— А ну-ка пасть захлопни! Никшни и слушай. И запомни — терпение есть высшая добродетель благородного мужа, так Конфуций говорил, — спокойно сказал Сергей, налил себе еще, выпил и ровным голосом продолжил: — Когда старичок-профессор про изменение условий задачи мне сказал, я сразу подумал — вот бы сделать так, чтобы у нас, в России, климат изменился. Стал помягче. А заодно чтобы еще во всем мире стал… Ну, похреновее… Чтобы пиндосы, малайзийцы и прочие бразильцы помаялись, как мы, утепляясь и отапливаясь.

А как так сделаешь? Думал я, думал, но только два варианта возникло: или угол наклона земной оси поменять, или все льды на планете растопить к едреней фене…

— Ты че?! — толстяк выпучил глаза, вытирая платком капли пота со лба. — Ты че, в натуре, серьезно? Серега, ты же сдвинулся! Тебе же в больничку надо!

— Успокойся, все реально и конкретно, братан! — усмехнулся Сергей. — Я продолжаю: сдвинуть Землю я, конечно, не потяну, не Архимед, а вот про льды… Вспомнилось мне, что еще пацаном читал я какую-то книжку про Сибирь, уж и названия не помню, а вот картинка в память врезалась: висит над глобусом вертолет, у него на подвеске чернильница, и из этой чернильницы на покрытую льдом макушку глобуса капает капля черных чернил. А рядом надпись: «Если растопить арктические льды, в Сибири можно будет снимать по три урожая в год».

— Ну, а чернила тут при чем? — угрюмо спросил Владимир, который, видимо, смирился с участью слушателя и теперь устало обмахивался платком, забыв про пульт кондиционера, лежащий на столе у него под рукой.

— Ты про «альбедо» еще помнишь? — улыбнулся Сергей. — Если белый снег, ну, обычный, отражает 90 % солнечных лучей, то снег черный, ну, грязный, будет отражать гораздо меньше. А раз так, он будет нагреваться — и таять, таять, Володенька! Усекаешь? Нет?! Ну, япона-мама! Ну ты и… Ладно, тогда слушай дальше!

Развернул я своих аналитиков, подключил к ним физиков, метеорологов, кого нашел, математиков и дал новое задание: рассчитать, как и за сколько времени можно запорошить чем-нибудь черным полярные льды, как и сколько времени они будут таять, как это все убыстрить, сколько все это будет стоить, и самое главное — чем вся эта хреновина закончится — для нас, для соседей наших, для всего мира.

Они корпели год почти, умники! Отчет мне нафигачили в трех томах, полторы тыщи страниц, прикинь! Сел я, прочел все это, и волосы мои, Володенька, зашевелились от открывшихся перспектив! Гадом буду, думал я в тот момент, — вот сейчас умру! Умру от счастья!

— А че там, в этом отчете? Че с тобой случилось-то? — лениво спросил толстяк.

— Пробило меня, заколбасило, сплющило и торкнуло — так тебе понятно?! — рявкнул Сергей. — Объясняю медленно и один, последний, раз: если уменьшить «альбедо» арктических льдов, мы растопим этот морозильник, и на Земле Франца-Иосифа будут яблоньки цвести, а в Мурманске арбузы вызревать! И сделать это реально — надо просто посыпать лед, причем не весь, а только часть, сажей, пеплом, ну, короче, чем-нибудь черным!

А дальше начинается самое интересное: лед тает, становится тепло. Но вначале, в первые десять лет, огромные массы холодной воды устремляются в Атлантику. Гольфстрим сворачивается — и Европе приходит кирдык. Там наступают морозы. Во Франции — минус 15, Англии — минус 25, в Швеции — минус 30. Амба! Экономика Европы летит к чертям собачим. Это раз!

Штаты тоже замерзают с востока, а с запада на них из-за разницы температур над Атлантикой и Тихим океаном обрушиваются бесконечные тайфуны и ураганы. И пиндосы все силы должны бросить на то, чтобы выжить. Их экономика тоже терпит крах.

— А у нас? — тупо спросил Владимир, воззрившись на своего друга. — У нас-то тоже хреново станет!

— У нас, Володя, и так хреново, дальше некуда, и хуже не будет, а наоборот. Теплые воды Тихого океана хлынут через Берингов пролив в Арктику, согревая все Приполярье — Чукотку, Сибирь, Русский Север. Оттает вечная мерзлота. В тундре начнут расти нормальная трава и деревья. Климат в Поволжье и Западной Сибири помягчеет и станет, как в Крыму. Вот тут-то, в этот момент, мы и будем поднимать свою экономику.

Обеспечив себя продовольствием, мы возродим промышленность, причем в дело пойдут уже спроектированные в моих подпольных «технобункерах» станки, самолеты, машины, компьютеры и прочее.

Прикинь: весь мир задыхается, замерзает, борется за выживание. Сотнями тонут в диких штормах корабли, падают самолеты и вертолеты. Сотни тысяч километров проводов оборваны ураганами, без электричества встают заводы в Западной Европе и Америке. Поля заливает ливнями и сечет градом, торнадо уносят миллионы тонн плодородной почвы. Нехватка топлива ставит некогда развитые страны на колени — арабские танкеры не могут к ним пробиться из-за непогоды, а мы временно перекрываем газо- и нефтепроводы. Где они будут приобретать продовольствие, технику и сырье? У кого? У нас! И по тем ценам, которые мы выставим, а не по ценам ВТО!

Вот он, шанс для России! Они пятнадцать лет уже кричат, что победили в «холодной войне» — хренушки! Пора и нам победить, и наша война будет вестись по нашим правилам. А потом…

— Да, а что потом? Нет, погоди, ты вначале скажи… Тьфу ты, теперь столько вопросов… — Владимир посерьезнел и мрачно поглядел на хозяина кабинета: — Наворотил ты тут… Во! Во-первых, как ты это все делать собираешься?

— Все учтено и продумано, Володенька! — радостно оскалился Сергей. — Ты думаешь, «Северный проект» я так, с дури затеял? Думаешь, я знаю! Мол, стал Серега депутатом и пыль людям в глаза пускает, помогает бедным северянам, топливо завозит, уголь, печки какие-то производит… Ха-ха!

Мне эту печку три гения-конструктора проектировали. Засыпаешь в лоток центнер угля, крутишь ручку, одновременно аккумулятор заряжаешь, чтобы телек посмотреть потом спокойно в тепле, и через полчаса перемалываешь все в пыль. Потом насосом накачиваешь давление в водяном резервуаре и открываешь форсунку. В камеру сгорания поступает угольно-водяная смесь, которая горит, что твой бензин, нагревая чугунные стенки. КПД — закачаешься, стоимость — ноль целых хрен десятых! Два завода клепают эти печки вагонами, успевай только забрасывать в Заполярье!

А чтобы народ престарелый и малосильный не уродовался, ручку не крутил, следом за печками идут и стационарные угледробилки… И уголек, самый дешевый, самый паршивый, который тут, на материке, на хрен никому не нужен… Моим чудо-печкам-то похеру, они на любом угле работают… Вот он, «Северный проект», в действии! Дадим северянам тепло и свет в каждый дом, в каждый чум, в каждую ярангу и иглу!

Ну, просекаешь? Нет?! Ну ты тупо-о-о-ой!!!

— Хватит лаяться! — набычился Владимир. — Давай, толкуй без понтов: че да как…

— Блин горелый, Володенька! Да все просто: для того, чтобы понизить альбедо снега и льда в Арктике, нужно много сажи и угольной пыли. Вот мои печки и угледробилки эту пыль и сажу и могут производить в немеренных количествах. И никто, никто, ни одна сука шпионская, ни один комар разведывательный ни нюхом не пронюхает, ни носа не подточит!