Потому что я для себя уже все решил.

А значит, ей придется принять это мое решение.

Или уйти.

Как бы это не было больно для нас обоих…

…На следующее утро после дня рождения я уселся за ее компьютер, написал материал в газету, загрузил на си-ди элистинские фотографии, а потом отвез все это в редакцию и поехал к парням «разминаться» перед футболом.

Лида все поняла и не возражала.

Она, по ее словам, слишком долго прожила в Англии, чтобы понимать, что девушка против футбола возражать не должна ни в ком случае.

– Себе, – говорит, – дороже. У меня подружка, Сандра, из-за этого дела с бой-френдом рассталась, а у них уже к свадьбе все шло. Оба из хороших семей, красивые. Но когда она вопрос ребром поставила, что ему дороже, он долго мучился, но выбрал все-таки «Челси»…

Ну и правильно, думаю.

Я бы, наверное, – тоже «Спартак» выбрал.

При такой-то дурной постановке вопроса особенно.

Но говорить об этом Лиде, естественно, не стал…

А вот на футбол идти вместе со мной она наотрез отказалась.

– У каждого, – качает головой, – должна быть только его, исключительно его и никого больше, территория. И переться на эту территорию только потому, что ты любишь человека, который этой территорией владеет – праздное занятие. Так что, – иди, болей, пей пиво, дерись. Только береги себя, ты теперь не только себе самому нужен…

В общем, – поцеловал ее и поехал.

Правда, одним поцелуем, конечно, не обошлось. Но это, опять-таки, – наше с ней исключительно личное дело.

Наше.

Личное.

Отвалите…

…Другая фигня, что это «личное дело» у меня, похоже, просто на лбу было написано, когда я к парням в паб приехал.

И почему у счастливого человека всегда такие глупые и сложные щщи?

Надо бы как-нибудь потом разобраться…

…А играли мы безобразно и сгоняли очередную тусклую ничейку, 1:1. Судья, конечно, тот еще маргинал оказался, но и самим свои моменты надо тоже реализовывать.

Просто беда какая-то со «Спартаком» в этом году. Хотя какие-то проблески того, Романцевского, стиля, все-таки вроде как начали проявляться.

Может, еще все и наладится?

А с Питером нам уже следующую игру через неделю играть.

На выезде.

Правда, молодежным составом на Кубок Федерации, но – какая разница.

Выезд в Питер – это всегда праздник.

При любых обстоятельствах…

Лиду в Лондон я проводил утром двадцать пятого апреля, после чего полдня прослонялся по столице, совершенно не зная, куда себя деть и как стереть глупое и недоумевающее выражение со своего собственного лица.

То в жар, то в холод колбасило, причем по полной.

И вроде – вон оно, счастье, ехидное и взаимное, с постоянной легкой улыбкой на чуть полноватых губах и с нестерпимо зелеными, мерцающими таинственной глубиной глазами.

И – нет его, в Лондон улетело, а я тут остался.

Но вроде, – а какая разница, где она сейчас, здесь или в съемной квартире недалеко от Гайд-парка, если у нас все хорошо, если она меня любит, и мы по-любому очень и очень скоро встретимся?

Либо она ко мне прилетит, либо я сам не выдержу.

Забью болт на все дела, включая «золотой выезд», и улечу к ней, в столицу Соединенного Королевства.

Так, сходу, без стакана и не разберешься…

Даже Никитос, о страданиях ближнего своего по жизни не слишком-то сильно заморачивающийся, поинтересовался при случайной встрече, с чего бы это я на таких сложных щщах рассекаю.

А то и погода вроде нормальная, и пиво, которым мы угостились в палатке рядом с Патриаршими прудами, вкусное, а у меня на репе «то говно, то карамелька».

Я промолчал.

Все равно не поймет, а бить его, дурака, вроде как бы и не за что.

Перевел разговор на предстоящий выезд в Питер, он туда с моей прежней фирмой собрался.

С Мажоровыми бойцами.

Ну не со всеми, разумеется.

С молодежным составом.

По-любому, думаю, какой-нибудь околофутбол мутить будут, обмороки.

Пусть и игра полутоварищеская, и основа выезжать в этот раз туда совершенно не собирается. И так «бомжей» по всей первопрестольной погоняли перед прошлой игрой по полной маме, им, уродам этим питерским, – надолго запомнится.

Рассказывали потом, сволочи.

Хвастались.

Да так, что я чуть на слюну не изошел.

Как они, – бомжары эти поганые, – только, говорят, не шифровались, – все одно вычислили и отдуплили по полной программе.

И правильно, ибо – не фиг…

Мы – «Спартак», а вы – говно.

По-любому…

…Но эти-то волки – все одно найдут, где в Питере беспорядки устроить.

Поплясать, так сказать, слегонца на бомжатских косточках.

Жалко, что меня и близко не подпустят, потому как – так лидер решил.

Хотя, – что я жалуюсь-то?

Гарри же мне предоставлял возможность выбора, так?

Так.

И выбрал – я сам.

Значит, все вопросы – сюда, ко мне самому, к моей личной воле, к моему личному решению, к моей личной репутации.

И не фиг поскуливать…

…На Ленинградский вокзал отправлялись из культового «Подвала» Толика Герцына.

Степаша уговорил, они с Толяном – друзья, да и мы сильно не возражали.

Там, в «По», правильная публика собирается, и, хоть мы с ними почему-то не слишком часто по жизни пересекаемся, – абсолютно наша.

Прям, как Гарри сказал, – однояйцевые близнецы какие-то.

Надо будет туда, к ним, почаще понаведываться, благо – зовут.

А когда уважаемые люди зовут, – грех отказывать…

…Короче, в поезд садились уже под таким «шофе», что проводница поначалу в вагон пускать отказывалась.

А потом Али дал ей сто долларов, и она сразу подобрела.

Устроились в купе, достали Степашину сумку с провиантом, Мажор пробку скрутил у беленькой, и не успели мы выйти на перрон покурить, как поезд тронулся. Пришлось долбануть по второй, потом по третьей и идти курить в тамбур, где тоже было не скучно.

Один из полузнакомых парней из «Подвала», ехавших в соседнем купе, уже забил и пустил по кругу прямо в тамбуре косячок, и они вовсю спорили об эстетике Ницше, о «человекобоге и богочеловеке» и об «опошлении» Ницше «гением, блять, серости» Адольфом Гитлером.