Люси одобрительно покачала головой.

— Но это же замечательно, Пити. Я прямо-таки гордиться тобой начинаю.

— Почему гордиться? — Он действительно не мог этого понять.

— Потому что далеко не каждый способен работать в бесплатной столовой. И я горжусь, что ты на такое способен. А давно в Карлайле эта столовая появилась? — Люси сняла с джинсов пылинку и подбросила ее в воздух.

— Несколько лет. Не помню точно. Но я стал туда ходить всего месяца два или три назад.

— А Томми здоров? Он ведь, должно быть, уже старый. — Люси посмотрела на брата.

— Да, он старый, но еще вполне крепкий. И жена его тоже. Они иногда спрашивают о тебе, Люси. Ей-богу, они были бы счастливы тебя повидать. — И его удивило, как мгновенно переменилось выражение ее лица. Она словно отгородилась от него.

— Нет, этого не нужно. Но ты непременно передай им от меня привет. — Она помолчала: — Слушай, хочу, чтоб ты знал: я позвонила Вики и предупредила, что сегодня обязательно сюда приеду, а она мне ответила, что сегодня она занята. Но это ничего, это нормально. Я не обиделась, я все понимаю.

— Она мне сообщила о вашем разговоре, и я жутко на нее разозлился. Понимаешь, Люси, она ведь все-таки твоя сестра… — И Пит невольно провел пальцем по ближайшей к нему стене, с которой темным ручейком посыпалась пыль.

— Ну, Пити, постарайся посмотреть на эту ситуацию с ее точки зрения. Во-первых, я как уехала отсюда, так больше и не возвращалась, а во-вторых, она регулярно просит у меня денег — ты знал об этом? Ну да, просит, и я всегда ей даю — ясное дело, она в своей лечебнице много не заработает. А ты знаешь, что ее мужа уволили? В общем, она, должно быть, чувствует… ну, да ты и сам понимаешь, как она себя чувствует. Ты-то хоть с ней видишься? Она счастлива? А, впрочем, я и так знаю, что не счастлива. Я хотела спросить — она здорова, у нее все нормально?

— Да, с этим у нее все о’кей. — И Пит смахнул себе на джинсы со стены очередной темный ручеек пыли.

— Ну и хорошо. — Какое-то время Люси молча смотрела прямо перед собой, словно ее вдруг одолели тяжкие мысли, потом тряхнула головой, вскинула глаза на Пита и снова радостно воскликнула: — Но до чего же я все-таки рада тебя видеть!

— Люси, мне нужно кое-что у тебя спросить.

— Что?

Питу показалось, что в глазах у нее промелькнула тревога.

— Скажи, полагается давать на чай тому парню, который мне волосы стриг? Вообще-то я всегда сам стригусь, но на этот раз я специально поехал в Карлайл, и этот парикмахер меня постриг, а потом снял с меня эту странную штуковину вроде фартука и отряхнул. Я с ним, конечно, расплатился, но с тех пор мне не дает покоя вопрос о чаевых. Так я должен был дать ему на чай или нет?

— А это его парикмахерская? Он ее хозяин? — Люси опять уселась поудобней и подобрала под себя ноги.

— Не знаю.

— Если он хозяин парикмахерской, ты никаких чаевых давать ему не должен. Но если он там работает, тогда тебе следует всегда оставлять ему немного денег. — Люси пренебрежительно помахала рукой. — Да не беспокойся ты так. Если снова туда пойдешь, дай ему чуть больше, скажем, несколько долларов, только не беспокойся.

Какая же она добрая, хорошая, с нежностью думал Пит, как хорошо знает этот мир и как хорошо понимает его, Пита! Ее, похоже, ничуть не смутило то, что он задал ей подобный вопрос. Он чувствовал себя по-настоящему счастливым. И, возможно, поэтому не услышал скрежета гравия на подъездной дорожке. Когда в дверь вдруг громко постучали, Пит и Люси от неожиданности одновременно подпрыгнули, и он успел заметить промелькнувший в глазах сестры страх. Она тут же села очень прямо, и лицо ее стало очень строгим, словно застывшим. Ему и самому стало не по себе. Он прижал палец к губам и, бесшумно подойдя к окну, с превеликой осторожностью отогнул самую тонкую пластинку жалюзи.

— О, — с облегчением выдохнул он, — это же Вики!

* * *

Тучи рассеялись, и солнце теперь светило вовсю, а вокруг, освещенные его лучами, простирались кукурузные поля. Распахнув дверь и стоя на пороге, Пит вдруг понял, что Вики ужасно растолстела. Он, собственно, и так знал, что она толстая, но как-то не осознавал этого. А теперь она показалась ему действительно чересчур жирной. Наверное, он обратил на это внимание, сравнив ее с Люси, которая была очень маленькой и худенькой. Вики надела цветастую кофту и темно-синие брюки — в пояс у них, наверное, была вшита резинка, иначе они попросту не застегнулись бы на ее необъятной талии. В руках она держала маленькую красную сумочку. На носу у нее еле держались сползшие очки. Они с Питом кивнули друг другу в знак приветствия, и она решительно шагнула мимо него. А он еще немножко постоял на крыльце, глядя на окрестные кукурузные поля и думая о том, что сегодня Вики выглядит иначе, чем всегда, и выражение лица у нее какое-то незнакомое. Когда же Пит снова вернулся в дом, Люси стояла в несколько странной позе, но тут же снова села, и Пит догадался, что она, должно быть, хотела обнять Вики, но та не выразила ни малейшего желания с ней обниматься, что и было явственно написано у нее на лице.

— Это еще что? — спросила Вики, указывая на ковер.

— А, это ковер, — сказал Пит. — Я его на днях купил.

— Правда, выглядит симпатично? — спросила Люси.

Вики обошла ковер по периметру и остановилась напротив Люси.

— Так. Значит, явилась? Ну, рассказывай, каким ветром тебя занесло в Эмгаш из твоего широкого и прекрасного мира?

Люси кивнула, словно подтверждая, что поняла тайный смысл этого вопроса, и сказала:

— Просто мы постарели. — И она подняла глаза на сестру, горой возвышавшуюся над ней. — И все больше стареем.

Вики бросила на пол сумочку и уселась на диван как можно дальше от Люси. Но диван был не так уж велик, а Вики была очень большая, так что ей не удалось отодвинуться от сестры достаточно далеко. Усевшись, она попыталась положить ногу на ногу, но ей мешали слишком толстые колени, так что она сдвинулась на самый краешек дивана. Волосы Вики, почти совсем седые, были пострижены коротко, «под горшок», так что лоб был закрыт дурацкой округлой челкой. И сейчас она сидела в такой нелепой напряженной позе, что казалась Питу похожей на одну старуху, тоже очень тучную, которая вполне уверенно чувствовала себя, сидя в автоматическом инвалидном кресле и повсюду на нем разъезжая — эту женщину он видел в Карлайле, когда ездил туда стричься.

И тут он заметил главное: на губах у Вики была яркая помада!

Ее рот — и изогнутую верхнюю губу, и пухлую нижнюю — покрывал толстый слой оранжево-красной помады. Пит даже вспомнить не мог, видел ли он когда-нибудь раньше, чтобы Вики пользовалась помадой. Потом он посмотрел на Люси, увидел, что у той помады на губах нет вовсе, и внутри у него вдруг все затряслось. Это была такая противная, пронизывающая, внутренняя дрожь, и ему казалось, будто у его души разболелись зубы.