Тори задохнулась, не в силах отвести взгляд от завораживающего зрелища. Ожерелье, казалось, гипнотизировало ее. Бриллианты подмигивали ей, как давно потерянные друзья. Каждая мягко мерцающая жемчужина, казалось, приглашала дотронуться до нее.

– Ожерелье невесты, – шепнула она, не отрываясь от созерцания сокровища.

– Если его так называют, то название соответствует моменту. – Вынув ожерелье из коробочки, он надел его ей на шею и застегнул бриллиантовую застежку. Жемчуг холодил кожу, но и жег. Она украла старинную драгоценность. Теперь ожерелье обвивает ее шею как напоминание о том, что она сделала.

Легкая дрожь пробежала по ее телу. Ей захотелось сорвать ожерелье и выбежать из комнаты, из этого дома. И одновременно казалось совершенно справедливым, что прекрасное ярмо, которое застегнул Корд, теперь ее.

– А как же мой отчим? Когда он увидит ожерелье, он…

– Харвуд получил полное возмещение за утрату ожерелья… хотя мне легко представить, сколько оттенков зеленого сменится на его лице, когда он увидит его на вас.

– Оно… оно прекрасно. – Тори гадала, знает ли Корд о легенде. Может быть, он подарил ей ожерелье в надежде, что оно воздаст ей за все, что она натворила?

Он посмотрел на нее сверху вниз, и на его губах появилась улыбка удовлетворения.

– Игра окончена, моя прелесть. Шах и мат. Ваш отчим ждет вашего выхода в такой ярости, что может потерять дар речи. Думаю, единственное, что вам следует сделать, так это взять его под руку и позволить провести вас между рядами к епископу.

Тори проглотила комок в горле. Ее рука, трогавшая жемчужины на горле, дрожала. Жемчужины сейчас казались теплыми и странным образом успокаивали. Игра, конечно, была окончена, и Корд победил. Какую цену запросит он за свою победу, вот вопрос. Его рука твердо легла на ее талию.

– Вы готовы? – Она стояла в полном смятении, не в состоянии сдвинуться с места, и он смягчился. – Вам ничто не грозит, Виктория. И вашей сестре тоже.

Может быть, Клер ничего и не грозит. Тори молила Бога, чтобы лорд Перси был добр к ней. Что до Тори, граф представлял даже большую угрозу, чем барон.

Этот человек, который был готов стать ее мужем, хотел бы жениться на другой.

Венчание прошло как во сне. Хорошо, что рядом была Грейс. Граф, видимо, узнал об их дружбе – казалось, от него ничто не могло укрыться. Когда Грейс поняла, что происходит, она с радостью согласилась быть подружкой невесты, и то, что она рядом, придавало Тори столь необходимую ей храбрость.

Церемония, которая, как ей казалось, никогда не закончится, все-таки подошла к концу. Когда епископ провозгласил их мужем и женой, Корд поцеловал ее крепким, почти пугающим поцелуем. Затем на противоположном конце террасы был устроен свадебный пир. Граф с небрежным видом принимал поздравления, тогда как Тори с трудом хватало на то, чтобы кивать и улыбаться.

– Мы скоро уедем, – сказал он. – Ривервуд не очень далеко. Нас ждут. Там мы и проведем нашу брачную ночь.

Брачная ночь. Где-то в кишках засел страх. Корд намеревался вступить в свои права, хотя в действительности они уже были близки. Они были мужем и женой. Корд хорошо сыграл свою роль, но она знала, что под внешним спокойствием он скрывал злость – ведь женитьба была вынужденной.

– Ривервуд? Это ваше имение?

Он кивнул.

– Есть еще одно – в Суссексе.

А если бы он женился, как предполагал, на богатой наследнице, у него стало бы больше земель. Тори смотрела только на блюдо с деликатесами, которое муж поставил перед ней. Фазан со сваренными в сахаре морковочками, устрицы под соусом из анчоусов, пирог с дичью и трюфелями. От запахов в желудке все переворачивалось.

Справа от нее, рядом с герцогом Шеффилдом, сидела Грейс. Они хорошо смотрятся вместе, подумала она, высокий и темноволосый Шеффилд и Грейс с ее огненно-рыжими волосами, уложенными в высокую прическу, и щечками, на которых цвели розы. Глаза у нее были изумрудного цвета, а сегодня еще и блестели от возбуждения.

Но Грейс проявляла к герцогу только дружеский интерес, и он, казалось, отвечал ей тем же. Джонатан и Сара Рэндалл сидели слева от Корда. Маленького Тедди отправили с няней спать.

Грейс наклонилась к Тори:

– Как чувствует себя замужняя дама?

Тори подняла бровь.

– Я замужняя дама? Почему никто не сказал мне этого? Грейс рассмеялась:

– Клянусь, ты узнаешь это утром. Я никогда не видела, чтобы мужчина смотрел на женщину так, как граф смотрит на тебя.

Тори бросила быстрый взгляд налицо мужа, но он был занят разговором с виконтом.

– Он не хотел жениться на мне, – глупо сказала Тори. – Он планировал женитьбу на богатой наследнице.

Корд смеялся над словами Джонатана Рэндалла, а Грейс рассматривала его красивый профиль.

– Иногда планы меняются. Его чувства к тебе не вызывают сомнений. Уверена, он докажет это тебе сегодня ночью, когда ляжет с тобой в постель.

– Грейс! – Подруга только рассмеялась. Она всегда была озорной. И Тори ценила в ней это более всего.

– Да, это правда. У графа такая вот репутация. Говорят, он проявляет необыкновенные таланты в постели. Что бы ни предшествовало вашей женитьбе, воображаю, как много ты узнаешь о наслаждении.

Щеки у Тори покраснели.

– Грейс, пожалуйста…

Грейс сдвинула брови. Уставилась в лицо Тори.

– О Боже, какая я глупая! Вы уже были вместе!

– Грейс! Тебя могут услышать! – Тори посмотрела вокруг, подавленная тем, что Грейс догадалась. – Бога ради, я надеюсь, что это незаметно.

– Конечно, нет, глупышка. По крайней мере никому, кроме меня. – Грейс украдкой взглянула на графа, который теперь смотрел на Тори. Уголок его рта поднялся, а глаза, казалось, блестели от жара. На миг дыхание у Тори остановилось.

– Ты, должно быть, влюблена в него, – шепнула Грейс. – Только так ты могла позволить ему вольности.

Сжало горло. Тори опустила голову.

– Не знаю, как это случилось. Я пыталась остановиться. Я знала, что у него были другие планы. Но ничто, казалось, не имело значения.

Грейс придвинулась и взяла ее холодную как лед руку.

– Тебе не надо грустить. Когда он узнал тебя, он не мог не влюбиться.

Ее слова не убедили Тори. Граф был чувственным. Он хотел видеть ее любовницей, не женой. Но он был и человеком чести. Он никогда не лег бы с ней, если бы она сказала ему, что она дочь пэра. Тори не знала, сможет ли он когда-нибудь простить ее.

Корд слишком много пил. К счастью, их уже ждала запряженная четверткой карета, чтобы отвезти в Ривервуд. Виктория уселась напротив, робко следя за каждым его движением. Она была так прелестна, так женственна, мила и растерянна. Один взгляд на нее возбуждал его.