношен, ничего не попишешь... А потом Магда эту свою подружку привела. Народная, сказала, целительница, пусть попробует, раз от знаменитостей все равно никакого толку нет. Что Тонька помочь сможет, никто и думать не думал! А Антонина раз с Крестовской посидела, два, какие-то травки ей принесла попить – и ожила старуха...

– Она, что ли, врач?

– А бог ведает, диплома никто у нее не спрашивал, – отмахнулась колдунья. – Но может она многое. Если б практику имела, всех бы нас за пояс заткнула...

«Интере-есно, – подумала Надя. – А работает в Доме искусств, на какой-то смешной должности. Чуть не техничкой... Что ж мне-то никто об ее талантах не рассказал?.. Хотя, может, и нет никаких талантов. Придумывает ведунья. Болтает, чего не знает».

– Все я знаю, – вновь перехватила ее мысль прорицательница. – Мне на человека один раз посмотреть достаточно – сразу его вижу. Всего. До дна.

– И меня видите? – усмехнулась Надежда.

– А что на тебя смотреть? – презрительно произнесла старушенция. – Ты вообще вся как на ладони. Никаких амбиций. Ждешь не дождешься, пока кто-нибудь тебя замуж возьмет. Борщи варить.

– Вот спасибо, обрадовали! – вспыхнула Митрофанова.

– И на работе тихоня тихоней, – добавила бабка. – Тебя и на переработки всегда суют, и с повышениями обходят, а ты и не шевелишься... И в эту историю, со смертью балерининой, влезла зря. Пострадаешь ни за что ни про что.

– Да с чего это я пострадаю?

– А потому что на таких, как ты, безответных, всегда всех собак и вешают, – припечатала колдунья.

«А вот это – правда», – мелькнуло у Нади.

Бабка же тяжело поднялась из-за стола, буркнула:

– Все, иди. Утомила ты меня. Разговоров на час, а прибытку никакого.

А когда Надя уже вышла из странной квартиры, Беликова крикнула ей вслед:

– И береги себя, милая. Аура у тебя хоть и сильная, а пуля – она что угодно пробьет.

* * *

Надя, выбравшись из логова колдуньи, чувствовала себя, будто ее оглушили. Сначала во дворе растерянно постояла – голова кружилась, перед глазами летали мушки. Потом выползла на Тверскую, побрела к метро... Вид у нее, похоже, был совсем никуда. По крайней мере, милиционеры поглядывали внимательно, а москвичи – с презрением, явно за ошалевшую от столичной суеты провинциалку принимали. Да она и чувствовала себя абсолютной песчинкой, безжалостно втянутой в вихрь огромного города. Все кругом куда-то мчатся, пешеходы ловко лавируют в толпе, машины сигналят, даже птицы и те – торопливы и деловиты. У каждого свои цели и совершенно определенные планы, пусть не на всю жизнь, но хотя бы на грядущие вечер и ночь. Только она неприкаянная... Ни единой связной мысли, сплошная усталость.

И тут вдруг в голове вспыхнуло: Родион! Верный, безответный пес!.. Она ведь сегодня его даже не выгуляла ни разу! С утра помчалась по Магдиному звонку в Дом искусств. И днем из квартиры сорвалась внезапно. А пес, тактичный или, скорее, ленивый, о себе даже не напомнил. А сейчас уже девять вечера! Это ж как несчастная собака мучается! Надя когда-то пыталась его приучить к лотку – на случай таких вот непредвиденных ситуаций, – но Родион сей вариант с негодованием отверг. Хоть и домашний совсем, но не настолько, чтоб делать свои дела в квартире... И сидит небось у двери. Скулит, но терпит. А ей отсюда, от Пушкинской, до дома минимум час.

Именно мелочи часто и способны вывести из стресса. Противная, давящая пелена сразу спала, мозг заработал в поисках наилучшего решения. Что предпринять? Мчаться со всех ног домой? Нет, хоть и жалко собаку, а возвращаться в квартиру по-прежнему страшно. Вдруг ее там Влад караулит? Куда разумнее будет побеспокоить соседку. Та, правда, ворчит, что гулять с Родей ей трудно, но ведь можно и пригрозить, что ей, Наде, тоже будет непросто бегать, когда гололед, за хлебом и работать на нее бесплатной медсестрой, делать уколы... Сегодня, извините, не время для реверансов.