— Когда у человека раскалывается череп, ему все равно, сидитон или уже лежит, — оправдывался Дронго, продолжая танцевать. — Стоит лизабивать голову такими деталями?

— Когда мы поехали в Колареш, — продолжала Зулмира, — занами увязалась еще одна машина. И пока тебе делали рентген, она стояла на улицерядом с нашей. Потом развернулась и уехала. Но тут же медленно подъехал другойавтомобиль и встал на ее место. Я все видела из окна. Ты можешь мне это-тообъяснить?

— Одни машины приезжают, другие уезжают. Больница и аптекамогут понадобиться кому угодно… — Дронго почувствовал, как она напряглась.

Они остановились посреди зала, прекратив танцевать.

— Перестань, — сверкнула она глазами, — слишком глупо врешь.Если кто-то приехал в больницу, то почему ни из первой, ни второй машины никтоне выходил? На них стали обращать внимание остальные танцующие. Эстелла,кружась в танце с Россетти, пронеслась мимо, крикнув что-то шутливое своей подруге.Дронго схватил Эльмиру за руку и увлек ее на веранду, где уже никого не было.

Что я должен сказать? — спросил он, глядя ей в глаза. — Еслиможешь, лучше ничего не спрашивай. Если не можешь, тогда я уеду. Решать тебе.

— Ты всегда так категоричен с женщина? — разозлилась она. —Я не привыкла, чтобы меня обманывали.

— Я тебя не обманывал, — устало ответил Дронго. — А еслисовсем честно, вы мне очень нравитесь, сеньора Машаду, и я был счастлив, чтопровел с вами предыдущую ночь. — Он наклонился и, крепко обняв женщину заплечи, поцеловал ее.

Иногда такой аргумент действует на слабый пол гораздо лучшетысячи убедительных и логически выверенных оправданий. Зулмира растерялась иневольно улыбнулась. Неожиданно за ее спиной раздался насмешливый голосЭстеллы, стоявшей в дверях:

— Вот чем они занимаются на веранде! И мы еще возили этого«симулянта» в больницу. На самом деле он совсем не так плох.

— Надеюсь, что нет, — пробормотал Дронго.

— Нас зовут, — обратилась Эстелла к своей подруге.

Зулмира кивнула ей и уже собиралась уйти, но Дронго удержалее за руку.

— Мне сегодня можно будет зайти в твой номер? — спросил он,сжимая в руках ее ладонь.

— Посмотрим… — Она высвободила руку и повернулась. Затемулыбнулась и добавила: — Это будет зависеть от твоей настойчивости.

Она вышла, и Дронго остался один. Он прошелся по веранде,взглянул вниз, где были припаркованы машины, принадлежащие гостям отеля, изадумался. В этот момент на веранду вышел «Пьеро».

 — Больше я вас одного никуда не отпущу — казал он. — Вы,очевидно, еще не поняли серьезности положения. Сейчас я говорил с Чжан Цзинем.Он уверен, что вас хотели побить или убить. Получается, что китайцам вы веритебольше, чем нам.

— По большому счету я уже давно никому не верю, — хмуропризнался Дронго. — Кажется, французы говорят, что предают только свои. Я сталциником, дорогой сеньор Бельграно.

— А если бы вас убили? — упрекнул его «Пьеро». — Вы представляете,какой европейский скандал мог разразиться, если бы они надумали стрелять в вас?И почему вы решили обратиться именно к китайцам? Вы не допускаете мысли, чтоони все подстроили?

— Пока нет. Дело в том, что в Китае готовятся к двумграндиозным событиям: Олимпийским играм в Пекине и выставке «Экспо-2010» вШанхае. Зачем китайцам связываться с разыскиваемым преступником? Скорее имвыгоднее сотрудничать с Интерполом и другими спецслужбами, чтобы обезвредитьопасного террориста на чужой территории, задолго до того, как он решитпоявиться в Китае. По-моему, логично. Если, конечно, за активностью китайцев нетаится их стремление скрыть от всего мира какие- то данные об атипичнойпневмонии, в чем они не хотят признаваться.

— Он вам что-то сказал?

— Уверял, что за мной следила машина. Конечно, он мог этопридумать, соврать насчет марки и цвета. Но одно его замечание менянасторожило. Он сказал, что из двоих мужчин, сидевших в машине, один былтемнокожим.

— Думаете, тот самый?

— Не знаю. Я не слишком верю в совпадения, однако в данномслучае… Два таких специалиста, как вы и Чжан Цзинь, сказали мне о похожемподозреваемом. Значит, этот человек реально существует. И еще. В китайскомсписке подозреваемых значится некий Эпалагэ, темнокожий румын. Вы знаететакого?

— Нет.

— Тогда у вас впереди еще одна бессонная ночь. Кстати, кругподозреваемых сильно сузился. О нашей поездке в Колареш знали всего несколькочеловек. Даже вам не было известно, куда именно я еду. Кобден знал. Но ясообщил ему об этом буквально перед самым отъездом. Когда мы разговаривали,рядом все время вертелся этот Асплунд. Или его брат, я уже не знаю, ктонастоящий, а кто нет. Он вполне мог слышать наш разговор. Еще итальянецРоссетти. Наконец, Ким Сен, который все время прислушивался к тому, о чемговорили с Эстеллой и Зулмирой еще за столом. И конечно, сами женщины,

— Их вы тоже подозреваете?

Я говорю обо всех, кто знал о моей поездке в Колареш. Когдамы выехали, за нами следовал чужой автомобиль, который ждал нас у зданиябольницы, а затем неожиданно развернулся и уехал. И у меня появись сразу двавопроса. Первый — откуда те, за мной следил, узнали, что я еду в Колореш? Ивторой, может быть даже более важный, — почему они так неожиданно уехали? Ктоподал им сигнал?

— Еще знал Чжан Цзинь, — напомнил Пьеро», — он мог всеподстроить.

— Как вы недоверчивы! Не верите офицеру китайской разведки.У вас нездоровое предубеждение против китайцев, оставшееся с шестидесятыхгодов.

— Я тогда только родился, — усмехнулся Пьеро».

— Ну вот, видите. С тех пор так всех офицеров разведки ивоспитывали. Главный враг, конечно, — ЦРУ, но и про китайцев всегда нужнопомнить. Так вас учили в вашем краснознаменном институте?

— Я китайцам не верю, — стоял на своем «Пьеро». — И напрасновы устроили такую чехарду. Они все равно будут играть только за свою команду иникогда не помогут другим.

— Мне показалось, что нужно использовать их стремление ксотрудничеству и самому сыграть на их стороне, — пояснил Дронго. — Давайте ещераз с самого начала. Вы можете дать мне гарантию, что ни вы лично, ни один излюдей, которые были с вами на связи, ничего не предпринимали против АлиСармана? И учтите, мне нужен абсолютно честный ответ.

— Нет, — твердо ответил его напарник. — Никому другому я быне позволил даже задать такой вопрос. Но вам отвечу честно — нет. Мы не убивалиего и не имеем к его неожиданной смерти никакого отношения.

— Это уже лучше. Тогда давайте вычислять, почему этинеизвестные так упорно охотятся за мной. Что я им сделал? Вам не кажется, чтоони знают, кто я и зачем сюда приехал?