Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я слышу испуганный голос мамы:
– Что! Кто там?.. Воры!
– Где, где воры? – кричу я матери.
В доме переполох. Все прибегают. Зажигают лампу.
На полу лежит разбитая банка с цветами.
Мать успокаивает меня.
И я снова ложусь в постель, закрываюсь с головой одеялом.
У бабушки
Мы в гостях у бабушки. Сидим за столом. Подают обед.
Наша бабушка сидит рядом с дедушкой. Дедушка толстый, грузный. Он похож на льва. А бабушка похожа на львицу.
Лев и львица сидят за столом.
Я не отрываясь смотрю на бабушку. Это мамина мама. У нее седые волосы. И темное, удивительно красивое лицо. Мама сказала, что в молодости она была необыкновенная красавица.
Приносят миску с супом.
Это неинтересно. Это я вряд ли буду кушать.
Но вот приносят пирожки. Это еще ничего.
Сам дедушка разливает суп.
Подавая свою тарелку, я говорю дедушке:
– Мне только одну капельку.
Дедушка держит разливательную ложку над моей тарелкой. Одну каплю супа он капает в мою тарелку.
Я смущенно смотрю на эту каплю.
Все смеются.
Дедушка говорит:
– Он сам попросил одну каплю. Вот я и выполнил его просьбу.
Я не хотел супа, но почему-то мне обидно. Я почти плачу.
Бабушка говорит:
– Дедушка пошутил. Дай твою тарелку, я налью.
Я не даю свою тарелку и не дотрагиваюсь до пирожков.
Дедушка говорит моей маме:
– Это плохой ребенок. Он не понимает шуток.
Мама говорит мне:
– Ну, улыбнись же дедушке. Ответь ему что-нибудь.
Я сердито смотрю на дедушку. Тихо говорю ему:
– Я больше к вам никогда не приеду.
Я пришел к бабушке в гости, только когда дедушка умер. Это был неродной дедушка. И я не жалел, что он умер.
Мама плачет
Мама лежит на диване и плачет. Я подхожу к ней. Мама протягивает мне цветную открытку. На открытке какая-то красивая дама в боа и в шляпе. Мама спрашивает:
– Правда, я похожа на эту даму?
Желая утешить маму, я говорю:
– Да, немножко похожа.
Хотя я и не вижу особенного сходства.
Мама говорит:
– В таком случае пойди к папе, покажи ему эту открытку и скажи: «Папа, погляди, как похожа на нашу маму».
Угрюмо я спрашиваю:
– Для чего?
– Так нужно. Я не могу тебе объяснить, для чего. Ты слишком мал.
Я говорю:
– Нет, ты все-таки скажи. Так я не пойду.
Мама говорит:
– Ну как тебе объяснить… Папа посмотрит на эту открытку и скажет: «Ах, какая у нас интересная мама…» И будет относиться ко мне добрей…
Это объяснение не вносит ясности в мою голову. Наоборот, мне кажется, что папа увидит несходство и еще больше рассердится на маму.
С большой неохотой я иду в комнату, где работает папа.
Папа художник. Перед ним мольберт. Папа пишет портрет моей сестры Юли.
Я подхожу к отцу и, протянув открытку, угрюмо говорю:
– Кажется, немножко похожа на мать. Нет?
Искоса взглянув на открытку, отец говорит:
– Не мешай мне. Иди…
Ну, конечно. Ничего не вышло. Я так и знал.
Я возвращаюсь к матери.
– Ну, что он сказал?
Я говорю:
– Он сказал: «Не мешай мне, иди…»
Закрыв лицо руками, мама плачет.
Мое сердце разрывается от жалости. Я даже согласен вторично идти к отцу с этой дурацкой открыткой, но мать не разрешает мне этого.
Мама нашла билеты
Мама в гневе ударяет по столу кулаком. Говорит бабушке:
– Значит, когда мы были на даче, он тут веселился… Вот эти билеты, которые я нашла в кармане его летнего пальто.
Я знаю это летнее папино пальто. Оно висит на вешалке. Совершенно светлое, коротенькое пальто.
Мама кладет на стол какие-то билеты.
Я сгораю от любопытства – так мне хочется узнать, что это за билеты.
Я подхожу к столу и рассматриваю билеты, читаю: «Театр Буфф».
Бабушка говорит:
– Может быть, он был в «Буффе» со своим приятелем. Почем мы знаем?
Мама говорит:
– Нет, билеты в первом ряду. Я знаю, с кем он был. Он был с Анной. Я давно подозревала, что она сходит с ума…
Вдруг открывается дверь, и входит папа.
Папа в черном осеннем пальто. В шляпе. Он очень высокий, красивый. И даже борода не портит его.
Улыбаясь, папа говорит маме:
– Мне нужно с тобой поговорить.
Они оба уходят в гостиную.
Леля подходит к двери. Прислушивается. Потом говорит:
– Нет, все хорошо. Ничего плохого не будет. Ручаюсь…
Я спрашиваю Лелю:
– А что у них произошло?
Леля говорит:
– Все женщины сходят с ума от нашего папы. Это чересчур расстраивает маму.
Вскоре из гостиной выходят наши родители.
Я вижу, мама не особенно довольна, но все же ничего.
Папа на прощанье целует мамину руку. И уходит ночевать в свою мастерскую. Это через три дома от нас.
В мастерской
Папы давно у нас не было. Мать одевает меня. И мы идем к отцу в мастерскую.
Мама идет торопливо. Тянет меня за руку, так что я едва поспеваю.
Мы поднимаемся на седьмой этаж. Стучим. Дверь открывает папа.
Увидев нас, он сначала хмурится. Потом, взяв меня на руки, подкидывает чуть не под потолок. Смеется и целует меня.
Мама улыбается. Она садится рядом с папой на диван. И у них начинается какой-то таинственный разговор.
Я хожу по мастерской. На мольбертах картины. На стенах тоже картины. Огромные окна. Беспорядок.
Я осматриваю ящики с красками. Кисти. Всякие бутылочки.
Уже все осмотрено, но родители еще беседуют. Очень приятно, что они так тихо беседуют – без криков, не ссорятся.
Я не мешаю им. Я вторично обхожу ящики и картины.
Наконец отец говорит матери:
– Ну, очень рад. Все хорошо.
Он на прощание целует маму. И мама целует его. И даже они обнимаются.
Одевшись, мы уходим.
По дороге мама вдруг начинает бранить меня. Она говорит:
– Ах, зачем ты увязался со мной…
Мне странно слышать это. Я вовсе не увязывался. Она сама потянула меня в мастерскую. И вот теперь недовольна.
Мама говорит:
– Ах, как я жалею, что взяла тебя с собой. Без тебя мы бы окончательно помирились.
Я хнычу. Но я хнычу оттого, что не понимаю, в чем я виноват. Я вел себя тихо. Даже не бегал по мастерской. И вот такая несправедливость.
Мать говорит:
– Нет, больше я тебя никогда с собой не возьму.
Мне хочется спросить, в чем дело, что произошло. Но я молчу. Я вырасту большой и тогда все сам узнаю. Узнаю, почему бывают виноваты люди, если они