Они прошли в предбанник с душевой комнатой и маленьким бассейном, похожим на большую ванну; там же была дверь в парилку.

– Хорошо! – воскликнул Василич, заходя. – Давай сюда, Егорушка, и дверь за собой закрой, жар не выпускай.

Егор зашел в парилку и сел рядом с Василичем на верхней полке, тело тут же покрылось испариной.

– А вообще, хуйня это, а не баня, но что поделать, рядом лучше ничего нет, – внезапно начал оправдываться Василич.

Егор на это ничего не ответил, и они продолжили сидеть молча. Минут через пять, когда Егор был в поту уже с головы до ног, дверь в парилку приоткрылась:

– Мальчики, можно к вам? Ой, как у вас жарко!

Сердце Егора заколотилось быстрее, в только что вошедшей девушке он узнал Олю – бывшую подругу Ника. Их взгляды встретились, ошибки быть не может – это она. Егор даже прочитал смущение в ее глазах – значит, она тоже его узнала. Ольга улыбнулась, стараясь скрыть миг смятения, который заметил Егор, и сбросила с себя простыню. Василич довольно фыркнул:

– Что же ты сидишь, Егорушка, иди уж – порезвись. Дело-то молодое, а я лучше еще в баньке попарюсь.

Егор растерялся, но Ольга сама подошла к нему, взяла за руку и повела за собой.

«Что дальше делать? Поговорить с ней? О чем? Заняться сексом? Не будет ли это подло по отношению к другу? Где же теперь та грань, разделяющая добро и зло?..»

Они прошли через предбанник в комнату. У Егора голова шла кругом, кровь пульсировала в висках. Ольга остановилась возле дивана, развернулась к нему лицом, положила руки ему на плечи, прижалась…

«А может, Василич прав, и нет никакой грани? Нет ни зла, ни добра – есть только я и мои действия в данный момент?..»

Ее губы встретились с его губами. Она ловко подхватила простыню и та упала на землю, оставив Егора нагим…

«Моя воля – только то, чего я хочу в данный момент. А все остальное лишь то, что мне пытаются навязать окружающие. Добро и зло – лишь средства манипуляции моей волей. Не будет зла – я буду свободен в своих действиях. Не будет зла – я перестану думать о последствиях. Останется одна моя воля».

Легкий запах пота и парфюма ударил Егору в ноздри. Началась трансформация. Существо издало крик и попробовало вырваться из его цепких лап – куда там, одним движением Егор перекусил ему горло. Булькающие звуки… Егор опрокинул жертву на диван и зубами вырвал кусок мяса из груди…

Ты уже и забыл, каким красивым может быть этот город…

Вы созваниваетесь, встречаетесь и просто гуляете по улицам… Кажется, вам хорошо вдвоем. Вы набредаете на какую-то кафешку, просто оказавшуюся у вас на пути: «А давай зайдем?» – «А давай!» Уютный интерьер. Легкая музыка настолько гармонирует с этим местом и твоим настроением, что кажется – без нее не было бы и всего остального. От целого мира ваш столик отгорожен лишь тонкой перегородкой, впрочем, существует ли за этой перегородкой мир или нет – тебе наплевать. Вы мило беседуете, она рассказывает тебе о политике.

О политике?!

– Или вот помнишь, – возмущенно продолжает она, – когда встречу у нас проводили? Какие пробки были, словно не они для нас, а мы для них существуем. А когда они мигалки свои включают? Все, значит, стоят, а они свое «уиу-уиу»!

Ее глаза открываются шире, ротик слегка приоткрыт, а ты, крутя в руках стакан с каким-то отвратительным пойлом (в меню он назывался «вишнево-мороженый коктейль»), любуешься контурами ее лица – оно почти идеально…

– Ау! Ты меня вообще слушаешь? – возмущается она, на этот раз уже в твой адрес.

– Никогда не обращал внимания на мигалки, – пожимаю плечами. – Честно говоря, даже не помню, была у меня тогда машина или еще нет.

– Как это никогда не обращал внимания? – не понимает она. – Да от них же прохода нет, чиновники совсем обнаглели!

И еще много-много других слов. Ты почти не слушаешь, только краешком сознания улавливаешь общий смысл сказанного, чтобы изредка соглашаться или отрицать – чтобы направлять русло разговора. Тебе больше нравится слушать ее голос – он льется звонкой мелодией, водопадом, в котором иногда даже твоему «ага» сложно найти место.

С мигалок она переводит разговор на продажность и нечестность чиновников: рассказывает тебе о каких-то сомнительных законопроектах, говорит о казбесах, говорит еще много о чем… Говорит не со злостью в голосе, скорее с каким-то детским возмущением. Тебе забавно ее слушать, но не более – кажется, она сама не всегда понимает суть проблемы, просто по-женски эмоционально пересказывает речь какого-то оратора…

– Надо будет обязательно тебя с Мишей познакомить, – подводит она итог своей пламенной речи. – Он тебе понравится: очень умный и классный парень.

– Обязательно, – соглашаешься ты, в глубине души уже ревнуя к этому Мише и интуитивно испытывая к нему неприязнь.

Как бы ты ни старался растянуть самый отвратительный в своей жизни коктейль, он заканчивается, а это значит – вам пора уходить. Вы поднимаетесь, накидываете верхнюю одежду – в тебе теплится надежда еще побродить по зимнему городу, но, увы – поднялась метель, она говорит, что уже поздно, и просит проводить до дома. Живет она совсем рядом, и ты понимаешь, что вместе вы последние пятнадцать минут. По пути она выкуривает одну сигарету, ни тебе, ни ей нечего сказать, так всегда бывает перед расставанием – никто не начинает новый разговор, боясь не успеть его закончить. Ты доводишь ее до подъезда, вы смотрите друг на друга, между вами проносится бесчисленное количество снежинок, часть из них оседает у нее на капюшоне – тебе кажется, что ничего более умилительного ты в жизни не видел. Ты делаешь шаг ей навстречу, она слегка приподнимает голову, чтобы видеть твои глаза, ты улыбаешься и целуешь ее губы…

Когда-то ты заполнял дурацкий психологический тест, в котором был вопрос: «Испытываете ли вы эрекцию во время поцелуя?» – ты поставил галочку напротив ответа «да».

Она шепчет: «До встречи», – разворачивается и растворяется в темноте подъезда.

Ты понимаешь, насколько мало времени вы провели вместе; тебе кажется, что никогда не сможешь применить понятие «много», когда вы рядом. Ты возвращаешься в свою квартиру и тоска тонкой маслянистой пленкой обволакивает тебя: вроде бы все идет, как и прежде, но почему-то постоянно кажется, что от тебя оторвали небольшую частичку…

За все время, что прошло после того происшествия в бане, Егор ни секунды не мог находиться в покое. Он словно заново переживал тот момент, когда обратная трансформация завершилась, все звериное уже выветрилось из него, он начинал осознавать весь мрак и ужас происходящего – и тут с довольной ухмылкой в комнату входит Василич. Эта ухмылка…

После того случая Егор возненавидел Василича – возненавидел всей душой и больше не скрывал этого. Если раньше Егор старался замаскировать все свои опасные мысли, то теперь открыто проявлял свою ненависть, только что не искрился ею, так что любой сторонний посетитель, не имеющий никакого отношения к телепатии, мог без труда разобрать, какие чувства питает этот молодой человек к Филиппу Васильевичу. Василич пока никак не реагировал на Егорову ненависть, он просто перестал обращать на него внимание, будто и не превращал собственноручно в существо, испытывающее жажду человеческой плоти…