Когда на сомкнутые веки Романа Елисеева пали первыесолнечные лучи, он вынырнул из утреннего сна и тут же вспомнил, что непременнодолжен сообщить жене о том, что уходит от нее навсегда. Он хотел совершить сейбеспримерный подвиг еще накануне вечером, но струсил и после того, как леглиспать, целых пятнадцать минут страшно переживал по этому поводу. А потомнеожиданно для себя заснул, так как Софья еще ничего не знала, а в постели былоуютно до сладости.

Сейчас же Роману до смерти не хотелось, чтобы женаобнаружила, что он проснулся, и заговорила с ним. Поэтому, спрятав голову пододеяло и сделав стыдливую щелку, он принялся наблюдать за тем, как Софья,словно художник, охваченный творческим порывом, короткими мазками пудрит лицо.«Сейчас подкрасит губы и уйдет, — отрешенно подумал Роман. —Вероятно, все это я вижу в последний раз».

Недавно другая женщина решила, что Роман очень подходит ей вкачестве спутника жизни, и проявила поистине невероятную активность, чтобыдобиться от него взаимности. Перед столь бурным натиском чувств Роман,естественно, не устоял. Другая носила жаркое имя Роза и казалась ему костром,пламя которого отныне будет неутомимо отапливать его жизненное пространство.

Теперь, когда в его жизни появилась Роза — женщина-вулкан,женщина-обещание, — Софья казалась ему настоящим норвежским сугробом. Емутак и не удалось растопить кусок льда в ее сердце. Даже внешне его женаразительно отличалась от новой пассии. Роза была брюнеткой с перчинкой в низкомголосе и обладала всеми атрибутами шикарной женщины.

Светленькая же Софья со своей короткой стрижкой и блеклымиконопушками носила по большей части безликие деловые костюмы и уже три годазанимала должность менеджера по работе с клиентами в маленькой рекламной фирме,где накапливала опыт и завоевывала авторитет, рассчитывая сделать нехитруюкарьеру. Ни разу за все время их брака она не выкинула ни одного фортеля,который обнаружил бы ее слабости или скрытые пороки.

Все в Софье было умеренным и приятным взору. В преддверииразрыва Роман постарался выпестовать в себе чувство отторжения этой ееумеренности и усредненности. Поэтому сразу после ухода жены он отправился накухню варить сосиски и распалять себя перед неизбежным скандалом. Потом решил,что не выдержит скандала, и позвонил Розе посоветоваться. Та заявила, что ондолжен быть холоден, как норвежский сугроб, и не позволять втягивать себя воскорбительную перепалку.

— Просто скажи ей все, что ты думаешь о вашемнеудавшемся браке, — велела она.

Поразмыслив, Роман решил, что лучше уж он скажет то, чтосама Роза думает о его неудавшемся браке. По крайней мере ему эти доводыказались чертовски убедительными.

* * *

Креативный директор Вася Капитанов уже поджидал Софью вкоридоре рекламного агентства.

— Сонечка! — бросился он к ней, размахиваянесколькими неаккуратно сложенными листами. — Ты разговаривала с темдлинноносым типом, который заказал ролик?

— Разговаривала, — коротко ответила она, поправляяворот строгого пиджачка.

— Ну и как ему моя мыслишка?

Софья вздохнула. Вася Капитанов генерировал идеи, большаячасть которых напоминала бред сумасшедшего. На сей раз речь шла о видеороликедля новой сети магазинов «Зимняя сказка», торгующих шубами и дубленками.

— Которая мыслишка? — спросила Софья, открываясвой кабинет.

— Ну, про сказочных персонажей, которые заблудились влесу! Буратино, Дюймовочка там, Кот в сапогах… Что он сказал?

— Он сказал, что с котом получается безобразнаядвусмысленность. Зрители могут подумать, что магазины собираются торговатькошачьим мехом.

— Кота можно убрать, — уныло предложил Капитанов,темнея лицом.

, — Кроме того, — добила его Софья, —Буратино деревянный, ему по определению не может быть холодно. Послушай, Вася,подбери мне сценариста, и пусть он придет сегодня после обеда.

— Хорошо-хорошо, но у меня есть еще мысль… — началКапитанов, и в этот момент в кабинет ворвался пылающий негодованиемдевятнадцатилетний пухлощекий и кареглазый курьер Веня Акулов.

— Софья Николаевна! — закричал он страшнымголосом. — Я не буду таскать ваши коробки! Я курьер, а не грузчик. На мнесегодня новая куртка, я не стану ее пачкать!

— Сними куртку, — посоветовал Капитанов.

— Сними?! На улице, между прочим, мороз!

— Не таскай мои коробки, — разрешила добрая Софья.

— А Степаныч говорит — таскай! Говорит, если яоткажусь, он лишит меня годовой премии…

— Он тебя просто пугает, — отмахнулась Софья. Вэто время на пороге возник дизайнер Леша Шагалов. Одновременно на столезазвонил телефон, причем так громко, словно кто-то завопил не своим голосом.

— Алло! — Крикнула Софья, поддаваясь всеобщемуненормальному оживлению.

— Это я, — раздался из трубки голос ее мужаРомана. — У меня для тебя важное сообщение.

— Я принес картинку, — сказал Леша, не обращаяровно никакого внимания на телефонный разговор, и протянул Софье через столлисточек с какой-то желто-розовой фитюлькой.

— Ты не мог бы позвонить попозже? — спросила Софьямужа, отбиваясь от Шагалова, который совал ей свое творение прямо в нос. —У меня начало рабочего дня, много проблем…

— Я с тобой развожусь, — будничным тоном заявилРоман, явно не собиравшийся перезванивать. — Я думаю, довольно нампритворяться и изображать образцовую семью. Ты слишком занята собой и не всостоянии сделать наш общий дом тем местом, где мне хотелось бы проводить всесвое свободное время…

Вася Капитанов, остервенело листавший записную книжку,неожиданно вскинулся и, приблизив к Софье свое широкоскулое лицо, громкимшепотом сообщил:

— Насчет сценария я позвоню Кущенко. Ку-щен-ко! —повторно он по слогам, уверившись, что Софья смотрит сквозь него и явно ничегоне понимает.

Веня, разрумянившийся еще сильнее, оттолкнул его плечом изаявил:

— В общем, я поехал за пакетом, а насчет моей премии высо Степанычем сами разбирайтесь!

— Я позвонил тебе по телефону специально, чтобыизбежать ненужных возражений, — говорил Роман онемевшей жене тоном, какимкиношные миллионеры рассказывают друг другу о своих победах на поле длягольфа, — легким и непринужденным. — Последний месяц показал,насколько мы далеки друг от друга. Ты так погружена в свою работу…

— Но другие женщины тоже работают! — обреланаконец голос Софья.

— Розовая — это сосиска, — громким шепотом пояснилЛеша Шагалов, взяв свое творение за уголки и прислонив к животу, словнонаглядное пособие.