litbaza книги онлайнРоманыЧерный буран - Михаил Щукин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 35 36 37 38 39 40 41 42 43 ... 86
Перейти на страницу:

— Что я могу сказать… Помощник у тебя есть. Только я одного не пойму: куда мы кинемся с этим добром? Кстати, какие там документы?

— Карты, топографические съемки, описание маршрутов, результаты геологической разведки и так далее и тому подобное. Имея все это на руках, даже самый тупой извозчик, умеющий лишь читать, сможет разобраться — какое богатство в этих бумагах.

— Ясно. Понимаю, что баулы надо надежно укрыть. Но где?

— Как можно ближе к месту предназначения. В Сибири.

— Далековато…

— А у нас в России, дружище, близко ничего нету. Всё далеко. Даже счастье.

Тоня, продолжая смотреть в темноту широко раскрытыми глазами, поеживалась под одеялом от услышанного, прекрасно понимая, что она совершенно случайно оказалась свидетельницей тайного разговора, который никак не был предназначен для ее ушей. Ругала себя, что не насмелилась сразу встать и закрыть дверь, но теперь уже было поздно, и она решила забыть обо всем, что нечаянно услышала. Забыть и всё. Приснилось ей, приснилось.

Утром, наскоро попив чаю, они отправились с Григоровым в госпиталь, и Тоня в ожидании скорой встречи с Василием забыла, что ей довелось узнать прошедшей ночью. Она улыбалась, оглядываясь по сторонам, и город не казался уже таким страшным и угрюмым, как накануне. Свежий ветерок шевелил старенькую косынку с красным крестом, будто ласково игрался с ней, копыта лошадки звонко цокали по мостовой, а Григоров, одетый в штатское пальто и широкополую шляпу, представлялся почему-то милым и смешным.

В прекрасном настроении поднялась Тоня следом за своим спутником на высокое крыльцо госпиталя, прошла через высокие двери в просторный вестибюль, где сразу же уловила знакомый запах — старых бинтов, карболки и лекарств. Она даже задохнулась от него. А выдохнула только вместе с горьким всхлипом.

Всех ходячих раненых и контуженных, как оказалось, выпихнули из госпиталя еще пять дней назад. Остались только самые тяжелые. И никакого рядового Конева Василия Ивановича среди них нет.

— Дома теперь ищи его, голубушка, посочувствовал ей одноногий инвалид, громко стучавший деревяшкой по паркету и волочивший за собой мешок с грязными бинтами. — Кто до соплей навоевался — все домой подались!

Григоров, осторожно придерживая Тоню за локоть, вывел ее на крыльцо, усадил в коляску и тоже попытался успокоить:

— Антонина Сергеевна, не отчаивайтесь, я рядом буду.

Не слыша его, Тоня тихо плакала, закрывая лицо крепко сомкнутыми ладонями.

Ветер весело шевелил ее косынку.

3

Снежная и морозная зима успела установиться в Новониколаевске, когда Василий и Афанасий Сидоркин с великими трудами, в постоянной давке и тесноте, все-таки до него добрались. Наконец-то!

На вокзале — серым-серо от солдатских шинелей. Слоями плавал махорочный дым, под ногами, при каждом шаге, трещала семенная шелуха, и висел, не прерываясь, сплошной гул, сотканный из хохота, безоглядной матерщины и криков — спокойно здесь никто не разговаривал. В иных местах пьяными голосами пытались петь песни, но так орали, что невозможно было разобрать — о чем столь усердно базлают мужики.

— Свобода, мать ее за ногу! — оглядевшись, Афанасий сплюнул себе под ноги и поддернул лямки тощего заплечного мешка. — Пойдем отсюда скорей, Василий, мочи у меня больше нету. Нагляделся я — вот так, по самую ноздрю! Господи, и когда только до дому доберусь?!

Выбрались из вокзала, миновали площадь и в истоке улицы остановились, как по команде, невольно дивясь тишине, спокойствию и немноголюдству. Над серыми домишками мирно поднимались дымки, мимо проезжали редкие подводы, а невдалеке, оскальзываясь на утоптанной тропинке и сердито бормоча себе под нос, шла баба с коромыслом на плечах, а на коромысле покачивались деревянные ведра, полнехонькие морозной воды.

— Эй, красавица! — весело окликнул Василий, когда баба поравнялась с ними. — Дай водички испить!

— Ты, бравый, никак угорел, али с похмелья? — баба остановилась, покачивая на плечах коромысло. — Вода-то ледяная!

— А нам и такая пойдет! Дозволь?

— Да пей, родимый, раз уж красавицей назвал, хлебай без меры, — баба поставила ведра на снег, выпрямилась и рассмеялась. Была она еще не старой, глаза из-под платка, опушенного инеем, поблескивали, а на щеках играл румянец.

Василий опустился на колено, отпил ледяной воды, от которой сразу заломило зубы, и, довольный, поднялся, утираясь рукавом шинели.

— По любушке, поди, жажда иссушила? — с тоской в голосе спросила баба.

— Спасибо, красавица! — не отвечая на вопрос, поблагодарил Василий и бодрым шагом двинулся вдоль по улице. Афанасий, поддергивая лямки заплечного мешка, поспешил следом за ним, хотя и не прочь был поразговаривать и дальше со словоохотливой бабой. Глядишь, и договорились бы…

Скоро они вышли на Николаевский проспект и стали спускаться вниз, целясь на сверкающий купол собора. Когда спустились, Василий круто взял влево, и вот он, перед глазами, — шалагинский дом. Василий скинул шинель, папаху, вручил это все Афанасию наказал:

— Карауль добро и жди меня.

Расправил под ремнем гимнастерку, на которой густой завесой теснились кресты, провел ладонью по волосам, приглаживая чуб, открыл калитку, в которую вбежал когда-то, спасаясь от городовых. Вбежал тайком, чтобы никто не увидел. Теперь он шел не таясь, в полный рост, и сапоги его хрустели на стылом снегу твердо и уверенно.

Дернул за веревочку с медным наконечником, услышал звон колокольчика и следом — быстрые шаги по лестнице.

— Ах! — и Фрося замерла с прижатыми к груди руками. Смотрела, не веря своим глазам, и быстро-быстро перебирала пальцами ослепительно белую кружевную наколку.

— Ну, здравствуй, подружка! Узнала или не узнала? Вижу — узнала. Проводи-ка меня к хозяевам, разговор до них имеется.

— Василий! Ты откуда? — у Фроси прорезался голос, и она всплеснула руками.

— Оттуда, — мотнул головой Василий, — веди до хозяев, не держи меня на пороге.

— Пойдем, — встрепенулась Фрося и быстрым, летящим шагом стала подниматься по лестнице.

Сергей Ипполитович и Любовь Алексеевна, когда Василий предстал перед ними, смотрели на него с таким удивлением и страхом, будто перед ними из гроба поднялся покойник. Сам же Василий, наоборот, был спокоен и чуть-чуть насмешлив.

— Сергей Ипполитович, извиняйте за беспокойство, я пришел о Тоне спросить. Когда вы получали последнее письмо от нее, и не дадите ли мне адрес?

— Вообще-то приличные люди без приглашения в чужой лом не являются, — с раздражением начал говорить Сергей Ипполитович, но Василий его перебил:

— Да бросьте вы! Какое приглашение? Я только с вокзала, а до этого в госпитале лечился, а до госпиталя — фронт. Некогда было приглашение у вас выпрашивать. Адрес мне дадите или нет?

1 ... 35 36 37 38 39 40 41 42 43 ... 86
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?