всю жизнь теперь он, Васёк Трубачёв, остался один.

Мягкий снег сеялся сверху на серые лужи, на чёрные островки сырой земли, на Васька Трубачёва.

А он всё шёл и шёл, низко наклонив голову, как человек, который что-то потерял и безнадёжно ищет.

* * *

О заметке Одинцова и о том, что Трубачёв сам не свой выбежал из пионерской комнаты, Мазин узнал от Нюры Синицыной. Она встретила его с Русаковым на улице и спросила:

— Не видели Трубачёва?

— Нет. А зачем тебе? — поинтересовался Мазин.

— Он, наверно, на редколлегии, — сказал Русаков.

— В том-то и дело, что он сейчас выскочил оттуда как угорелый. Ой, что было! Одинцов нам статью читал, а Трубачёв вдруг вошёл!

— Какую статью? — насторожился Мазин.

Нюра, захлёбываясь, стала рассказывать.

— Когда это было? — схватил её за руку Мазин.

— Да вот, вот… сейчас! Я за ним, а его уже нет… Я звала, звала… прямо чуть не плакала…

Мазин повернулся к Русакову:

— Иди домой.

— Я с тобой, — бросился за ним Петя.

— Кому я сказал! — прикрикнул на него Мазин и быстрым шагом пошёл к дому Трубачёва.

В голове у него зрело какое-то решение, но какое — Мазин ещё не мог сообразить. Он знал только одно: наступило время действовать. А как? Сознаться в том, что он утащил мел? Этого Мазину не очень-то хотелось. Он надувал свои толстые щёки, изо всех сил стараясь придумать что-нибудь такое, чтобы самому выйти сухим из воды и выручить Трубачёва. Голова работала плохо.

Мазин хмурил лоб и размахивал руками.

Потолкавшись на улице около дома Васька, он заглянул в окно.

В кухне Трубачёвых горел свет.

Мазин прошёлся по двору, подождал. Потом легонько дёрнул звонок.

— Васёк ещё не приходил, — сказала тётка. — Он в школе на собрании.

Мазин снова вышел на улицу. Мокрый воротник прилипал к шее.

— Одно к одному, — сказал Мазин, мрачно поглядев .на тучи. — Ещё и небо расхныкалось…

Он отломил от водосточной трубы сосульку, засунул её в рот и, прислонившись к забору неподалёку от дома, стал ждать.

«Первым долгом выручить Трубачёва, вторым долгом выкрутиться самому… Петьку вообще выгородить», — соображал он, острыми глазами всматриваясь в каждую тёмную точку, возникавшую в свете уличного фонаря.

Он не сразу узнал Трубачёва. Васёк, не думая, что кто-нибудь из товарищей видит его, плёлся, понурив голову, озябший, вымокший под дождём.

Когда Мазин окликнул его, он испуганно оглянулся и, желая скрыться, прижался к забору.

«Так вот оно что!» — снова неопределённо подумал Мазин, подходя к нему, и, чтобы дать товарищу время прийти в себя, небрежно сказал:

— Промок я тут, как чорт… Где тебя носит?

«Не твоё дело», — хотел ответить Васёк, но замёрзшие губы не повиновались ему.

Он сплюнул в сторону и вызывающе посмотрел на товарища.

Но Мазин сплюнул в другую сторону и взял его за пуговицу пальто.

— Дело есть, — сказал он, кашлянув в кулак. — Ты на эту заметку плюнь. Мы тебя выручим, понятно?

Привыкнув во всём действовать сообща с Русаковым, Мазин не заметил, что сказал «мы».

Васёк тоже не заметил этого. Его удивило лицо Мазина. Мокрое от дождя, с узкими карими глазами, оно было виноватым, ласковым, и даже голос был необычным для Мазина, когда он повторил:

— Ты брось… Не обращай внимания… Иди спать ложись как ни в чём не бывало… Ну, иди…

Васёк, ослабевший от горя, усталый и прозябший, не сопротивлялся.

А Мазин, обняв его за плечи и легонько подталкивая к дому, говорил:

— Придёшь — и ложись… Накройся с головой и не думай. Мы тебя выручим.

Он подвёл Трубачёва к двери, сам дёрнул звонок.

— Ну, прощай!

— Подожди! — Васёк выпрямился. — Мазин… я ничего не боюсь… я… — Голос у него прервался, он отвернулся и обоими кулаками забарабанил в дверь.

— Ну, бояться ещё… Мы им… знаешь… — смущённо пробормотал Мазин.

По лестнице застучали шаги. Дверь открылась.

Мазин засунул руки в карманы и вышел за ворота.

Редкие прохожие оглядывались на одиноко шагавшего мальчугана и качали головами.

Сдвинув на затылок шапку и расстегнув навстречу ветру пальто, Мазин шагал посреди улицы и громко пел:

Человек проходит, как хозяин…

Он хорошо знал теперь, что он сделает, и совесть его была чиста.

Глава 26

ПЕТЯ РУСАКОВ

У ворот беспокойно вертелся Русаков. Он то поглядывал на свои окна, опасаясь, что вот-вот из форточки высунется отец и крикнет сердитым голосом: «Петя!», то выбегал на длинную улицу, боясь пропустить Мазина.

Ему необходимо было дождаться товарища. Ещё ни разу не было такого случая, чтобы Мазин ушёл куда-нибудь один, не посвятив в свои планы верного друга.

«К Трубачёву пошёл! —догадывался Русаков. — Неужели про меня скажет?»

Услышав голос товарища, Русаков бросился к нему навстречу:

— Ты что, Колька, на всю улицу орёшь?

Мазин спокойно допел до конца строчку «Где так вольно дышит человек». Петя с любопытством посмотрел на него.

Мазин усмехнулся:

— Слушай, я завтра при всех