Вчера погибла девушка, живущая тремя этажами выше, а Диане на какой-то момент показалось, что это она сама лежит под окнами с неестественно, как у сломанной куклы, вывернутыми руками и ногами, с разбитым до неузнаваемости лицом. Она видела лишь очертания человеческой фигуры, накрытой тряпкой, но так четко представила себе лежащее под нею обезображенное тело, что ей стало дурно до тошноты. На месте этой несчастной девушки могла бы быть она. Да и кто даст гарантии, что завтра Диана не будет лежать так же, накрытая простынею, окруженная толпой соседей-зевак?

Впрочем, если тело еще было живо, то душа уже сорвалась с карниза. Только пока не достигла земли, не расплющилась от падения, а все еще стремительно летела вниз. С утра Диане позвонили на мобильный, и незнакомый мужской голос сообщил, что новости, увы, нехорошие.

Она столько раз представляла себе этот момент – что вот так раздастся телефонная трель или равнодушный звонок в дверь, и чей-то незнакомый голос принесет ей ужасную весть. Она столько раз проигрывала в уме свою реакцию, но повела себя не так, как ожидала.

Диане представлялось, что, услышав весть, она забьется в истерике, зарыдает или без чувств осядет на пол. Но девушка выслушала мужчину буднично, даже поблагодарила за беспокойство, сказала, что приедет, попрощалась и нашла в себе силы позвонить матери. Мать она застала в слезах. «Не приезжай! Не приезжай!» – кричала она, а Диана с ней спорила, говорила, что не может не приехать. «Так будет только хуже!»

Диана молча отключила телефон и стала собираться. Все без единой слезинки, без паники. В голове – холодные мысли: что взять, какой маршрут выбрать. Она напоминала себе генерала, который долго готовился к войне и вот, когда момент наступил, стал действовать по разработанному плану.

Диана вернулась домой под вечер. Уставшая, разбитая, опустошенная, но все еще со слабым огоньком надежды в сердце. Не разуваясь, она прошла на кухню, открыла холодильник, сделала большой глоток ледяной водки и даже не поморщилась, не опьянела, словно выпила не водки, а воды. В голове прояснилось, и ум заработал, пытаясь нащупать выход. Ей нужно раздобыть этот чертов альбом – проклятое наследство покойной прабабки. Она всего в трех шагах от цели, протяни руку – и получишь. Но между ней и альбомом стоял старик, который никого не желал пускать в свое жилище. Диана несколько раз поднималась этажом выше, стучала и звонила в дверь старика, но ей никто не открывал. «Может, уехал куда?» – подумалось ей с отчаянием, смешанным с надеждой. С отчаянием, потому что старик мог захватить альбом с собой. А с надеждой... А с надеждой потому, что, если бы Диана нашла способ проникнуть в его квартиру, она могла бы взять альбом сама. Попросту говоря, украсть. Конечно, она отдавала себе отчет в том, что собирается сделать и какое наказание ждет ее за незаконное проникновение в чужую квартиру и кражу. Но девушка находилась на краю пропасти, и под ногами уже осыпалась земля.

Диана вытерла текущие по щекам слезы и усмехнулась: она, хоть и не была ведуньей, за которую себя выдавала, и даже не могла предсказать погоду на вечер, не говоря уж о туманном будущем клиенток, но один ее расклад все же исполнился почти в точности. Новость ей действительно сообщил пожилой мужчина с бородой клинышком, к тому же он был хромой. Не на того она подумала, не того испугалась. Не тот парень, недавно позвонивший в ее дверь, стал дурным вестником. Но и он имел странное отношение к этой истории. Попросить у него помощи?

Нет, это ее дело. Ее и ее семьи. Значит, выпутываться она должна сама, без привлечения посторонних.

Диана ходила по квартире, размышляя. Нужно пойти на поклон к местному пьянчужке Федьке Сизому, посулить ему царский подарок в виде трех бутылок водки за маленькую услугу и молчание. Диана уже успела заметить, что дверь в квартиру Павла Ивановича, обладателя фотоальбома, была хлипкой. Да и замок – одно название. Вскрыть такой можно даже шпилькой. Главное, не наделать шуму. У Федьки, по слухам, уже имелся некий опыт общения с чужими замками, так что он мог бы ей помочь. Главное, застать Сизого в относительно трезвом состоянии...

Все складывалось как нельзя лучше. Старика-соседа не оказалось дома (Диана несколько раз поднималась и звонила в его дверь, а перед «выходом на дело» для надежности выскочила во двор и проверила, не горит ли в окнах свет). Пьянчужка Федька был скорее трезв, чем пьян, в связи с чем находился не в лучшем расположении духа. Но как только Диана посулила ему три бутылки «беленькой», мигом оживился, заулыбался щербатым ртом, из которого несло, как из помойной ямы, и пообещал, что ради трех бутылок водки может и луну с неба достать, а потом приколотить обратно. От луны Диана отказалась, но попросила без шума и пыли, быстро и осторожно, так, чтобы не осталось следов взлома, вскрыть нужную квартиру.

– Грабить, что ли, надумала? Я с тобой на это не пойду, – испугался Федька, но Диана заверила, что ей и не нужно, чтобы Федька толкался рядом, от него требуется лишь вскрыть замок – и все дела. А за молчание пообещала присовокупить еще одну бутылку водки.

Пьянчужка ковырялся в замке недолго и почти бесшумно, но Диане казалось – целую вечность. Она боялась, что скрежет в полуночной тишине подъезда раздается на все этажи. Девушка то и дело нервно озиралась, холодея от мысли, что сейчас от шума проснется кто-нибудь из соседей и вызовет милицию. Диане было страшно не столько за себя, сколько из-за того, что в том случае, если ее арестуют, ей не удастся найти злополучный альбом. И что тогда станет с Мышью?..

Миновало. Федька торжественно распахнул обитую старым дерматином дверь, и на Диану пахнуло чужим жилищем. Этот запах ей не понравился. Пахло, как у бабушки в чулане, наполненном старьем. Сыростью, пылью, старостью и еще чем-то кислым, неприятным. Девушка несмело шагнула в квартиру, осторожно прикрыла за собой дверь и остановилась. И что дальше? А что, если хозяин вдруг окажется дома? Может, он так крепко спал, что не слышал, как взламывали замок? Ладони взмокли, и девушка, как в детстве, вытерла их о джинсы. Туники, платья ассиметричного кроя – все это осталось дома, на «дело» Диана оделась удобно: в джинсы, толстовку и кеды на резиновой подошве. Волосы она тоже собрала и сколола на затылке.

Диана прислушалась: из комнаты вроде бы не доносилось ни шороха. Осмелев, девушка выставила перед собой руки, шагнула вперед и тут же на что-то наткнулась. Громко охнув от ужаса, она отпрянула назад, вообразив, что это хозяин квартиры. Но все было по-прежнему тихо, Диана пошарила рукой в глубоком кармане объемной толстовки и вытащила фонарик. Будь что будет! В ее ладони вспыхнуло маленькое солнышко, луч которого осветил стоящую впереди вешалку со старомодным пальто. Оказывается, она наткнулась на вешалку. Но, позвольте, если на ней висит пальто, это значит, что хозяин дома! Девушка замерла, борясь с желанием выскользнуть за дверь, но перед глазами тут же всплыла картинка – худенькое тельце с выпирающими ребрами, белая до прозрачности кожа и казавшиеся на осунувшемся личике огромными, как у инопланетянина, шоколадные глаза, в которых плескалось страдание. Диана стиснула зубы и смело шагнула вперед. Будь что будет!