Вот только он не видел Валеру, который по-настоящему мог себе позволить так вести себя. И не дай бог этому парню с ним встретиться.

Я же не стал лишний раз его провоцировать. Мне бы наоборот хотелось потянуть время и нахвататься у этого странного паренька побольше приемов.

— Готов? — снисходительно сказал он, опуская мечи к земле.

— Всегда готов.

И все же я ожидал большего. Да, он был хорош, возможно, лучший боец среди остальных, но все же, думаю, многим ребятам он не показался бы сильно опасным.

Я затягивал бой специально. Даже забавно наблюдать, как он постепенно начинал злиться. Его тактика провалилась буквально в первую минуту, когда он решил удивить меня филигранным владением мечей с усилением тела.

Но что с того, когда ты крутишься как юла, если половина атак в молоко? Да и мои мечи куда сильнее и с легкостью принимали любой усиленный удар.

Соперник начинал заводиться и выходить из себя.

Краем глаза я заметил, как преподаватели подошли к Нахимову со словами, что может случиться нечто непредвиденное и не стоит ли остановить бой?

Петр Борисович же махнул рукой и рассмеялся.

И я понимал, о чем говорили преподаватели.

Парень напоминал и Фанерова, и Свету в одном флаконе. Короче, мог сорваться и начать драться по серьезке. Хотя… Пусть сражается.

Я считаю, таких надо ставить на место и не потому чтоб обиднее было, нет. Мне кажется, подобные персонажи не имеют права заниматься тем, чем они занимаются. Пусть он будет хоть в сто раз сильнее остальных.

Все же маги-истребители не зря считались элитой. У них лучшая подготовка. Риск по несколько раз в день. Сумасшедший боевой опыт и работа на грани жизни и смерти.

Рано или поздно у многих появляется мнимое чувство собственной значимости. Человек быстро начинает думать, что он выше остальных и показывает какой он исключительный и сильный. Это обязательно приведет к трагедии, и поэтому необходимо уметь контролировать себя.

Света срывалась в особых случаях, и проигрыш не входил в этот перечень. Фанеров же, при всей его съехавшей крыше, тоже держал себя в рамках, и он ни при каких условиях не будет убивать невинных. Он любит сражаться с сильными.

Этот же парень просто не умел проигрывать и готов был на все, чтобы победить. Это и плохо. Таким не стоит находиться среди магов-истребителей.

Он уже тихо матерился на японском. Не скрою, это меня забавляло.

Родовой меч отлично справлялся с адаптацией и теперь я мог закончить битву в любой момент. Ерх, вроде как, тоже поймал волну и стал сам показывать фокусы. Например, включал в меня собранную энергию от ударов, а я перенаправлял ее во второй меч.

А японец окончательно психанул. Его тело засветилось красным, а по земле начала расходиться алая аура, подкрадываясь ко мне все ближе.

— Лепестки роз в кровавом огне! — зачем-то закричал он, как в японских мультиках, называя свой прием.

Мне достаточно было задеть кончиком меча эту субстанцию, и Лора выдала анализ.

Если вкратце, стоит мне наступить на нее, то я потеряю все силы вложенные в удар, но раза в два больше.

Ерх уже подсказал, что делать, продемонстрировав мне образы из прошлого.

— Крекс! Пекс! Фекс! — закричал я, решив подражать моему сопернику, и воткнул Ерх в красную материю.

Распространение энергии прекратилось. Ерх просто прибил ее к земле.

Вы когда-нибудь видели, как японцы выпучивают глаза? Вот и я не видел. До сегодняшнего дня.

Уж не знаю, что мой дорогой родовой меч сделал, но он остановил предрасположенность соперника. У него сразу засветились глаза и он задергался.

— Петр Борисович! — крикнул Ханаяма. — Бой надо прекратить! Ваш ученик может пострадать!

— Ну уж нет, — оскалился Нахимов. — Ваши студенты затеяли этот поединок, пусть отдуваются до конца.

— Но ваш студент сейчас погибнет! — воскликнула Химари-семпай.

— Беру на себя всю ответственность, — спокойно сказал адмирал и скрестил руки на груди.

Мой же соперник весь покрылся этой странной субстанцией и начал медленно подходить ко мне.

Как я понял, он не мог призвать обратно ту часть, которую держал Ерх, поэтому решил сблизиться.

— Он сейчас собирает энергию в кулаки и в ноги, — предупредила Лора.

Через мгновение он делает рывок и бьет со всей силы в то место, где я только что был. Воронка получилась с полметра. Силен.

Вот только за всей этой показухой, он не учел, что я не буду ждать, пока он пафосно постоит и подождет.

— Сдавайся, — спокойно сказал я на японском, держа второй меч у его шеи.

— Ну давай, проведи лезвием! — прорычал он и демонстративно повернулся ко мне. — Чего встал? Слабо?

— А нахрена мне тебя убивать? — удивился я и ударил его по виску тупой стороной меча. Заодно пустил по клинку большой пучок энергии, чтобы вырубить этого героя.

Противник упал на землю, а я спокойно убрал мечи в ножны и прошел к своим.

Моего соперника взяли под руки и уволокли за трибуны.

— Должен признать, ожидал, что ты хоть немного напряжешься, — улыбнулся Петр Борисович.

— Не люблю напрягаться.

— Ха! Наша школа! — похлопал он меня по плечу. — Чтобы не напрягаться, надо быть сильным, верно?

— В точку!

Вот тут мы почувствовали гостеприимство со всех сторон. Слух о том, что русские студенты провели показательные поединки с японскими товарищами, разлетелся по всей территории института мгновенно. К нам каждые несколько метров подходили ученики и просили сфотографироваться, дать автограф или просто пожать руки.

— Да! Все же меня любят! — сказал Фанеров, обнимая очередную хихикаующую студентку.

Преподаватели, которые боялись за наши жизни, как-то немного поутихли и выглядели слегка обескураженными. Но все же искренне улыбались и показывали нам достопримечательности.

Наконец, мы зашли в один из корпусов института. Нас провели в столовую, кстати, ничем особо не отличающуюся от нашей, за исключением самих блюд. Покормили и напоили.

— Эх, еще бы спать уложили, было бы вообще замечательно! — зевнула Лора.

— А ты что, устала? — удивился я, наблюдая, как Маша неумело обращается с палочками. Пришлось научить.

— Не особо, но я бы хотела тебе кое-что показать на пляже.

— Тогда вечером.

Кстати, это здание было из тех, кто наполовину заходит в купол метеорита. И мне очень хотелось на него посмотреть.

После обеда нас повели дальше.