мне сегодня, я бы с удовольствием проследила линии кончиками пальцев и языком.

Он снял ботинки, одновременно расстёгивая пуговицу на джинсах.

Судорожный вздох, вырвавшийся из моих губ, заставил Нокса замереть.

— Слишком быстро?

Я покачала головой, не сводя глаз с его длинного, толстого члена.

— Ты… вау.

Он уперся коленом в кровать, накрывая меня своим мускулистым телом. Рука потянулась к ящику тумбочки, и когда он положил презерватив между нами, он дал мне ещё один шанс притормозить.

— Мы можем оставить это для другого вечера.

— Почему ты пытаешься отговорить меня от секса с тобой?

Он поцеловал кончик моего носа.

— Потому что сегодня будет чертовски лучшее время, которое у меня было за последние годы. Я хочу этого и для тебя. Никаких сожалений.

— Никаких сожалений.

Он удерживал мой взгляд, ища хоть каплю сомнения. Он не нашёл ни одной.

Я толкнула его в плечи, заставляя подняться. Затем я сняла с себя кофточку и бросила её на пол. Его глаза вспыхнули при виде моей обнаженной груди. Этой признательности было достаточно, чтобы развеять все опасения, что моё тело изменилось после родов и я потеряла свою привлекательность.

Нокс подался вперед, его губы слились с моими. Затем мы стали беспорядочно двигаться, пытаясь стянуть с меня штаны, не оставляя между нами ничего, кроме обнаженной кожи.

Его вес переместился между моими бёдрами. Его тело было надежной опорой. Его руки, окружавшие мое лицо, не давали ему раздавить меня, но он оставался достаточно близко, чтобы россыпь волос на его груди терлась о мои чувствительные соски.

— Ты… ты — мечта, — вздохнул он. — Я отказался от них.

У меня перехватило дыхание.

— Как и я.

Его поцелуй был мягким и нежным, когда он расположился у моего входа. Затем он начал медленно толкаться в меня, дюйм за дюймом.

Я наслаждалась растяжением, ощущением его такого твёрдого внутри меня. Всё моё тело воспламенилось, пока он двигался, входя и выходя, обдуманными, размеренными движениями, пока я не вцепилась в его плечи, побуждая его двигаться всё быстрее и быстрее.

Этот мужчина, боже правый, обладал выносливостью. Нокс не уставал. Он никогда не останавливался, просто трахал, именно так, как нужно трахать женщину. Долго и с упоением.

Звук нашего сбившегося дыхания эхом отдавался в темной комнате. Великолепное напряжение нарастало с каждым толчком всё больше и больше, пока я не почувствовала себя стеклом, готовым разбиться вдребезги.

— Кончай, — Нокс припал ртом к моем шее и пососал пульс. Сильно. Затем он задвигал бёдрами, задевая ту точку внутри меня, которая заставляла меня увидеть звезды.

Я взорвалась вокруг него, пульсируя и сжимаясь, когда мир исчез. Не было ничего, кроме нас и падения через край.

Дрожь сотрясала мое тело, и со стоном он зарылся лицом в мои волосы, его конечности затряслись, и он поддался собственному оргазму.

Его сердце гулко стучало, когда он рухнул на меня сверху.

— Чёрт возьми, Мемфис.

— Это было… — я обхватила его руками и ногами, не желая отпускать. Но он сдвинулся, перекатился на бок и притянул меня к своей груди.

— Это был гребаный пожар.

Я улыбнулась ему в шею, довольная тем, что могу заснуть именно так, когда наши влажные от пота тела были сплетены вместе. Но мой сын считал по-другому.

По дому разнесся тоненький плач. Я скатилась с кровати и бросилась за своей одеждой. Затем я трусцой побежала на кухню, торопясь достать из сумки с подгузниками бутылочку и молочную смесь.

Я только наполнила её водой, когда по коридору, минуя кухню, в гостевую спальню пронесся Нокс без футболки. Через несколько мгновений он появился с Дрейком на руках.

— Я могу взять его, — сказала я.

— Я займусь им, — он забрал у меня из рук бутылочку и прошёл к дивану, устроившись с ребенком.

Я свернулась калачиком на другом конце, подогнув под себя ноги.

Эти двое были таким милым зрелищем. Мечтой.

Дрейк выглядел довольным в объятиях Нокса. Нокс тоже выглядел счастливым.

— Это был лучший день, — прошептала я. — Один из пяти.

— Расскажи мне о них. Про свои пять лучших дней.

— Первый ты уже знаешь.

— День рождения Дрейка.

Я кивнула.

— В самом начале родов, когда схватки еще не были частыми, медсестра принесла мне корзину с вязаными детскими шапочками. Женщина, которая работала волонтером в детском отделении, делала их для всех новорождённых. Я выбрала мягкую серую, и пока я держала ее, у меня возникло ощущение, что я именно там, где должна быть. Ты когда-нибудь чувствовал подобное?

— Да. В тот день, когда я вернулся домой из Сан-Франциско и вошёл на кухню в «Элоиза».

— Это хорошее чувство.

— Да, так есть, — он посмотрел вниз на моего сына. — А что насчёт других дней?

— Мой третий лучший день — день, когда я закончила колледж. Мы с подружками спланировали потрясающую вечеринку. Мы нарядились, пошли в клуб, пили шампанское и танцевали всю ночь.

Воспоминания о той ночи были не такими яркими, как раньше. Я не разговаривала ни с одной из тех подруг несколько месяцев. После колледжа мы немного отдалились друг от друга, каждая из нас была занята зарождающейся карьерой. Потом я забеременела, и мои ночные походы по клубам исчезли, а вместе с ними и мои друзья.

Друзья, которые на самом деле не были друзьями. Я по-прежнему лайкала их фотографии в Инстаграм. Они иногда присылали смс, чтобы узнать, как дела. Но наши жизни пошли в разных направлениях.

— Мой четвёртый лучший день — это поездка на Гавайи по работе, — сказала я. — Мы только открыли отель на Мауи, и я отправилась работать с местной маркетинговой командой, чтобы сделать несколько фотографий и контента для социальных сетей. Я прилетела рано и провела целый день на пляже, читала, дремала и ничего не делала, только слушала шум волн.

— Когда это было?

— Пару лет назад. Это был мой самый спокойный день, — потому что вскоре после этого я встретила Оливера. И он внес хаос в мою жизнь.

— Я сто лет не был на пляже, — Нокс забрал у Дрейка пустую бутылочку и поставил её на журнальный столик. Затем он переложил моего сына на плечо, похлопав его по спине. — Хорошо, какой следующий на очереди?

— День, когда я переехала в свой таунхаус в городе, — ещё один лучший день испорчен.

Я надеялась выкупить таунхаус у своих родителей. Расположение было фантастическим, всего в нескольких минутах ходьбы от некоторых из моих любимых ресторанов. В трёх кварталах от дома была кофейня. Единственным ее конкурентом в приготовлении ванильного латте было кафе Лайлы. Интерьер таунхауса я