— Ну и где может быть базовый район? — спросил Фёдор, глядя на трассу.

Я почесал в затылке, пытаясь припомнить расположение дорог на навигаторе.

— Пёс его знает, — ответил я. — Но на лыжах мы туда точно не дошамкаем… в разумный срок, в смысле.

— Надо вернуться обратно и ждать, — предложил Фёдор.

— Согласен, — ответил я.

И мы ждали почти до самого вечера. УАЗик сюда было не подогнать — он всё-таки не БМП и точно увяз бы в глубоком снегу. Поэтому сначала бегали греться по очереди.

Тем временем я осмотрел «двухсотых» противника. Раций у них я действительно не обнаружил, что было странно. Зато разжился ещё тремя «Глоками» с запасными магазинам и двумя диковинными MK17 SCAR. Магазинов для них правда было маловато — всего четыре, но жаловаться не приходилось.

Забирать оружие с трупов наших парней я благоразумно не стал. Если придёт поисковая команда — объясняться придётся долго. И не факт, что эти объяснения их устроят.

Когда горючка в УАЗике приблизилась к опасно низкой отметке, мы перешли на химические грелки. А когда и они иссякли — уже готовы были принять решение двигаться обратно, оставив на месте всё как есть. Всё равно всех не вывезем, надо будет согласовать выделение грузовика, чтобы перетащить всех погибших. Так или иначе придётся возвращаться.

И ровно в тот момент, когда я уже готов был начать движение, Фёдор поднял вверх руку, привлекая моё внимание.

И точно: откуда-то с северной стороны, из леса, долетал ритмичный шорох.

Я осторожно отъехал в сторону, скрывшись за ближайшим толстым стволом. Фёдор поступил так же.

Через некоторое время мы разглядели человеческую фигуру, бредущую через лес, то и дело проваливаясь в снег по пояс.

Человек был одет в толстый серый комбинезон. На груди и справа, на рукаве — незнакомые нашивки и шевроны. Разглядеть, что именно на них было изображено, мешало расстояние и начинающиеся сумерки.

Незнакомец в комбинезоне приблизился к одной из вражеских позиций. Внимательно осмотрел трупы, с которых я недавно снял оружие. Потом поднял голову и стал тревожно оглядываться. В его руке появился пистолет.

Фёдор вопросительно поглядел на меня, указывая взглядом на оружие.

Скорее всего, незнакомец — враг. На это слишком многое указывало: и комбез незнакомый, и поведение. Но стопроцентной уверенности у меня не было.

Сделав знак Фёдору — «прикрывай» — я крикнул: «Бросай оружие! Выходи с поднятыми руками!»

Незнакомец тут же распластался на земле. Пистолет из рук при этом не выпустил.

Я достал «Глок» — тот, из которого уже успел пострелять. Тщательно прицелился. Потом выстрелил, метя незнакомцу в руку, удерживающую оружие.

Грохот выстрела — крик боли. Попал удачно: не в саму руку, а в оружие, которое импульсом вырвало из ладони. Незнакомец, похоже, как минимум сломал палец.

«Выходи с поднятыми руками!» — повторил я, уже на английском.

Незнакомец, баюкая повреждённую руку, сначала поднялся на колени. Потом кое-как встал.

— Не убивайте! — крикнул он. — Я сдаюсь! Сдаюсь!

Довести пленника до УАЗика было тем ещё приключением. Он то и дело падал, проваливаясь в сугробы (как мне показалось, намеренно — прощупывал наше терпение). То начинал стонать, жалуясь на боль в повреждённой руке. То воды просил. То задавал разные глупые вопросы. И вообще — болтал без умолку.

Первым делом сообщил нам, что является вторым пилотом «тридцать девятого транспортного полка», а его самолёт был сбит во время «выполнения гуманитарного рейса в Казахстан». Врал, конечно. Гнал заранее заготовленную легенду.

— Ребят, а вы гражданские, да? Это хорошо, — продолжал нести пургу пленник. — Это здорово. Нам ведь делить, получается, нечего, да?

— Слушай, он реально утомлять начинает… что хоть вещает-то? — спросил Фёдор.

— Что мирный лётчик транспортной авиации, — ответил я.

— Звездит как дышит.

— Согласен.

— А вообще везёт нам на летчиков, да? — ухмыльнулся Фёдор.

Я сердито посмотрел на него. Тот поначалу не понял, почему. Пришлось объяснить:

— Этот хмырь вполне может русский знать, — пояснил я.

Спина пленника едва уловимо дёрнулась.

— Заткнись, — сказал я, обращаясь к нему на английском. — А то придётся язык отрезать.

Это помогло. Пленник молчал всю дорогу до посёлка. И правильно делал — потому что я уже знал, из чего ему сделать кляп.

Глава 24

Китай оккупировал часть Австралии. Но активные боевые действия продолжались всего пару дней — потом стороны договорились о перемирии. Китайская сторона требует с Австралии репарации, как с члена альянса AUCUS. Речь идёт не только о финансовом возмещении, но и о территориальном и продуктовом, а также о контроле над полезными ископаемыми. Обсуждаются детали будущего мирного договора.

ООН упразднена. Вместо неё на основе БРИКС создаётся новая площадка для международного общения.

Ряд наименее пострадавших штатов США во главе с Техасом объявили о создании Новой Конфедерации, после чего отказались подчиняться решениям остатков федерального правительства, возглавляемого недавно приведённой к присяге Камалой Харрис.

Постепенно к Новой Конфедерации присоединись территории вплоть до уцелевшей части Мичигана. Учредительные документы нового государственного образования категорически отрицают правопреемство по отношению к США. Порядок на территориях Конфедерации обеспечивают подразделения Народной Милиции, пресекающей акты мародёрства.

Федеральное правительство бывших США всё ещё контролирует часть военной инфраструктуры, включая уцелевшие подводные лодки и второстепенные базы за рубежом. Некоторые аналитики полагают, что, по крайней мере, часть этих сил может быть использована на собственной территории для попыток восстановления контроля над мятежными штатами. Другие же считают, что этот потенциал может быть использовать для захвата плацдармов и последующей повторной колонизации по крайней мере части Африки.

Ряд правительств африканских стран приветствовали ввод и усиление российского воинского контингента. По некоторым сообщениям, вместе с военными частями были развёрнуты в том числе тактические ядерные боеприпасы.

По неподтверждённой информации руководство Новой Конфедерации вступило в переговоры с правительством России. Содержание и формат переговоров остаются предметом спекуляций. Однако учитывая, что в учредительных документах Новой Конфедерации были отсылки к традиционным христианским ценностям, вероятно, речь идёт о помощи в уже фактически идущей гражданской войне.

Гидрологи говорят, что изменение параметров береговой линии бывших США, а также затопление части Великобритании существенно повлияют на Гольфстрим, однако пока не берутся делать предсказания о будущих погодных катаклизмах, ссылаясь на то, что для построения моделей требуется больше данных, добыть которые крайне сложно после радикального сокращения количества доступных спутников.

Самая сложная ситуация сохраняется на территориях бывшего Евросоюза. Массированное применение тактического ядерного оружия в первые часы конфликта с последующим уничтожением крупнейших промышленных и оборонных центров стратегическими ракетами привели к полному параличу государственного управления, на всех уровнях. В уцелевших посёлках и деревнях наступила анархия. Обострились межнациональные противоречия. Среди радиоактивных руин то и дело вспыхивали этнические конфликты за контроль над оставшимися ресурсами.

ОАЭ и Саудовская Аравия планировали направить на европейский континент гуманитарные миссии, но после предварительной разведки отложили принятие этого решения из-за неприменимо высокого уровня опасности для спасателей.

Турция официально вышла из НАТО и заблокировала применение ядерного оружия с базы в Инджерлике, для чего даже пришлось вступить в прямой конфликт с американскими военными, которые были задержаны и изолированы. Это спасло страну от ядерных ударов и позволило сохранить, практически, нетронутой гражданскую инфраструктуру.

Именно в Турцию направляются борта с гуманитарной помощью под эгидой БРИКС — туда, где развёрнуты лагеря для прибывающих с территории бывшего Евросоюза беженцев.

Всё это Пётр успел узнать, пользуясь моим радиоприёмником. Большинство новостей по-прежнему доходили из Австралии: то, что было ближе — вещало на арабском или китайском, которыми никто из нас, к сожалению, не владел. Наверняка значительная часть информации так или иначе искажалась — но выбирать не приходилось. Русскоязычные станции всё так же не работали.

— Получается, у нас по-прежнему есть правительство, — сказал я, чувствуя, что губы невольно растягиваются в улыбке.

— Похоже на то, — кивнул директор. — Только я бы не расслаблялся. На восстановление управления могут уйти месяцы. Слышали, что в Штатах произошло, да?

— Надо как-то на связь выходить, — сказал я.

— Да, кто бы мог подумать, что это может быть проблемой… — Пётр почесал в затылке.

— Я бы не стал спешить, — вставил Фёдор. — Не просто так наши молчат. Да и видали вон, что происходит? Не просто так