Что спрашивать? Про Софу? Альбина скорее откусит себе палец, чем признается в ревности к ней. А ещё лучше откусить палец Михаилу, так будет честнее. Не Альбина встречается с бывшей женой. У неё и жены-то никогда не было.

- Тогда я скажу, - поднял бокал на тонкой ножке, отсалютовал и продолжил: - Софа улетела в Штаты, контракт на пять лет. Будет приезжать в Россию не чаще раза в год, а детей я, пожалуй, не готов пока везти в Штаты. Трансатлантический перелёт... у некоторых дети с рождения летают, а я боюсь, будет тяжело, ретроград, - извиняюще улыбнулся.

- Ты не ребёнок, можешь и слетать ради такой женщины, - не удержалась Альбина.

- Ради этой женщины, милая, я бы не стал добираться на соседнюю улицу, не то, что лететь на другой край земли.

- Ой, что же изменилось? - издеваясь, пропела Альбина.

  Столько лет после развода встречался, а сейчас что-то переменилось? Не иначе полюса Земли поменялись местами! Кстати, а сколько лет после развода?

- Миш, а ты когда развёлся? Это из-за аварии?

  Розенберг не любил эту тему, никогда не говорил об этом, Альбина знала только то, что рассказала Роза, а она тоже не владела информацией в полной мере.  Любопытство не порок, Альбине просто любопытно, ничего личного, как говорится.

- Пожалуй, не стоит тащить этот хвост в наши с тобой отношения. Я расскажу один раз, только для того, чтобы ты больше не ревновала. Не к Софе.

- Надо мне ревновать! - Альбина округлила глаза в возмущении. Не собиралась она ревновать, может, самую малость, совсем чуть-чуть. И совсем незаметно.

- Я на всякий случай, - примирительно улыбнулся Миша.

  На языке у него точно вертелось что-то язвительное, но он промолчал. Надо же. Это удивляло больше всего Парижа и отеля «Регина Лувр» вместе взятых, помноженных на сумочку 2.55 от Шанель.

- Развелись мы, - продолжил Михаил, – пять лет назад. Светочке было месяца три или четыре, Даниилу два года. Софа всегда была амбициозной женщиной, целеустремлённой. Откровенно говоря, я до сих пор не понимаю, зачем ей понадобился второй ребёнок... - потёр переносицу. - Я счастлив, что есть Светочка, но инициатива с рождением второго целиком и полностью принадлежала Софе. Мне бы и в голову не пришло. Даниил был ещё маленький, должен быть перерыв между родами, да и отношения у нас с Софой не складывались. Но... Светочка родилась, за время беременности произошёл окончательный разлад, что не удивительно, дети не могут сплотить чужеродное, только усугубить ситуацию. Я нашёл себе отвлечение, - посмотрел на Альбину. - Эй, не надо делать такие глаза! Женатые мужики находят любовниц, особенно когда дома ничего, кроме орущих младенцев и претензий не ждёт, я не единственный в своём роде.

- А вот это точно! - Альбина сморщилась, как от кислого.

- Итак, у меня была любовница, Софа сходила с ума от материнства,  дома,  кастрюль, ползунков. Матримониальные устои ей искренне чужды. Узнав об Ольге...

- Грымзе? Грымза разбила твою семью?! Ого!

- Как некультурно, - Михаил засмеялся, – так об Ольге Алексеевне. Грымза... точно, иногда она бывает ещё той «грымзой», - усмехнулся. -  Софа узнала об Ольге и в тот же день подала на развод. Я не спорил. Дети остались со мной, вернее сказать, с моей матерью, Софа занялась своей жизнью, но приходила каждый день, иногда оставалась на ночь, если было нужно. К зиме ей предложили работу в Милане, о ней она мечтала многие годы. Мы всё обговорили, она улетела, оставив детей со мной. Работать в полную силу с двумя младенцами на руках практически невозможно. Вот и вся история.

- А после аварии она не возвращалась? Совсем?

- В аварию мы с Даниилом попали зимой, гололёд, плохая видимость, пригород. А приехала она летом, на две недели. Даниил тогда был на реабилитации с мамой, а я весело проводил время в постели, как говорится, двадцать четыре на семь, и ненавидел вид из моего окна, он всегда был перед глазами. Через год я уже уверенно передвигался по квартире, учился готовить, делать генеральную уборку,  вязать крючком, вышивать, всё, что может разработать мелкую и крупную моторику. Потом вернулся к делам, кажется, в тот день Матвей напился. Ох и не любит он бумажную волокиту, работу с договорами, предварительными соглашениями. Хорошо, что есть Рита, иначе бы школа «Русский богатырь» точно нарушила бы какой-нибудь бумажно-чиновничий регламент.

  Михаил специально закончил Ритой и чиновничьим регламентом, не хотел слышать сочувствия, да и вообще, долго обсуждать эту тему. Альбина поняла это, желание игнорировать неприятную тему естественное для человека.

- Если откровенно, я понятия не имею, почему я с ней спал до сих пор, - пожал плечами Миша. - Наверное, дань постоянству.

- Что?!

  Альбина  засмеялась. Постоянный Михаил Розенберг – такой же сюр, как белый медведь, играющий на балалайке где-нибудь в тропиках.

- Что? - он улыбнулся широко и открыто. - Я ужасно постоянен в своём выборе женщин.

- Не надо мне заливать про моногамность Михаила Розенберга, - Альбина ничего не могла поделать, она смеялась, как шальная.

- Я сказал «постоянен в выборе женщин», а не моногамен.

- О, это всё решает, - засияла Альбина. 

  Они гуляли весь вечер и почти всю ночь. Никогда Париж, а тем более ночной, не вызывал у Михаила восторг. Пожалуй, в первые его поездки присутствовал живой интерес. Потом город превратился в список любимых ресторанчиков, где можно быстро перекусить, оживлённые кварталы исторического центра и тихие, лишённые парадности, узкие улочки. Париж для Михаила из города любви превратился в город эмигрантов.

  До того момента, пока в нём не появилась Альбина. Удивительно, но хмурая Сена, уже не зимняя, но ещё не весенняя, стала казаться ярче и словно чище, а площадь Каррузель, обычно серая – заиграла ночной иллюминацией. Внезапное предложение Альбины прогуляться ночью по кварталу Марэ – одному из самых старых кварталов Парижа, – посмотреть Королевскую площадь, побродить по Еврейскому кварталу, увидеть музей современного искусства Жоржа Помпиду, Церковь Сен-Поль-Сен-Луи и особняк Сюлли, всё это под фонарями, и вовсе превратило спонтанное решение рвануть в Париж в ожившую сказку. А может, Михаил был неисправимым романтиком. Или становился таким рядом с Альбиной.

  Альбина задремала в такси, уткнувшись в шею Миши, таксист араб чертыхался на дорожное движение, а Михаил улыбался, как чумной.

  В номер Альбина забрела, пошатываясь от усталости. Скинула тимберленды и протопала к широкой кровати, чтобы свалиться на неё поперёк с блаженным стоном.

- Как же я устала, - довольно пробормотала Альбина, обхватывая подушку, устраиваясь удобней.

  Михаил упал рядом, блаженно закрыв глаза. Гудели ноги, голова, чертовски хотелось спать. Вот тебе и романтическая ночь в Париже. Он покосился на Альбину, та уже сладко спала, прижимая к себе подушку и блаженно улыбаясь. Чем не романтика?