П2. Я искренне надеюсь, что научные исследования в области выздоровления от религии и веры будут проводиться, включая нацеленные на развитие скептицизма у детей. Более того, могут возникнуть новые и приносящие удовлетворение профессии, базирующиеся на развитии стратегий вакцинации и сдерживания, пропагандирующие ценность убеждений на основе разума и фактов как противоположности веры на основе чего-то еще. Это совершенно нетронутая область, давно созревшая для исследований.

П3. Имеет смысл почитать литературу по преодолению горя, особенно швейцарско-американского психиатра Элизабет Кюблер-Росс (Kübler-Ross & Kessler, 2005). Недавно я начал применять ее глубокое понимание потери к вере для углубления и обогащения своих вмешательств.

П4. Наша цель – воспитать людей, усвоивших уроки Сократа, Ницше и Четырех всадников, – людей, которые осознают, какая опасность кроется в ошибочных размышлениях, уверенности и религиозности. Мы должны создать общество, члены которого не будут притворяться, будто знают то, чего не знают, общество, в котором нет этого современного взгляда на обладание убеждениями и верованиями как на нравственную ценность.

П5. В Неваде, где жили мои родители и умерла моя мать, нет закона об эвтаназии и достойной смерти. Верующие уничтожили надежду моей матери и других, умирающих медленной мучительной смертью, на достойный уход в выбранное время. К 2013 году только в Орегоне и Вашингтоне был принят закон о достойной смерти, но с большими ограничениями.

К сожалению, основная причина, по которой больные на терминальной стадии, страдающие от невыносимых болей, не могут быстро и безболезненно прервать свою жизнь и вынуждены проводить дни, недели, месяцы в нескончаемых страданиях, – это та самая ложная уверенность, порождаемая верой. Это животрепещущий общественный вопрос: почему люди считают, что требования их религий применимы к людям, не разделяющим их веру? Это очевидно, стоит только привести в пример кампанию католической церкви против законов об эвтаназии и достойной смерти.

П6. Возможно, мои предпочтения – просто продукт либеральной сексуальной культуры. Если бы меня лишали секса с подросткового возраста, тогда семьдесят две девственницы[39], наверное, показались бы мне более привлекательными.

П7. Со студентами Портлендского государственного университета Райаном Маркесом, Анной Уилсон, Рене Барнетт, Каем Паком, Стивом Хелмсом и другими мы пытались развивать критическое мышление у учащихся общественных средних школ. Больше года мы работали не покладая рук, сталкиваясь с несметным количеством проблем. К сожалению, наш проект заморожен (прежде всего из-за недостатка финансирования), но материалы, которые студенты предлагали директорам школ, были признаны полезными и получили лицензию в Creative Commons; они будут в широком доступе (http://creativecommons.org/). Каждый, кто захочет воспроизвести предложенную программу, получит доступ ко всем материалам, как только они будут выложены. Мы от всей души надеемся, что читатели возьмут этот проект и внедрят нашу программу в местных средних школах.

П8. Мои аргументы в пользу непропорционально большого внимания к индивидам из групп высокого риска кроются в литературе по криминологии. Это кажется нелогичным, но данные четко свидетельствуют о том, что заключенные из групп низкого риска, получающие терапию в тюрьме, чаще становятся рецидивистами. Такие заключенные еще не «испорчены», но в ходе терапии, которую их заставляют проходить, хотя они в ней не нуждаются, им объясняют, что они «испорченные». Это их злит и заставляет ассоциировать себя с заключенными групп высокого риска, которые уже находятся вне закона и негативно влияют на других людей.

В одном исследовании было отмечено 92% рецидивов после минимальной терапии, проведенной с преступниками из группы высокого риска. Но этот показатель упал до 25% после интенсивной терапии. Наоборот, средний показатель рецидивов – 12% после минимальной терапии – у преступников из группы низкого риска вырос до 29% после интенсивной терапии (Andrews & Friesen, 1987). Многие метаанализы подтвердили этот алогичный паттерн, при котором преступники, совершившие более серьезные преступления, показывают лучшие результаты после правильной терапии, а совершившие легкие преступления – худшие (Andrews, et al., 1990).

Сажая людей с низкой вероятностью рецидива в тюрьму, мы отрываем их от всего, что отвечает за эту низкую вероятность: от оказывающих поддержку жен и детей, работы, которой они дорожат, просоциальных друзей и т.д. Преступники с высокой вероятностью рецидива уже «испорчены», и, когда они получают правильную терапию, доля рецидивов падает. Это называется «принципом риска». Он говорит тюремной администрации, на кого она должна направить скудные ресурсы – на преступников с высокой вероятностью рецидива. «Принцип проблемных областей» говорит администрации, на чем они должны сосредоточиться, когда уже знают, кому больше всего нужна помощь.

Многие проблемные области, такие как психическое здоровье, бедность и самооценка, не являются прогностическими факторами совершения преступления. Большинство людей, живущих в бедности или обладающих низкой самооценкой, и большинство людей, страдающих от клинической депрессии, не совершают преступлений. В других проблемных областях, известных как криминогенные, высока вероятность преступлений. Например, индивиды с антисоциальными установками, ценностями и убеждениями, антисоциальными друзьями, антисоциальными личностными чертами (импульсивность, низкий самоконтроль, нарциссизм), злоупотребляющие психоактивными веществами, имеют высокую вероятность совершения преступления и нуждаются в помощи. Принципы риска и проблемных областей – это лишь пара из нескольких парадоксальных принципов эффективной коррекционной программы (Andrews, et al., 1990; Bogue, Diebel, & O’Connor, 2008; Bonta & Andrews, 2010; McNeil, Raynor, & Trotter, 2010).

Сэм Харрис заметил, что у верующих, когда их религия подвергается критике, есть только три линии защиты (Harris, 2007b): 1) религия истинна; 2) религия полезна; 3) атеизм вредит обществу и его ценностям.

То же самое и в случае с верой (хотя некоторые линии защиты держатся на новом определении слова «вера» или же на «глубостях»). Есть 11 основных линий защиты веры. Большинство из них подпадает под одну из трех категорий Харриса, касающихся религии: истинность, полезность, значимость для общества.

В этой главе я разбил основные линии защиты веры по категориям Харриса и привел свои излюбленные ответы на каждую из них.П1 Цитаты приведены для лучшего понимания контекста, в котором был дан тот или иной ответ.

1. «Почему существует нечто, а не ничто? Вы действительно верите, что Творца не было?»

Помните: атеист верит, что все эти чудесные совпадения произошли случайно. Он не просто верит, что мужчина и женщина возникли без Творца, но что так произошло со всем сотворенным: прекрасными цветами, величественными деревьями, богатыми плодами, красивыми птицами, царством животных, морем, морскими животными, законами природы и т.д. Его вера гораздо сильнее моей.