бы просто тихо исчезнуть. Однако ей был нужен скандал). Как сказал куратор отца из ФБР Д. Мейджор в 2003 году, «Шевченко предал человек, которого он любил». По словам Джуди, отец истратил на нее за время их отношений 40 тысяч долларов США. Однако в эту сумму не включены их расходы на «мелочи» и поездка на острова, а также стоимость «корветта». Вылив целый ушат грязи на моего отца в своей книге, она заработала определенные деньги, но многие «факты», приведенные в ее опусе, являются плодом больного воображения и враньем. Кстати, книга любовницы перебежчика не пользовалась особой популярностью в США и не была бестселлером, в отличие от книги отца.

О.Д. Калугин, учитывая характер его работы и личное знакомство с Шевченко, один из первых в Москве прочитал книгу Чавес и предложил Ю.В. Андропову перевести наиболее «сочные» места. «Мы отдадим эти отрывки в Политбюро ЦК КПСС, им будет интересно прочитать со всех точек зрения», — подчеркнул Калугин. Председатель КГБ сказал: «Не будем их раздражать».

Глава 9

КОНФИСКАЦИЯ ИМУЩЕСТВА В ПРЕДЕЛАХ, УКАЗАННЫХ РУКОВОДСТВОМ КГБ СССР. ЗАОЧНЫЙ СМЕРТНЫЙ ПРИГОВОР

Через несколько дней после похорон мамы В. Шнеерсон — знакомый адвокат моей первой жены, который проживал в соседней квартире на улице Руставели, — посоветовал вывезти некоторые вещи из апартаментов родителей, так как предполагалась конфискация имущества. Бабушка разрешила отдать три чемодана вещей (примерно на сумму более 25 тысяч рублей, тогда это были огромные деньги), которые в то время могли рассматриваться как предмет спекуляции. Они, в том числе малахитовая глыба (более 2 килограммов), были вывезены на машине моего тестя генерал-лейтенанта Б.И. Смирнова на его квартиру в военном городке в подмосковном поселке Балашиха. Интересно, что, согласно мнению полковника КГБ в отставке В.В. Молодцова (он дал интервью в документальном фильме об отце «Роковое решение», заявив, что был «ангелом-хранителем» нашей семьи), КГБ принял решение не проводить обыск и конфискацию имущества А.Н. Шевченко сразу после похорон, чтобы не травмировать его сына, престарелую тещу и малолетнюю дочь. «Мы знали, что часть вещей уже была вывезена до обыска на квартиру тестя Геннадия», — подчеркнул Молодцов, и руководство КГБ этому не препятствовало.

Однако я с большим трудом уговорил бабушку отдать даже вышеупомянутые предметы, которые не составили и тридцатой части оставшегося имущества. По моему мнению, вывоз даже малой толики вещей отца до обыска и конфискации его имущества не мог не пройти незамеченным. Это, несомненно, ускорило дальнейшие события.

Через два дня, 22 мая 1978 года, в квартиру родителей пришли вооруженные следователи КГБ — 13 человек, вместе с понятыми, которые наверняка были бывшими сотрудниками КГБ (возможно, они ожидали сопротивления со стороны патриотически настроенного сына Шевченко, его 72-летней тещи и 16-яет#ей дочери?), во главе с начальником следственной группы Следственного отдела КГБ СССР майором О.А. Добровольским. В группу входили сотрудники КГБ СССР В. Молодцов, Ю. Шитиков, Н. Лейтан, Плохотнов и следователи КГБ Вдовьев, Ломов, Бельченко, Посевин.

В квартире в это время находилась моя первая жена. Я успел передать ей 800 долларов США, которые она положила в бюстгальтер. М.И. Курышеву я до конфискации говорил, что в квартире находится около 5 тысяч долларов США, а в действительности их оказалось больше. Через год жена отдала мне деньги (видимо, страшно было держать валюту). Сестра помогла мне их продать. Я получил за 1 доллар 3 рубля 30 копеек. Деньги были использованы для изготовления памятника маме. Правда, еще 2 тысячи рублей добавила бабушка.

Следователи были поражены увиденным. «Это не квартира, а музей!» — воскликнули они. Действительно, было чему удивляться. Все 120-метровые апартаменты были заставлены (для прохода оставалось весьма мало места) дорогой старинной мебелью XVIII–XIX веков: маркетри, буль и т. д. Квартира не была похожа на жилое помещение. Большую часть вещей я, так же как и следователи, увидел впервые. На комодах находились уникальные бронзовые часы и старинные французские часы с эмалью. В огромном буфете XIX века из красного дерева стояли столовые и чайные сервизы: фабрики Попова, Гарднера, других известных дореволюционных фирм. На стенах висели большие и маленькие коллекционные тарелки царских времен и производства французской фирмы «Севр». Во всех комнатах нашей огромной квартиры находились старинные позолоченные светильники, торшеры и канделябры, а с потолка свисали огромные позолоченные бронзовые люстры XVII–XVIII веков с хрустальными подвесками ручной работы. На дамском секретере маркетри стояло уникальное серебряное зеркало с графским гербом из эмали. Во всех комнатах находились двухметровые зеркала XVIII века в позолоченных рамах. В самой большой комнате висело огромное ценнейшее венецианское зеркало в хрустальной раме, на которой был выгравирован красивый рисунок. Дорогой электрический камин американского производства закрывал уникальный, старинный экран из красного стекла с ручной росписью с рамой из черного дерева с вырезанными черными розами. В квартире находились два старинных бронзовых позолоченных стола: один с малахитовым верхом, другой с мраморным. На стенах висели картины, правда, родители не успели купить очень дорогие. Пожалуй, ценность представляла лишь акварель известного русского художника В.Д. Поленова. Мелких предметов антиквариата было не счесть. Продав в 1981 году старинный чернильный прибор, я смог вместе со второй женой Ниной отправиться в свадебное путешествие на целый месяц в Сочи, причем мы так и не смогли истратить тысячу рублей, полученную за указанную вещь.

В самом начале обыска бабушка воскликнула: «Это все мое!!! Я привезла антиквариат и мебель из Австрии и Румынии в 1948–1949 годах». Я промолчал, но точно знал, что основная часть данных вещей была приобретена на деньги отца, когда его назначили на пост заместителя Генерального секретаря ООН в 1973 году. Тогда мама и бабушка увлеклись коллекционированием красивых антикварных вещей.

Они имели связи практически во всех комиссионных магазинах Москвы. Как только там появлялась какая-нибудь редкая антикварная вещь, то бабушка и мама (когда она приезжала в СССР из Нью-Йорка) сразу покупали ее. Вообще большинство мидовских работников закупали за границей дефицитные тогда в Москве вещи, а затем сдавали их в комиссионные магазины, получая тем самым довольно большую прибыль. Бабушка поручала эту миссию, как правило, своим родственникам и знакомым. В 1969 году старая подруга мамы сдала в комиссионный магазин около 60 метров тюля. Естественно, это сразу же привлекло внимание следственных органов. Было возбуждено уголовное дело. К нам в квартиру приходил следователь. Бабушка ему рассказала о высоких связях отца, в том числе с А.А. Громыко. В результате бабушка подарила ему золотые часы, несколько сотен рублей, и дело было закрыто.

В конце 60-х годов у отца возникла