миссис Торнхилл); за этим кадром следует не менее знаменитый - последний кадр фильма - въезд поезда в туннель. Комментировать его не нужно.

Хорошо, скажете вы, но это же кино. А как насчет книг?

Я едва знаю, с чего начать. Попробуем сначала что-нибудь поскромнее - рассказ Энн Битти "Янус" (1985). Молодая женщина, замужняя, но не особенно любящая своего мужа, завела роман с другим мужчиной, единственным ощутимым результатом которого стала чаша, купленная любовником для нее. Женщина, Андреа, все больше и больше отождествляет себя с чашей и одержима ею. Она - агент по недвижимости, и часто ставит чашу на видное место в домах клиентов, прежде чем показать их; она встает по ночам, чтобы проверить ее и убедиться, что с ней все в порядке; и самое показательное - она не разрешает мужу класть ключи в чашу. Видите ли вы сексуальность, заложенную в этом наборе образов? Как работают ключи? Чьи это ключи? Куда он не может их положить? Чьим талисманом является чаша, в которую он не может их положить? Вспомните, например, классическую песню Хэнка Уильямса и Джорджа Торогуда "Move It on Over" и жалобу на то, что его дама сменила замок и оставила ему ключ, который больше не подходит. Каждый американец должен знать блюз достаточно, чтобы понимать, что именно означают ключи и замки, и краснеть при их упоминании. Этот образный ряд - лишь часть гораздо более древней традиции, обозначенной Фрейдом/Уэстоном/Фрейзером/Юнгом, согласно которой копья, мечи и пистолеты (и ключи) являются фаллическими символами, а чаши и граали (и чаши, конечно, тоже) - символами женских половых органов. Вернемся к чаше Андреа: она действительно о сексе. В частности, о ее идентичности как женщины, личности и сексуального существа, а не как продолжения любовника или мужа. Она боится быть всего лишь вспомогательным средством для существования какого-то мужчины, хотя ее автономия, символизируемая чашей, становится проблематичной из-за того, что ее купил... мужчина. Однако он покупает ее только после того, как видит, что она действительно связана с чашей, так что в конце концов она действительно принадлежит ей.

Разговор о сексе в литературе почти неизбежно приводит к обсуждению Д. Х. Лоуренса. С моей точки зрения, Лоуренс замечателен тем, что вы никогда не ошибетесь, привлекая секс к анализу. Отчасти потому, что секс так долго был табуирован и, следовательно, являлся практически неиспользованным ресурсом для романиста, он неустанно работал над изучением этой темы. В его произведениях много упоминаний о сексуальных отношениях, некоторые из них косвенные, некоторые явные, а в своем последнем романе "Любовник леди Чаттерлей" (1928), великом запретном плоде чтения всех молодых, он переступает границы цензуры своего времени. Однако самая сексуальная сцена, которую он когда-либо написал, - это не сцена секса. Это рестлинг. В романе "Влюбленные женщины" два главных героя-мужчины борются однажды вечером, выражаясь языком, в котором яростно звучит сексуальный заряд. Они рассказывают о кровном братстве и близости своей дружбы, так что борьба не так уж и удивительна. Лоуренс не хочет делать их открыто гомосексуальными, но он хочет, чтобы их отношения - и их физическое выражение - были почти такими же близкими, как отношения любви и секса между мужчиной и женщиной. Кен Рассел, конечно, понимал, к чему эта сцена, когда экранизировал роман в 1969 году; я же не понимал, будучи слишком приученным не искать ничего гомоэротического и, полагаю, слишком неуверенным в том, что это может сказать об одном из моих любимых писателей. Однако, посмотрев фильм, я вернулся и перечитал эту сцену, и Рассел все понял правильно.

Мой любимый рассказ Лоуренса, без сомнения, называется "Победитель качающейся лошади" (1932), о маленьком мальчике, который хочет порадовать свою мать. Его отец - неудачник в бизнесе и поэтому большое разочарование для матери-материалистки. Сын, Пол, чувствует отчаянную жажду денег в доме, чувствует неудовлетворенность матери, чувствует неспособность матери любить его или кого-либо еще перед лицом ее собственного колоссального самопоглощения. Он связывает отсутствие материнской любви с отсутствием денег, а затем обнаруживает, что может определять победителей предстоящих скачек, если доведёт свою лошадь-качалку до изнеможения. Вот что говорит Лоуренс:

Он хотел удачи, он хотел ее, он хотел ее. Когда две девочки играли в куклы в детской, он садился на свою большую лошадь-качалку и бешено носился в пространстве, заставляя маленьких девочек с опаской поглядывать на него. Лошадь дико скакала, развевающиеся темные волосы мальчика развевались, в глазах был странный блеск. Девочки не осмеливались с ним разговаривать..... Он знал, что лошадь может доставить его туда, где есть удача, если только он заставит ее..... Наконец он перестал подгонять лошадь механическим галопом и соскользнул вниз.

Говорите что хотите, но я думаю, что он говорит о мастурбации. Когда я преподаю эту историю, я стараюсь подвести студентов к этой мысли, не настаивая на ней. Обычно находится одна упорная и проницательная душа, которая понимает это и задает с чем-то средним между ухмылкой и недоумением вопрос, на который я надеюсь. Один или два других кивают, как будто они вроде бы так и думали, но боялись додумать до конца. Тридцать пять других выглядят так, будто потолок вот-вот рухнет.

Правда ли это?

Давайте посмотрим на выстроенную схему: ребенок хочет вытеснить отца в привязанности матери, ребенок отчаянно желает одобрения и любви матери, ребенок проявляет крайне скрытное поведение, включающее бешеную, ритмичную активность, которая завершается переносной потерей сознания. На что это похоже? Это одна из самых ярких эдиповых ситуаций, когда-либо запечатленных в художественной литературе, и на то есть веские причины. Лоуренс принадлежал к первому поколению, прочитавшему Фрейда и впервые осознанно применившему фрейдистское мышление в литературе. Понятие сублимации здесь работает как для персонажа, так и для писателя. Очевидно, что сексуальная связь с матерью - не вариант, поэтому Лоуренс отправляет мальчика Пола на поиски удачи, которой так страстно желает его мать. Способ его поисков настолько жуткий, что пугает его досексуальных сестер и вызывает недоумение у взрослых, которые считают, что он слишком велик для лошадки-качалки.

Действительно ли это мастурбация? Не в буквальном смысле. Это было бы неприятно и не очень интересно. Но символически она выполняет функцию мастурбации. Подумайте об этом как о суррогате секса. Что может быть понятнее?

Почему? Отчасти замаскированный секс объясняется тем, что исторически сложилось так, что писатели и художники не могли пользоваться настоящим. Например, у Лоуренса было забраковано множество романов, и он вел грандиозную борьбу с британскими цензорами. То же самое и в кино.

Другая причина заключается в том, что сцены, в